class="p1">Вокруг меня все мелькает. Тяжелая пелена накрывает лес, и звезды гаснут.
* * *
Часы на старой башне Замка снова били набатом.
Я заворочалась под одеялом, встревоженная этим звуком. Кажется, пора таскать угли в кухню и разбудить горничных, чтобы хорошенько вымыли пол, протрясли тяжелые портьеры. Наверное, по дому архитектора уже разносится аромат свежесваренного кофе, а сам господин Энталь уже за работой. Его супруга, госпожа Агнес, разумеется, еще в постели, но без умолку трясет колокольчиком, чтобы подали ее любимые тапочки. С утра она, если честно, злая, как собака и готова видеть только свою безропотную камеристку, которая обладает редчайшим даром стоически выносить все ее истерики. Горничные, наверняка, распахивают окна на первом этаже, чтобы впустить утренний ветер с запахом спелых яблок и моря.
— Милая, — легкий поцелуй в висок будит меня окончательно.
Я дернулась в сторону и забарахталась в одеяле, пока не рухнула на пол с другой стороны кровати прочь от Дериона.
— Еще один день прошел? — хрипло воскликнула я, смахивая растрепанные волосы с лица. — Что произошло? Что с Алемом?
Его величество сохранял спокойствие. Думаю, продиктовано оно вовсе не благородством, а лишь тем, что я слишком слаба для новых потрясений.
— Ваш кондор не пострадал, — уверил меня Дерион. — Но он спас вам жизнь. Я не думал, что всего один день без Акара способен так подорвать оборону.
Я медленно опустила одеяло, которое все еще сжимала в руках. На мне по-прежнему платье, а значит Дерион проявил колоссальное терпение, невзирая на то, что формально у нас первая брачная ночь.
— Время на исходе, — с отчаянием протянула я.
— Да, — кивнул лесной король, — глупо тратить его впустую. Нет ничего важнее, чем мы. Я так испугался за вашу жизнь, Тея. Пока вы спали, я думал, что не в силах расстаться с вами.
— Вы обещали, что не тронете Ха-шиира.
— Я сдержу слово.
Выдохнув с облегчением, я снова села на постель.
Что-то случилось там, в Пустоши. Я ощутила касание смерти. Безумие. Неужели это и есть главное оружие диких душ Зазеркалья?
— Нужно освободить Акара, — тихо вымолвила я и вскинула взгляд на Дериона. — Вам пора перестать враждовать. Уж, если я королева, то первый мой королевский приказ: нам всем нужно объединиться.
— Завтра, — ответил Дерион. — На сегодня достаточно. Вам нужно отдохнуть, — и облизав губы, добавил: — Нам нужно отдохнуть.
— Вовсе не нужно, — выпрямилась я до того резко, что заломило спину. — Я уже. Отдохнула, клянусь.
— Вы избегаете меня? Поверьте, я не собираюсь принуждать вас делать то, что вы не хотите. Я просто пытаюсь заслужить вашу любовь.
Он и правда был очень добр ко мне. И тем больнее разбивать ему сердце.
— Ваше величество, я благодарна вам за все, что вы для меня сделали. Но прошу вас сделать еще кое-что. Возможно, самое трудное. Отпустите меня домой в Молберн, если это возможно. А если нет, — и я закусила губу и стиснула в кулак край одеяла, — позвольте умереть вместе с Ха-шииром.
— Тея! — на мгновение его охватила звериная злость. Она проступила так ярко, что я вскочила на ноги.
— Простите, — зашипел Дерион, встряхивая головой. — После последнего оборота я… Все это пройдет.
Он тоже поднялся. В его руках свернул тонкий обод моего венца.
Медленно приблизившись, он аккуратно надел его мне на голову, поиграл прядями волос у моего лица, заправил их за уши.
— Вы самая прекрасная женщина из всех, что я видел…
— Значит, вы знали и других женщин, кроме Эморы?
Дерион снова улыбнулся.
— До проклятия. Когда появился Тангор, и был создан Саллос — первый город, который твой бог наполнил людьми, подобными тебе, тогда я знал много женщин, Тея. Они преклонялись перед Эморой и Тангором, а нас почитали. Они были любимцами богов, именно поэтому Эмора подарила им особенное зеркало.
— В чем его особенность?
— Оно способно открывать любую из граней миров, когда-либо созданных ею. Люди получили дар ходить сквозь Зеркала. Именно так их когда-то спас Тангор.
— Значит, если это Зеркало найти, я смогу вернуться в Молберн, а Ха-шиир в Брогхарн?
— Я не знаю, как изменилось Зеркало после проклятия. Быть может, именно оно заставляет души впадать в безумие. Раз в десять лет они просачиваются в ваш мир…
— …и населяют места, вроде Мертвого леса, — прошептала я.
Я еще больше утвердилась в мысли, что нужно поговорить с Акаром. И разозлилась, потому что он не сказал мне и половины того, что рассказал Дерион.
— Что может скрываться в покоях Эморы? Почему эти двери закрыты?
— Я не знаю, — признался лесной король. — Бороган связан клятвой никогда не впускать внутрь ни одного из нас, но вы — люди — сможете войти.
Именно это и нужно сделать в первую очередь — сломать первую печать с тайны кровожадной богини. Возможно, очень скоро я узнаю, за что она возненавидела нас и куда исчезла.
Глава 20
Небо было бархатно-черным, а ночь тихой и холодной. И я, как в детстве, лепила снежки, швыряли их в ближайшее дерево и ликовала, когда они разбивались вдребезги.
Я глотала воздух, пила его, пытаясь надышаться. Я хотела жить.
Впервые ощущала эту дрянную потребность — существовать. Здесь и сейчас, невзирая на обстоятельства.
И, наконец, пришел страх. Да такой, что хотелось убежать в лес, упасть на колени и кричать во всю мощь легких. Кричать так, чтобы боль ушла.
— Не помешаю? — Ха-шиир неожиданно плюхнулся в снег рядом со мной, искоса взглянул на мой венец, а затем также пристально уставился в небо.
— Дерион показал мне Пустошь, — я украдкой стерла слезы.
— Что ты здесь делаешь? — не слушая меня, спросил драгманец. — Прячешься от своего мужа?
— Вроде того. Ты же знаешь…
— … что ты пытаешься спасти мне жизнь? — закончил он. — Не уверен, что стою того.
С каких пор Ха-шиир знает меня так хорошо?
— Я тут вдруг подумала, — нахмурилась я, крепче заворачиваясь в белоснежную мантию, — что совершенно не хочу умирать. И еще, — и я развернулась к драгманцу: — я не хочу умирать бесполезно. Не хочу, чтобы Льяна осталась без сестры, госпожа Агнес без хорошей горничной, я… без будущего. Из-за дурацкого проклятия! — и вздохнула: — Оно и так унесло слишком много жизней.
— Ты хочешь вытащить Светоч из этого каменного чудовища, — да, Ха-шиир знал меня даже лучше, чем я думала.
Кивнула.
— Что ты видела в Пустоши? — наконец, спросил он.
— Руины, занесенные снегом и души, которые не обрели покой. Это было страшно, — и я вспомнила, как выглядел Саллос с высоты птичьего полета. — Когда-то