— Знаешь, а ты права, — схватила меня сильнее за руку, мы даже немного ускорились. — Мы обе заслуживаем настоящего счастья. Так что прекращай хандрить, Айко, и забей на этого козла Соловьева, мы тебе гораздо лучше найдем. Того же Марата. Он не студент какой, а уже работающий успешный мужик.
— Мил, — закатила глаза, на лице впервые за долгое время возникла улыбка. — Снова вздумала свахой заделаться?
— Нет, ну а что, — пожала она плечами.
Я не хотела продолжать тему Кирилла Соловьева, поэтому попыталась переключить ее внимание на другое.
— Ты мне лучше скажи, как у вас с Семеном всё продвигается.
Как только я задала вопрос, она вдруг загрузилась. Казалось, что ее что-то тяготит.
— Говори, Мил, знаю тебя ведь, чем опять пытаешься отгородиться от парня, а? — чуть надавила, зная, что ее нужно подталкивать, чтобы получить нужные ответы.
— Та ситуация… — сглотнула она и отвела взгляд.
Я всё поняла и помрачнела. Моя история не идет ни в какое сравнение с ее болью. Но я всегда знала, что она гораздо сильнее, чем кажется на первый взгляд.
— Не говорила ему? — спросила, но сама знала уже, что нет. — Уверена, что сейчас стоит? Насколько у вас серьезно?
— Дело не в этом, Мил. Бывший просто… — опустила она голову, голос сел, стал ломким и отдавал болью. — Мешает. Всё время звонит и караулит, я боюсь, что…
— Ты же не собираешься к нему вернуться?!
— Нет-нет, он мне омерзителен, но Семен… Я боюсь, что он узнает всё от него и… Не поймет. Я ведь с богатым из-за денег, получается, встречалась, а Сема, он хороший и презирает таких, а тут я…
Воцарилась тишина, только звуки улицы и машин. Остановилась, отчего по инерции тормознула и подругу. Повернула ее к себе, схватила за плечи и развернула к себе.
— Ты хорошая, Мила, — посмотрела в глаза, не позволяя отвести взгляд. — Добрая, сопереживающая, честная, справедливая и… Ты лучшая подруга, которая у меня была. И единственная, впрочем. Семену с тобой повезет, а если даже он засомневается и бросит, поверив какому-то идиоту, так разве тогда он нужен? Скажи мне?
Она не ответила, но по ее щеке скатилась слеза.
— Ты знаешь, я так рада, что с бывшим так вышло, хоть всё это и грех, — расплакалась и прильнула ко мне, обнимая за шею и прижимаясь всем телом. — Я ведь боялась, что начала превращаться в сестру, оправдывала себя любовью, но поняла, что там любовью и не пахло. Зависимость, тяга, ненависть. Спасибо, Айко, что ты у меня есть.
От ее слез я и сама расчувствовалась, так что вскоре мы обе плакали навзрыд, но вместе с тем освобождалась от тягостного чувства душа. Я подняла голову, глянула на небо и решила жить дальше. Наконец, появилось время переосмыслить свою жизнь.
Может, стоит прислушаться к отцу? Ведь родители, как оказалось, знают всё гораздо лучше меня.
Глава 26
Принять решение оказалось гораздо легче, чем следовать ему. Умом я понимала всё, а вот сердце продолжало страдать.
Боль разрывала меня на части каждый раз, когда взгляд падал на Кирилла и девчонок, которые вешались на него, совершенно не стесняясь. Но больше всего вызывало агонию не их внимание, а то, как он касался их: то за талию схватит, то за бедро, словно ему плевать на мои чувства. Я проходила мимо, стиснув челюсти и кулаки, тщательно сдерживала слезы, но в общежитии, когда оставалась одна, давала волю боли.
— Я съезжаю, Мил, — грустно улыбнулась подруге в один из дней.
— Куда? К родителям? — встрепенулась она, поднимая на меня взгляд, полный грусти.
— Нет, к себе, — покачала головой. — Хочешь со мной? Будем вдвоем жить.
Я ожидала, что она согласится, вот только вместо этого она призналась в другом.
— Прости, Айко, мне Сема предложил съехаться, я не хотела тебя оставлять, но раз уж ты сама уезжаешь, наверное, приму его приглашение, — говорила виновато, что мне категорически не понравилась.
Присела около нее на кровати, взяла за руку.
— Конечно, принимай, — улыбнулась вполне искренне, чувствуя радость за подругу.
— Слушай, я говорила с Семой насчет вашей ситуации с Кириллом, — начала осторожно говорить Мила. — Может, вам стоит поговорить? Сема говорит, что на Кирилла это не похоже. Да и выглядит он паршиво, страдает.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Кто страдает, Мил? Кирилл? — фыркнула, но вышло слишком горько, даже я сама это заметила. — Ты ведь вместе со мной видела, как к нему в универе девчонки липнут, а он и не против. Всё у него отлично. Просто отлично.
Последнее процедила сквозь зубы, ощущая, как внутри разгорается пожар гнева.
— Может, всё же, — опять попыталась уговорить меня Мила, но в этот раз я не дала ей договорить.
— Отец прав, они лучше знают, что для меня лучше, в этом я убедилась дважды. Так что больше никаких Кириллов в моей жизни.
— Отец? — переспросила Мила, а затем вдруг погрустнела. — Ты выйдешь замуж по расчету?
Я усмехнулась, а после вытащила чемодан и стала запихивать туда свои вещи.
— Выйду, не выйду, это еще бабушка на двое сказала. А так, может, дам Марату шанс, — пожала плечами.
— Ты иногда выражаешься, как старушка, — закатила глаза. — А насчет Марата правильно, тебе развеяться надо, хоть сводит тебя куда-нибудь.
Промолчала, усмехнувшись, сама я такого энтузиазма не испытывала. Собрала чемодан и поставила у порога.
— Ты блокнот забыла. Что тут, кстати? — задал вопрос подруга и схватила лежавший на столе мини-альбом.
— Это? — задумчиво обернулась. — Это можешь выкинуть или сжечь. Оно мне больше не надо.
Я знала, что она там увидит. Многочисленные рисунки Кирилла Соловьева. Парня, которого я любила.
— Это то, что я думаю? — задала она закономерный вопрос.
— А ты не думай, Мил, просто выбрось этот мусор. Давай чай на дорожку, — присела около нее.
Попрощавшись, вышла на улицу, где уже ждал Марат, которого я попросила отвезти меня на квартиру.
— Может, с тобой остаться? — спросил он, когда поднял чемодан на нужный этаж.
— Это лишнее, — скупо улыбнулась. — Я бы тебя позвала на чай, но тут целый фронт работ.
— Поехали тогда, перекусим, — предложил, и я вдруг неожиданно даже для себя согласилась.
В животе заурчало весьма громко, отчего Марат улыбнулся, помог внести чемодан в квартиру, а после мы поехали в кафе.
— Слушай, хотел пригласить тебя на выходные в новый ресторан на крыше, надеялся, что согласишься, — в какой-то момент предложил мужчина, а я застыла.
Чувство напряжения усилилось, а затем я подняла голову, встречаясь с ним взглядами.
— Марат, — сглотнула, собираясь отказать как-то более этично и необидно, а затем наткнулась на будто знакомую макушку.
Дыхание перехватило, а после парень повернул голову боком, отчего я окончательно убедилась, что это Кирилл. С той стороны раздался женский смех, а после я уже обратила внимание на спутников Соловьева. Двое каких-то парней, чьи лица я вроде видела в университете и на гонках, Карина и еще две девицы.
Сердце снова прорезала боль, но в руки себя взяла я на этот раз быстрее.
— Аида? — снова голос Марата.
Он вдруг стал оборачиваться, но я не хотела, чтобы он стал свидетелем моего унижения.
— Марат! — воскликнула и коснулась ладонью его руки, лежащей на столе. — Я согласна.
Он не успел обернуться, чтобы увидеть то, что заметила я.
— Правда? — снова посмотрел на меня.
А после моего кивка просиял, словно выиграл джекпот. Воодушевление сделало его разговорчивым, так что тишину между нами он успешно заполнял сам.
— Давай поедем, я наелась, — не выдержала и вскоре попросила его уехать.
Ничего не могла с собой поделать, взгляд сам по себе падал на столик Кирилла, где царило веселье. Каждый раз я еле как сдерживала слезы, влагой скапливающиеся в уголках глаз.
— Всё хорошо? — задал он вопрос, подмечая мое испортившееся настроение.
— Просто устала, — грустно улыбнулась.
Благо, что выход находился в другой стороне, так что мимо Соловьева проходить нам не пришлось. Вот только показалось мне, что при уходе спину мне сверлили гневным взглядом. Вот только оборачиваться и проверять я не захотела. Слишком больно было.