Я быстро начинаю скучать. Мне все время надо быть при деле. Могу сказать, что это можно отнести ко мне. Я не очень люблю расслабляться, мой мозг работает даже ночью.
— Склонность к манипулированию?
— Я думаю, что это лучше назвать «стремление к лидерству», — сказал он. — И это тоже можно отнести ко мне.
— Вас этот список не раздражает? — уточнил я.
— Нет, нисколько, — улыбнулся он.
* * *
Таким образом мы и провели утро. Эл с легкостью и невероятной ловкостью переворачивал типичные черты психопата в черты настоящего лидера. Импульсивность он назвал «синонимом способности к быстрому анализу ситуации»:
— Кто-то тратит недели и даже месяцы, взвешивая за и против, а мне на это нужно минут десять. Когда за превышает против, я без колебаний двигаюсь вперед.
«Поверхностные аффекты» могут избавить вас от «пустых и ненужных эмоций», а «отсутствие угрызений совести» дает свободу от лишнего груза при движении вперед к высотам. Какой смысл застревать в печали и каких-то сомнениях?
— Себя нужно оценивать в конце каждого дня, — подытожил Эл. — Надо задавать себе вопрос: «Уважаю ли я себя?» Если вы отвечаете положительно, это отлично, значит, день прожит не зря.
— То есть вы удовлетворены самим собой?
— Полностью! — с воодушевлением ответил он. — На все сто процентов! Когда я оглядываюсь на свою жизнь, то чувствую, будто смотрю фильм о невероятно успешном человеке, который сделал уйму всего. Черт возьми! Все это сделал я? И при этом я все сделал так, как считал нужным.
— Что скажете об отношениях с первой женой?
Он нахмурился и внимательно посмотрел на меня:
— Я был в то время в Вест-Пойнте. Понимаете, когда ты превращаешься из плейбоя в молодого женатого лейтенанта… — его лицо помрачнело еще сильнее, — на отдаленной военной базе… Это очень тяжело, — его голос сорвался.
— То есть жена была тем, кто вас удерживал в прошлом? — спросил я. — Своеобразным якорем?
Эл пожал плечами и на миг уставился в пол.
— Меня отправили на базу, где были ядерные ракеты, — начал он рассказ. — Вы вряд ли представляете, каково это — работать с ядерным оружием. Все это происходило во время кубинского кризиса. Очень тяжело представить что-то серьезнее. Ты по-настоящему чувствуешь всю ответственность, которая лежит на твоих плечах. Малейшая ошибка может стоить жизней огромного количества людей. Подобное не может не отразиться на семейной жизни.
Он говорил о том, как во время кубинского кризиса оставил беременную жену (на пятом месяце) одну, без еды и денег, в отчаянии, из-за чего той пришлось просить помощи у матери и сестры.
— Кстати, еще одно, — вспомнил я. — Вот, допустим, вам покажут фотографию несчастного случая, что-то ужасное и неприятное, например человека, которого разорвало от бомбы. Что вы почувствуете? Вы почувствуете ужас?
Данлэп покачал головой:
— Нет. Скорее всего, я просто начну думать над ситуацией.
— Правда? — уточнил я. — То есть вам просто будет интересно? Вы отнесетесь к этому как к задаче, которую надо решить?
— Да, именно так, — кивнул он. — Я не начинаю причитать, что же за кошмар происходит, а задаюсь вопросом: «Что произошло и почему это произошло?»
— То есть никакого физического дискомфорта из-за неприятного изображения вы не испытываете?
Эл снова покачал головой. Я наклонился к нему поближе и внимательно посмотрел поверх очков. Тут он исправился.
— Само собой я начинаю думать, что случилось и как предотвратить это в следующий раз.
— Как предотвратить? — уточнил я.
— Невозможно быть истинным лидером и каждый раз скукоживаться от страха при любых проявлениях зла, — ответил он. — Нужно смело посмотреть этому страху в лицо, — добавил он и замолчал на какое-то время. — Как определить лидера? Это человек, который может подняться выше толпы и достичь поставленных целей. Разве не так?
* * *
Перед отъездом меня пригласили пообедать. Эл был в прекрасном настроении, что было немного странно для человека, которого только что спрашивали, не психопат ли он. На отвороте пиджака мужчины я заметил значок — маленький золотой топорик. За обедом Данлэп много шутил, рассказывал забавные истории о том, как увольнял самых разных людей. По факту, все эти случаи были одинаковыми: какой-то человек не особо любил работать, поэтому Эл его увольнял, добавляя к данному действию какое-нибудь остроумное замечание. Например, однажды один сибарит из Sunbeam сообщил ему в беседе, что недавно купил шикарный спортивный автомобиль.
— Супер, — отозвался Эл. — Ну, теперь у вас будет хотя бы машина вместо работы.
Джуди смеялась над каждым подобным анекдотом, хотя, я уверен, слышала их уже тысячи раз. Внезапно я осознал, каким невероятным «приобретением» является человек, который получает удовольствие, лишая других работы.
Меня проводили в телевизионную комнату, где показали выступление Данлэпа в Университете Флориды. В конце Джуди принялась аплодировать. Она явно восхищалась супругом, его серьезным отношением к жизни и работе, его практически дарвиновской способностью бороться за существование. Я задумался, какому типу женщин нравится подобный тип мужчин.
— Можете рассказать о времени работы в Sunbeam? — начал я, но Эл меня резко прервал.
— Этот проект не сработал, — он пожал плечами. — Это малюсенькая сноска на страницах моей обширной биографии. Ее не назовешь крупной компанией. Спрос на их товар всегда был нестабильным, так что их судьба меня совершенно не волнует. С точки зрения мировых судеб Sunbeam вообще не имеет значения.
На этом в разговоре об этой корпорации была поставлена жирная точка. Мы с ним говорили об «отсутствии сочувствия». Эл мне сообщил, что действительно испытывает сочувствие, но только к тем, «кто стремится достичь чего-то в жизни». Однако, к сожалению, его собственная сестра Де-низ и сын Трой не входят в их число.
«Отношения с сестрой оборвались в январе 1994 года. Тогда она позвонила ему и сказала, что у ее дочери Кэролайн, которая в тот момент училась на первом курсе колледжа, обнаружили лейкемию.
— Я могу ожидать от тебя помощи, если вдруг понадобится? — спросила она.
— Нет, — коротко и резко ответил брат».
Джон Э. Берн, BusinessWeek, 2 декабря 1996 года
— Мы много лет не общались, — рассказал Эл. — В старших классах школы я был одним из лучших, в том числе в спорте, а после поступил в Вест-Пойнт. Ей это почему-то не нравилось! Я совершенно ее не понимаю. Будь у меня успешные брат или сестра, я бы очень гордился, все время говорил: «Ух ты! Хотел бы я быть таким же!» Ее отношение было с точностью наоборот: «Только посмотрите, что он заполучил». Я заработал это!
Отношения с сыном были такими же напряженными.
— Я не раз пытался ему помочь, — мужчина пожал плечами. —