— Я и не собиралась, Стась, — нежно говорит девушка. Вообще я ненавидел, когда моё имя коверкали. Особенно когда это делали девчонки слащаво и приторно. Но только не Соня. С ней я и целоваться любил, и рожать был готов, и всё, что угодно. — Мы ведь дали обещание обо всём говорить. Я просто, правда, не хотела с работы дёргать, я не думала, что мне так плохо станет.
У меня рвётся вопрос о том, чего она ей наговорила, но я молчу.
— Не думай об этом, — предугадывает Соня мои мысли и гладит меня по голове, пока я лежу, положив голову ей на живот. Ещё немного, и ребёнка бы не было. Только сейчас, наверное, ко мне пришло осознание всей серьёзности.
— Я думал, ты устала от меня и моей семьи.
— Нет, — мелодично смеётся Соня. — От тебя никогда не устану, любовь моя. И любить тебя не устану. И не откажусь больше от нас.
Я целую её руки, которыми она успокаивающе гладит меня по голове. Только сейчас осознал, как меня трясло и как заведён я был. Одно неверное слово, и предохранитель сорвало бы. Но эта невозможная девушка, как обычно, всё поняла и успокоила за пару минут, хотя это я сейчас должен был делать.
— Я люблю тебя, — тихо говорю, всё также лёжа на ней. — Сильно люблю. Больше жизни люблю. И никому тебя не отдам. Ты только моя. И малыша люблю. Я буду вас защищать.
— Согласна на все условия, где подписать? — смеётся Соня. Поднимаю глаза и вижу, что слёзы снова блестят, но, кажется, это от счастья.
— Сам подпишу, — и тянусь, чтобы поцеловать её. Невесомо, нежно и аккуратно, но ощутимо. Пусть знает.
Позже Соня гонит меня домой, но я против. Звоню ребятам и вкратце рассказываю обо всём. Знаю, что Логинов завтра начнёт звать на репетицию, чего сейчас не получится. Тётя Маша сказала, что минимум неделю Соня будет тут под её чутким присмотром. Котова куксилась, но сейчас всё было достаточно серьёзно.
— Езжай домой, — сонно просит девушка, пока я поглаживую её по волосам и целую в макушку. Кровать была маленькой для нас троих, но в тесноте, да не в обиде.
— Уснёшь, и я поеду. Когда проснёшься, буду уже тут. Перед работой заеду.
— Я хочу, чтобы ты выспался, — упрямо говорит девушка, всё глубже проваливаясь в сон.
— Тогда поправляйтесь скорее. Высыпаться дома я буду, только когда ты будешь мирно сопеть рядом со мной, согревая своими объятиями и поцелуями. Полностью здоровая с малым. Или малой.
— Я постараюсь, — совсем тихо говорит Соня и засыпает.
Жду, пока сон станет более крепким. Аккуратно выползаю из-под девушки, подтягивая одеяло повыше. Аккуратно целую в щёку и выхожу из палаты. Решительно двигаю на улицу. Прохладный воздух немного отрезвляет, но не останавливает. Пока еду до родителей, раздумываю насколько нужно быть эгоистом, чтобы ставить свои ожидания от моей личной жизни выше, чем мои собственные. Мама прекрасно знала меня. Переделать и перекроить не получится.
Бросаю машину у дома, чтобы было проще уехать. Меня сразу впускают в дом. Часы показывают начало двенадцатого ночи. Что ж, придётся прервать её сон. Как жаль, что наплевать. Меня не ожидали увидеть, а я отпускаю себя.
— Давайте, зовите сюда вашу прекрасную хозяйку. Мама! Мамулечка, подъём! — громко кричу я. — Выходи.
Они выходят с отцом, ничего не понимая. Хотя уверен, что мать догадывается что к чему.
— Сын, что случилось? Лучше времени не мог выбрать?
— Ну моя прекрасная мама же не могла выбрать лучше времени, чтобы довести мою невесту! — развожу руками, пока её лицо перестаёт быть невинным.
— Я не трогала твою невесту, — с презрением бросает последнее слово. — Всего лишь заехала в гости к любимому сыну, который забыл обо мне.
— Да? — кричу на эмоциях я. — Ты знаешь, Соня мне даже не сказала, что ты ей наговорила.
— Ну хоть на что-то ей мозгов хватило, — цокает женщина.
— Сын, ты ведёшь себя неподобающим образом. Прекрати кричать на маму, — спокойно, но громко произносит отец.
— Кричать прекратить? Пусть прекратит лезть в мою жизнь!
— Я — твоя мать. А ты из-за какой-то девки голос ещё на меня повышаешь?! — истерически визжит мать, сбрасывая маску.
— Спасибо, пап, за воспитание, ведь свою семью я буду защищать. — сжав руки в кулаки, спокойно и тихо говорю я. Осталось сказать немного. — Она не девка. Она — моя невеста и любимая женщина, которая по твоей милости сегодня чуть не потеряла нашего ребёнка. А вот ты меня потеряла сегодня окончательно.
Сказав это, выхожу из дома, удаляясь быстрым шагом. Не хочу её видеть, слышать, смотреть на это удивление. Папа не виноват, но сказать мне, правда, больше нечего. Заезжаю домой, чтобы сходить в душ и переодеться. Собрав необходимые вещи для Сони и себя, еду обратно в больницу. Приезжаю в районе четырёх утра. Моя девочка все ещё спит, поэтому я ставлю вещи и иду пить кофе с тётей Машей.
— Рассказывай, племяш.
Вкратце передаю ей историю.
— Да, дела. Ну Лёва бы точно не стал такой грязью заниматься. Он и Ленку то из обычной семьи нашёл. А тут вознеслась. Ладно, не будем об этом. Всё с твоей Соней будет хорошо, с малышом тоже. Расписываться то хоть собираетесь?
— Обижаешь. Я уже что угодно сделать готов, лишь бы она не сбежала от меня. Но ребёнок — это неожиданность для нас.
— Ребёнок — это всегда радость. Тем более по любви. Правильно, что рожать решили. Проблемы и дела — они всегда будут. Никогда не найдёшь правильного времени ни для чего.
— Спасибо, тёть.
Ещё немного поболтав и расспросив о двоюродных сёстрах, иду в палату. Соня спит, и я не хочу её тревожить, поэтому ложусь на диванчик.
— Стас, — чувствую, как по моему лицу нежно проводят ладонью. — Родной, вставай.
Открываю один глаз и вижу Соню, склонившуюся надо мной. Тяну её за руку на себя, на что она плюхается рядом, а я крепко держу за талию.
— Доброе утро, — чмокаю, куда придётся. — Как вы себя чувствуете?
— Нормально, — улыбается Соня, а для меня это главное. — Ты зачем тут?
— А где мне быть? — включаю я дурака. — Моя невеста тут. Мой ребёнок тоже. Вот и я здесь.
— Стас, ну не дурашничай, — смеётся Котова. — Ты почему дома не поспал по-человечески?
— Мне там страшно без тебя, — насупившись, говорю я, снова начиная целовать её. В палату входит тётя.
— Ты пасатри, етить твою налево, — но меня это не останавливает. — Голубки какие.
— Дыа, — лыблюсь я, пока Соня краснеет.
— Шуруй на работу.
— Ты меня выгоняешь? — выпучив глаза, смотрю на малышку.
— Да, — смеётся она. — Ненадолго. Пока работаешь.
— Ну ладно, так и быть, — нацеловав Соню, наконец, ухожу.
На работе отца по какой-то причине не оказывается, но я не придаю этому значения. Видимо, до сих пор не отошёл от ночного визита. День тянется мучительно долго, как жвачки, которые Горыч часто клеил в школе к обуви Савы. Считаю минуты, чтобы уехать к Соне в больницу. Как только часы показывают ровно пять вечера, вылетаю из офиса и еду, предвкушая встречу так, словно мы не виделись два года.
В палате меня ждёт неожиданный сюрприз. Приятный или нет, я ещё не понял. Отец сидит на стуле около кровати Сони.
— Отомри, — смеётся моя Соня. — Мы просто беседуем.
— Да, сынок, я с добрыми намерениями, — только сейчас замечаю цветы и фрукты на тумбочке. — Я извинился за поведение Лены, хоть оно и не имеет никаких оправданий. Почему раньше не сказал?
— Потому что была угроза, мы не хотели раньше времени.
— Что ж, теперь я понимаю, почему ты так торопишься с росписью. Правильно. Я рад за вас ребята.
— Правда? — после выходок матери, я уже не знал чего ожидать.
— Конечно. Я же говорил, что ты вырос быстро. Вот будет возможность немного продлить молодость рядом с маленьким внуком или внучкой.
Мы выходим с отцом, чтобы немного поговорить о работе и доме, но это уже не для ушей Софи.
— Не хочешь спросить, как мать?
— Честно? — усмехаюсь. — Нет.
— Она расстроена, сын.
— Да, тем, что Соня беременна, а я её люблю, и у неё ничего не вышло. Пап, прости, в ближайшее время я не хочу о ней говорить и менять своё мнение не собираюсь.