Мэллисе прикрыла глаза, потерла пальцами виски.
— Понятно. Хорошо, Аттар, ты дашь мне время на раздумье?
— Конечно, Мэлл, оно пока еще у нас есть.
Когда за девушкой закрылась дверь, в комнате некоторое время еще царила тишина, потом Джар вздохнул с грустью — трудно врать дочери. А для двоих мужчин Мэллисе именно дочь. Они ее вырастили, воспитали и право так ее называть полностью заслужили.
— Жаль, что Мэлл нельзя рассказать всю правду.
Аттар философски пожал плечами.
— Девочка и так не верит Высшим, а сказать ей, что за нашей спиной только один из них, пусть и создавший Стену Отчаяния, при этом идущий против собственных созданий-демонов, значит поселить в ее голове сомнения. Нет, друг мой — нам сейчас это не надо! Оставим Мэлл хоть иллюзию безопасности, тем более в предстоящем от нее мало что зависит. Поэтому не стоит девочке знать, что нет никакой отсрочки и отступать некуда.
— Да, — кивнул Джар, — теперь все наши надежды только на этого темного. Будем надеяться, что Ниэнн Иллах в нем не ошибся и парень пройдет собственный путь.
Хранитель закрыл глаза и бросил в пространство:
— Да. Путь, который возможно уничтожит не только нас, но и все остальные миры.
Глава Десятая
С высоты перевала открывался вид, от которого захватывает дух. Чему, впрочем, немало способствует резкий обрыв, начинающийся буквально в паре десятков шагов от остановившегося отряда.
Кутаясь в теплую одежду Амайя осмотрел видимое ему.
Правильная чаща леса на плато, словно вырезана циркулем, резко переходит в темную степь, у самых деревьев каменные пальцы идолов, возведенные здесь непонятно кем и туман, окутывающий все это плотным саваном. Солнце стоит высоко, но густая дымка и не думает исчезать, опадая на траву прохладной росой.
— Там.
Парень обернулся. Нек подошел сзади и кивком вновь указал на овал леса.
— Там то, что ты искал. Источник магии. — Пауза. — Мы в расчете?
Амайя прислушался к себе и его пока слабые в этом теле задатки мага подтвердили: впереди Исток.
— Да. Ты выполнил свою часть обещания…
— Тогда — прощай. Я забираю свою плату и ухож…
"Лич" дернулся, но на него как будто набросили невидимую сеть: все тело Серебра окаменело.
— Ты выполнил свою часть обещания, как и я… — голос Амайи тих. — Но не спеши нас покидать — нам еще многое предстоит впереди.
С глухим стуком тело одного из помощников Нека упало на землю парализованной куклой. Охрана и иномирцы недоумевающе переглянулись.
— Свяжите их, оттащите в сторону, — распорядился меж тем подошедший Амайя. — Основную свою работу Ходоки выполнили, но они нам еще понадобятся.
Порывшись в своей сумке, парень что-то там проверил, после вновь продолжил отдавать приказания:
— Обустройте лагерь — мы здесь задержимся на несколько часов. Трое людей со мной, нужно кое-что сделать… — Амайя перехватил настороженный взгляд Каэля добавил пожав плечами: — Если не веришь, можешь приказать взять больше. Кого — назначишь сам.
И с этими словами парень скрылся за поворотом тропы, откуда не так давно появился.
— Вот все и кончено.
Голос Оксаны тих. За прошедшие дни, а особенно ночи, из нее, казалось, вынули все эмоции, оставив только пустоту. Одновременно с последним словом вокруг девушки поднялся яростный ветер, расшвыряв в стороны всех, кто был рядом.
— Что ты делаешь?!! — голос стоящей в нескольких метрах Камилы полон боли и отчаяния.
— Я устала. Мне больно. Я ни хочу больше такой жизни. Слишком она страшная и грязная… — Оксана говорит все так же тихо, безэмоционально. Девушка выгорела изнутри, пройдя все круги унижений. — Я не хотела чтобы Амайя отдал этим ублюдкам кого-нибудь из вас, если бы мне удалось убить себя раньше… Но теперь… теперь все кончено.
Молчание… Секунда. Вторая. Из-за поворота громадными скачками вылетел Амайя и, не останавливаясь, понесся к краю пропасти.
Потухшим взглядом Оксана следит за ним, а когда иномирцу до девушки остались какие-то считанные метры, шагнула назад.
Последнее, что увидела Камила — это горькая усмешка на губах Оксаны и шепот:
— Хоть что-то в нем осталось людское…
Воздух гудит, рассекаемый падающим телом. По телу бродят мягкие пальцы ветра, вызывая приятную истому. Не жадные когти полутрупа — единственное, что знала девушка в своей короткой жизни, а ласковое касание любимого.
Оксана закрыла глаза, полностью отдавшись этому ощущению.
… Это было прекрасно. Вот что значит — когда тебя касается тот, кто любит.
Детдомовская. Не знающая ласки и нежности, она только в конце своей жизни узнала, что это значит.
… Когда тебя любят.
… Пусть и Стихия.
Амайя проводил пристальным, немигающим взором стремительно летящее тело. Когда же, кажущаяся отсюда по детски беззащитной и крохотной фигурка, замерла внизу, отвернулся, встретился взглядом с Камилой.
— Это моя вина… — голос хрипл, кулаки и зубы крепко сжаты. — Это моя вина. Не уследил. И держать ответ за это я буду только перед собой!
Не уследил. Жалеет о том, что не уберег… а не о том, что довел девушку до такого.
Тварь!
— Нам что делать?
Амайя смерил взглядом своих помощников, выдал:
— Пока — не мешаться. И охранять меня от местного зверья — я полностью уйду в работу, могу не заметить опасности.
Из открытой сумки наружу появился тонкий клинок длиной в полторы ладони с лезвием, которое было настолько темным, будто казалось, что оно поглощает попавший на него свет.
Наследство Поля. Ритуальный нож.
Мысленно примерившись как будет выглядеть на этой небольшой поляне, покрытой полузасохшей травой и птичьим пометом, узор Печати, для вызова его, Амайи, Сферы и Сосредоточения, парень приступил к работе.
Через пятнадцать минут иномирец скинул теплую куртку. Еще через десять — полушепотом проклинал каких-то Богов. Пять: оторвавшись от своего дела, с наслаждением потянулся, взял из рук охранника флягу, напился. Полчаса с возобновления работы. Растирая затекшее предплечье Амайя ходит вокруг поляны, выискивая возможные ошибки в неровно нанесенных линиях. Изредка приседает и старательно изменяет что-то видимое только ему одному.
— Так. Готово.
Поведя плечами парень услышал отчетливый хруст затекших костей. Обернулся к охране.
— Вы двое — оберегайте узор! Остальные за мной — нужно привести сюда Серебро. Они нам вскоре понадобятся…
Все уже поняли, зачем Амайя пленил Ходоков, но все же переспросили: от иномирца, воспитанного в другой среде, где насилие страшный порок, ждать такой безжалостности как-то странно…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});