— Я могу открыть ее… — говорит Солана.
«Предатель», — шепчет мой Западный.
«Тогда есть какие-нибудь блестящие идеи?»- спрашиваю я ветер.
Я ожидаю, что он споет своего рода неопределенную мелодию о сопротивлении искушению. Вместо этого ускользает через трещины и открывает замок.
Солана широко распахивает глаза, также как и я, когда дверь открывается.
Возможно, четвертый язык может убрать силу боли, в конце концов.
Глава 24
ОДРИ
Наконец у нас начало получаться.
Медленно.
Но получаться.
Протискиваемся сквозь потайную дверь в новую часть лабиринта.
Не имею представления, где мы, но хотя бы коридор стал другим.
Шероховатые стены.
Неровный пол.
Даже ощутим уклон, который поднимает нас к поверхности.
Я бы радовалась, если бы кожа Гаса не была мертвенно-бледной. При дыхании он издает булькающие звуки, из-за которых и мне становится плохо.
Я оборачиваю вокруг него Восточный, но это, кажется, не помогает. И Гас утверждает, что если поглотит его, то станет еще быстрее расходовать энергию.
Я продолжаю звать другие порывы, но еще ни один не ответил. Даже разрушенные Райденом ветры избегают этого помещения… про помощь нам вообще молчу.
— Я понял, что ты не рассказала мне весь план, — шепчет Гас. — Как именно мы должны бежать через Шреддер?
— В Путеводителе Астона намечен путь через вентиляторы.
Гас останавливается:
— Сколько их?
— Семнадцать.
Если произнести вслух, ситуация кажется еще хуже.
Семнадцать прыжков через вращающиеся лезвия.
Малейший просчет… лишняя доля секунды… и от нас не останется ничего, кроме красного пятна.
Гас присвистывает:
— Думаю, здорово, что я в такой прекрасной форме.
Он улыбается своей шутке, но она все равно разбивает мне сердце.
Я помню Гаса в первые дни моего обучения как опекуна. Он выполнял приседания или отжимания, или тренировал приемы боевых искусств еще долго после того, как все отправлялись спать. О его способности сосредоточиться ходили легенды, и она заставила меня стараться сильнее, быть лучше.
А сейчас…
— Расслабься. Чтобы со мной покончить, этого не достаточно, — обещает он, побуждая отправиться дальше. — Меня больше беспокоит возможность столкнуться с Буреносцами.
Я думаю о том же.
Не то чтобы я против беспрепятственного пути… но также не верю в него. Мы сбегаем из самой защищенной крепости. Мы должны постоянно увиливать от охранников.
— Не могу представить, что Райден направил только одного Буреносца охранять этот район, — шепчет Гас.
Как и я.
Даже если его отвлекают Вейн и мама, это была бы небрежная, легкомысленная ошибка, а Райден ошибок не допускает.
— Ты думаешь, мы направляемся прямиком в ловушку? — спрашиваю я, оглядываясь через плечо.
— Я думаю, мы направляемся куда-то, — отвечает Гас.
Он шепчет своему Восточному просьбу найти путь вперед. Ветер уносится, и колени Гаса подкашиваются, из-за чего мы падаем.
— Хотела бы я, чтобы ты поглотил мой Западный, — говорю я, помогая ему подняться. — Это придало бы тебе сил.
— Так и есть, — соглашается он. — Но у порыва могут появиться более ясные мысли, чем у нас. Я никогда не заберу то, что может оказать помощь, если в ней возникнет потребность.
Восточный возвращается, не докладывая ни о чем.
— Путь не может быть таким простым, — говорит Гас и тянется к ветрорезу, прицепленному к моей талии.
Но стоит ему взять меч, как тот выскальзывает из руки.
Лязг, раздавшийся после, ураганом разлетается по коридору, объявляя всей вселенной о нашем присутствии.
Я забираю оружие, подталкиваю Гаса к стене и встаю перед ним, чтобы прикрыть нас.
Минута проходит в тишине.
Затем еще одна.
И еще.
— Знаю, что должен успокоиться, — шепчет Гас, — но кто-то же должен был это услышать.
— Жди здесь. Я разведаю обстановку.
Я низко приседаю во время движения и осматриваю стены, пол и потолок.
Но все равно не замечаю слегка приподнятый камень, пока не наступаю на него.
Услышав щелчок, падаю на живот, сбивая дыхание, когда ветряные шипы вырываются из стены и разрываются.
В воздухе летают пыль и песчинки, не позволяя отыскать другие запускающие механизмы.
— НЕ ДВИГАЙСЯ! — кричу Гасу, заставляя себя не шевелиться. — В полу могут оказаться ловушки.
— Этот заряд создан, чтобы покалечить, а не убить, — говорит Гас. — Вероятно, кто-то направился забрать пострадавшего.
Уверена, он прав. И совсем не знаю, как отсюда выбраться. Гас слишком слаб для бега… и кто знает, сколько еще ловушек мы сможем запустить?
Но опять же, чем больше ловушек мы запустим, тем серьезнее будут травмы…
— Может, мы должны сыграть на их ожидании, — говорю я, замечая еще один приподнятый камень и нажимая ветрорезом на его центр.
Вместо шипа, к которому я готовилась, из пола вырвался покалеченный ветер и закручивается вокруг меня.
Я и раньше попадала в дробилку, но эта удушающая и острая. При каждой попытке высвободиться кажется, что ветер сдирает кожу.
— Держись! — кричит Гас, осторожно спеша на помощь.
Он рубит вихрь ветрорезом, но черный металл проходит насквозь.
Одно из моих ребер трескается, и Гас обеими руками хватается за дробилку.
Вены на его руках вздуваются, лицо искажают страдания, он издает сверхъестественный крик, а из глаз брызжут слезы, когда он разрывает дробилку.
Я падаю на колени, и он валится рядом, мы дрожим и тяжело дышим. Я первая прихожу в себя и отползаю от других спусковых камней, оттаскивая Гаса.
Именно сейчас замечаю, что Гас перестал дышать.
— Ему нужен ветер! — прошу я своего Западного, и он оборачивается вокруг него. Но он не может пробраться под кожу, если Гас не дает команду.
Прошу Восточного найти выход, но у меня нет времени на ожидание.
Губы Гаса начинают синеть.
Я сталкивалась с этой той же самой дилеммой с Вейном… и я никак не могла определить, сформируется ли связь, если я прижму свой рот к его.
Что было большим риском, так как я слишком сильно беспокоилась о Вейне.
Однако, я беспокоюсь о Гасе по-другому, и что если…
Времени на размышления нет. Я подпираю его шею коленом и открываю его рот.
Может, если я прикрою губы пальцами, это обеспечит преграду, и связи не произойдет.
— Все будет хорошо, — шепчу я, приближаясь губами к его рту и выдувая весь воздух из легких.
Половина воздуха проходит сквозь щели между пальцев. Остальная не проникает достаточно глубоко.