Улица завершилась тупиком. Жерди частокола преградили путь. Глядя на них, Глеб подумал: откуда здесь столько дерева? Ведь вокруг сплошная безлесная степь. Неужели везли бревна изделека? Значит, есть чего опасаться, от чего отгораживаться. Он вспомнил гниющие головы на шестах и поежился.
По правую сторону закончившейся тупиком улицы стоял двухэтажный бревенчатый дом. Окна второго этажа приходились как раз вровень с заостренными пиками частокола. Плоская крыша строения представляла отличную позицию для обороны деревни. Десяток метких лучников или пращников, забравшись наверх, могли сдерживать нападающих по всей восточной стороне обнесенного оградой селения.
Перед домом была вкопана вывеска с надписью «Одноглазый Ургин». Груда пустых бочек и старая рассохшаяся кровать, стоящие рядом с неказистой афишей, по замыслу хозяина, должны были намекать на возможность угощения и ночлега. Дверь была открыта, и путники вошли внутрь.
Просторная светлая комната производила хорошее впечатление своей чистотой и ухоженностью. Небольшие столики выстроились возле стен, оставляя свободным центр зала. К каждому прилепились четыре крепких стула. Простой открытый очаг, не е камин, конечно, но тщательно выкрашенный белой известью, приятно теплился нежаркими углями. Выскобленная до сияния стойка сбоку от входной двери была уставлена чистой посудой. За ней, горделиво сложив руки на груди и высоко держа большую лобастую голову, сверкающую обширной залысиной, застыл хозяин. Оба глаза у него были на месте, и Глеб заподозрил, что это вовсе не Ургин Одноглазый.
В дальнем от входа углу, сомкнув воедино два столика, сидела дружная компания в семь человек. Одноживущие и, судя по манере держаться и разговаривать, – завсегдатаи заведения. Они потягивали пиво из высоких кружек, хохотали, звонко хлопали друг Друга по рукам и не обращали внимания на новоприбывших
– Добрый день, – поздоровался Глеб с человеком за стойкой. – Два пива и чего-нибудь перекусить.
– Четыре пива, – поправил Епископ. – Я заплачу.
Компания в углу вновь взорвалась хохотом.
– Эй, Ургин! – крикнули оттуда. – Принеси-ка нам еще по пиву, старина!
– Сейчас! – отозвался бармен. Он выстроил перед собой ряд чистых кружек и стал большим ковшом разливать пенящийся напиток, черпая его откуда-то из-под стойки.
И все-таки Ургин, подумал Глеб. Но почему тогда Одноглазый?
Поставив наполненные кружки на поднос, хозяин отнес заказ клиентам и вновь вернулся к стойке.
Они заняли столик возле очага. Ургин сразу выставил четыре кружки, затем на несколько минут исчез за дверью позади стойки и вновь появился, неся дымящееся горячим ароматом блюдо, полное тушеного мяса. Еще через минуту он принес мягкий каравай хлеба, тарелку с маслом и огромную миску белого рассыпчатого риса, отваренного на пару. Расставил все на столе, разложил приборы и вновь отступил за стойку, встав в свою привычную позу.
– За знакомство! – предложил тост Епископ. Они чокнулись, пригубили пиво. Напиток был хорош, и Глеб, не отрываясь, опустошил кружку наполовину. Маг не спешил. – Если не секрет, куда направляешься?
– На запад. – Глеб неопределенно махнул рукой.
– Один?
–Да.
– Дикие земли опасны для новичка.
– Молодому воину жить значительно легче, чем молодому магу, – парировал Глеб.
– Ты прав. Они все меня ненавидят. Только за последнюю неделю меня восемь раз пытались убить. А ведь я старался не светиться. Прятался. Даже пытался сойти за Одноживущего. Кругом ненависть…
– И эти двое тоже?
– И они. Я всего-навсего взял у них книгу. Сам посуди зачем она им?
– Книги, наверное, дорого стоят… – заметил Глеб.
– Очень. Поэтому я не мог купить ее. А она мне очень нужна.
– Никогда еще не видел здесь книг. Покажешь?
– Может быть. Только не здесь и не сейчас. Это очень ценная рукопись. Там есть редкие формулы всех стихий. Я пока еще не разобрался толком, но придет время, и я пойму. Знаешь, – Епископ понизил голос, оглянувшись на шумную компанию, – мне кажется, что на последних страницах записаны несколько заклинаний запретной магии. Черной. Они как-то зашифрованы, и я не знаю ключа. Пока.
– Я не разбираюсь в волшебстве, – сказал Глеб. – Все, что я видел, это как один старик отвел глаза. Он словно испарился. А ты так можешь?
– Нужно время, чтобы сплести необходимую формулу.
–А тот старик исчез мгновенно.
– Это опыт. Как его звали?
– Не помню. – Глеб наморщил лоб. – Я встретил его в Городе. Имя… что-то вроде… как у тебя… А! Жрец!
– Старый Жрец? Беззубый, седой. Я знаю его. Правда, он меня не знает… Да, он достаточно сильный маг, но даже он большую часть времени проводит под защитой Короля. Кругом ненависть. А все почему? Потому, что потенциально маги сильней самого могучего воина.
– Да, я слышал об этом. Значит, ты убегаешь от людей?
Епископ глянул удивленно.
– Как ты догадался?
– Жрец рассказывал, что и он скрывался. И учился, будучи отшельником.
– Да. Я понял, что если не уйду, то рано или поздно погибну. Необходимо сперва получить силу, обрести власть, а уж тогда Можно возвращаться к людям. Признайся, ведь и ты куда-то идешь в поисках силы?
– Наверное.
– Наверняка! Иначе ты просто сидел бы возле Города, иногда совершал бы короткие вылазки на дикие земли, стараясь не заходить слишком далеко, а потом вновь прятался бы в кабаках и тавернах. Время от времени подыскивал бы себе подходящего противника, явно более слабого, и оттачивал бы на нем свое мастерство. Развлечение! Почти вся публика живет именно так. Мало кто решается зайти далеко в дикие земли. Хотя бы сюда. Ты же видишь, здесь все иначе. Даже Одноживущие крестьяне совсем другие. Ты видел эти головы на заборе? А ведь гоблинов непросто убить.
– Никогда их не встречал.
– Я это понял. Иначе ты просто не сидел бы здесь. Но и кроме гоблинов в диких землях полно всяких неприятных вещей. Потому сюда редко суются новички, – Епископ усмехнулся, – разве только маги, которым в диких землях угрожает гораздо меньшая опасность, нежели на обжитых территориях, и молодые воины, что ставят все на одну карту. Ведь у тебя есть эта карта?
– Просто мне надоело сидеть на одном месте, и я отправился искать приключений.
– И именно на запад!.. Извини, я не выспрашиваю тебя. Просто мы с тобой похожи, я чувствую это. И я пытаюсь объяснить тебе…
Они уже допили все пиво и изрядно захмелели. Епископ махнул рукой, подзывая Ургина, и заказал еще по кружке.
– Ты мне нравишься, Глеб. Я чувствую в тебе упрямство. Человеческое упрямство – это неодолимая сила.
– Любую силу можно одолеть! – Глеб несогласно затряс головой, и вся комната закружилась перед ним.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});