— А вот, быть может, прекрасная девушка, — смотрит на бейджик Егор. — Наталья. Очень приятно. Не могли бы вы составить компанию моему другу?
— Простите, но я на работе, — мило улыбается девушка.
— Вы знаете, ужинать мне тоже не с кем, — печально вздыхает Миха.
— Какой ужас! — снова смеётся Наталья. — Что же, у нас приличный и престижный салон одежды, и я просто не могу допустить, чтобы наши посетители остались недовольны.
— Я надеюсь, такой сервис не для всех, — усмехается Миша.
— Ну что вы, так необычно со мной ещё не знакомились.
— Тогда до… — с надеждой смотрит Миша.
— До семи вечера.
— Я буду ждать вас прямо под дверями, чтобы вы не передумали, — уже сам чудесно справляется Миша.
Когда мы выходим, стараемся держаться, чтобы Наташа не увидела в окно, какие мы придурки.
— Спасибо, Егорыч, — ржёт Сава.
— Всегда пожалуйста. Дядя Егор всегда к вашим услугам.
— Слышь, дядя Егор, давай быстрее, а то у нас ещё куча дел, — ржу я.
Мы с Соней заказали еду в ресторане. Эта невозможная невеста хотела готовить сама, но я запретил.
— Я что, невкусно готовлю? — со слезами на глазах спрашивает Соня.
Она вела себя, как всегда. Не было ни странных вкусовых предпочтений, ни истерик, но иногда гормоны давали знать о себе. Обычно после этого она сама всегда не понимала, что это было и долго извинялась, а я с улыбкой реагировал на все выпады. Мне казалось это милым и смешным, хоть я и не показывал этого, чтобы не обесценивать её "горе".
— Девочка моя, ты очень вкусно готовишь. Ты же знаешь, что я на твою еду променяю любой ресторан. Я не хочу, чтобы ты перед собственной свадьбой упахивалась. Да и без этого у тебя хлопот не мало. И группа, и практика. Ты же знаешь, что я против того, чтобы ты переусердствовала, — глажу по спине и целую в висок.
— Точно?
— Точно, — заверяю, подкрепляя поцелуем.
Ника помогала мне с оформлением берлоги. Я не узнал это место. Здесь было всё так красиво и необычно, что я понял, что это лучше ресторана.
— Ника, ты волшебница, — обнимаю подругу.
— Я пока только учусь, — смеётся она, а мы уезжаем домой. Точнее, её везу домой, где у них намечается девичник, а сам еду в сауну, где мы проводим мальчишник.
— Вы имя то придумали? — спрашивает Егор, когда мы уже во всю отмечаем окончание холостяцкой жизни, о котором я не жалею.
— В процессе, — улыбаюсь я. — Вдруг мы решим назвать Денисом, а он родится вылитый Максим.
— Елисей Станиславович, — говорит Миха. — Красиво звучит.
— Ага, краше, разве что Михаил Иванович. Вот лучше они уже точно не придумают, — смешно жестикулирует Миха. — Вот родишь своего, будет Елисеем.
— Нет, — кривится Сава. — Красивое имя.
— К отчеству не пойдёт.
— Как, кстати, Наталья?
Миха лишь довольно улыбается, сообщая, что пока ничего не расскажет.
Серый поёт песни вместе с Егором, а я в очередной раз подмечаю, как же они похожи.
Мы бесимся и веселимся в сауне, топим друг друга, паримся. Решаю всё же набрать Соне, говоря пацанам, чтобы шли нахер. Они требовали не делать этого, а отдохнуть друг от друга, но я убедил, что моя невеста беременна и мало ли что.
— Да? — сквозь грохот музыки слышу голос Сони. И это явно не дома она так гремит.
— Вы где блять? — сразу напрягаюсь. Пацаны резко напрягаются.
— Стас, ты только не ругайся, — начинает лепетать она. — Мы в стриптиз-клубе.
— Что блять? — сделав пару глубоких вдохов, я выдал это максимально спокойным криком. Они явно не в женском стриптизе.
— Девочки просто выпили, — начинает смеяться. — И начали требовать.
— Мне вот сейчас что сделать? Потому что я хочу прибить.
— Не, Стась, меня нельзя, — снова смеётся. Весело ей. — Я сына твоего ношу везде с собой. Да ладно ты, расслабься. Когда мы ещё сможем вот так?
— Я думаю, что, когда я сейчас скажу об этом, то никогда, так как твои подружки будут сидеть под семью замками.
— Ника, стой. Ника, хватит деньги им совать. Вероника! — кричит Соня. — Прости, тут просто…
— Я уже понял.
— Я их предупреждала, что вы такой перфоманс не оцените, но они сказали: "Умирать, так красиво", — пьяным голосом передразнивает она.
Пацаны смотрят на меня во все шары, чтобы узнать, что же там произошло.
— Домой когда собираетесь? — пацаны вообще напрягаются.
— Ну если я эту пьянь сейчас соберу, то сейчас, в принципе. Алла, стоять, — кричит Соня в трубку. — Катя, хватит пить, ты уже вся зелёная.
— Я позвоню через десять минут. Если вы не будете ехать домой, то мы сами приедем, и вам это точно не понравится.
— Мне уже не особо нравится, — хоть и смеясь, но устало говорит Соня. Тяжело быть единственным трезвым среди пьяных.
— И где они? — обманчиво спокойно спрашивает Егор.
— Вы не хотите знать, — я и сам еле держусь. Парни выжидательно смотрят. — В стрипе. Мужском.
— Чего блять? — на месте складывается Серёга, тут же подскакивая.
— Да-да. Я дал десять минут. Потом едем.
— То есть, — начинает Емеля свои рассуждения. — Пока мы тут безгрешно сидим, они на мужиков пялятся?
Решаю промолчать о том, что они ещё и деньги суют, и бухают зелёные.
— Может поедем? — хмурится Егор.
— Да пусть развлекутся, — говорит Сава. — Сколько мы в стрипах провели? А бабла сколько спустили?
— Ну, допустим, Ника если бы узнала, убила меня.
— Допустим, нас всех бы убили.
— Давайте скажем им, что мы себе сюда девочек вызвали.
— Ты дурак? У меня так то свадьба через два дня. Да и Соне нервничать нельзя.
— А нам можно?
Спустя десять минут этих рассуждений набираю Котовой.
— Да, Стас, мы в машине, всё хорошо, — слышу на фоне, как девчонки орут песню "Царица". Включаю громкий звук, и пацаны начинают уссыкаться.
— Берд, да ты напьёшься сегодня или нет? — ругается Соня, а Егору резко становится не очень весело.
— Не вижу проблем, — отвечает та шуткой с двойным дном, а девочки смеются ещё громче.
— Идиотины, — тихо шипит Соня, а парни снова ржут. — Ладно, Стась, давай, а то тут Алла с Никой, кажется, решили из окна высунуться.
— Позвони из дома, — смеясь, прошу я.
— Мы че, такие же дебилы? — хмурится Егор.
— Мы ещё хуже, Горыч, — вздыхаю я.
Через двадцать минут мне звонит Соня, сообщая, что они дома.
Мы с пацанами выдыхаем. Завтра, конечно, все получат по полной. Прошу их не ругаться перед свадьбой.
Ночуем мы у Горыныча, потому что девочки остались в нашей с Соней квартире. Спать ложимся уже ближе к шести утра. А в два часа красивые едем ко мне. Думаю, девочкам там очень плохо.
Когда входим в квартиру, то желание ругаться пропадает. Они лежат и сидят, явно чувствуя себя плохо, но при этом ржут, слушая рассказы Сони об их похождениях.
— О, мальчики! — говорит Котова, и девочки замирают.
— Че, алкашня, — нарочито спокойно начинает Емеля. — Много бабла-то мужикам в трусы засунули?
Еле держусь, чтобы не заржать.
— А шо это мы за головы держимся? — подключается Егор. — Пить, наверное, меньше надо?
— Егорушка, а я чиста, я всё равно ничего не видела, — выдаёт Катя, после чего Егор обнимает её. Он не любил эти шутки.
Но когда Логинов начинает петь песню, которую они вчера орали в машине, никто не выдерживает, начиная хохотать.
— Ой, да ладно вам, ну повеселились немного, — бойко говорит Алла. — Серёж, ну вот честно, у тебя трусы красивее!
Логинов делает фейспалм, и мы снова все ржём.
— А ты, Емельянов, думаешь, что я не знаю, что вы ходили в стриптиз раньше? — с мокрой тряпкой на голове говорит Никуся.
— А я че? Ну сходили и сходили. Я же знаю, что ты меня любишь, — выкручивается Саня.
— А ты что скажешь в своё оправдание? — смотрю на Соню.
— А ничего, — машет рукой она. — Ты всё равно ничего не сделаешь, низя.
— Я запомнил. В декабре поговорим, — притягиваю девушку за талию.