Кругом засуетились. Зула подняла глаза от лилий и увидела, как из соседнего помещения выносят длинный тяжелый полиэтиленовый куль.
Она рухнула на пол, не успев понять, что у нее вдруг потемнело в глазах.
* * *
«Мир Варкрафта» – самый могущественный конкурент в той области, куда вторглась Корпорация-9592. Он был всегда. Так считали те, кто не знал, что ему от роду какая-то пара-тройка лет. В своем отношении к «Варкрафту» Ричард и Нолан пережили несколько фаз:
1. Смущенное признание: «О том, чтобы приблизиться к такому тяжеловесу, нечего и мечтать»;
2. Уверенность, перерастающая в нахальство: «Да мы его одной левой»;
3. Предельная ясность: «Это невозможно в принципе, нас ждет крах»;
4. Осторожный оптимизм: «Возможно, мы не вечно будем плестись в хвосте»;
и, наконец,
5. «Хватит страдать ерундой, пора действовать».
Примерно между фазами 4 и 5 Ричард забурился в шлосс и за Грязный месяц (так назывались несколько недель после лыжного сезона) оформил мысли, зревшие в нем с самых беспросветных дней фазы 3. Корваллис определил его идеи как «точку перегиба». Для Ричарда это был очередной бессмысленный термин, но, судя по тому, как резко изменилось поведение остальной команды на собраниях, для гиков-математиков термин был очень даже осмысленным. Насколько он понял, «точкой перегиба» называли тот неявный момент, который на самом деле менял все, хотя обнаруживалось это гораздо позже.
Какое-то время заметки с идеями Ричарда провалялись в офисе, а затем не без помощи языковых изысков Корваллиса он дал им зубодробительное название: Медиевальное сражение как универсальная метафора, абсолютно применимый протокол и интерфейсная схема (МЕСУМАППИС).
Однако все и без того бредили медиевальными битвами – даже их упоминание казалось излишним – и название сократили до МАППИС, а поскольку слово «метафора» вызывало у отдела коммерции нервные тики – до АППИС, вполне симпатичного, чтобы зарегистрировать его как торговую марку. При этом без одного «п» выходило латинское «апис», «пчела», и в логотипе обыграли тему пчел и ульев. Помимо того, как терпеливо объяснял Ричарду Корваллис, вышел понятный одним компьютерщикам каламбур: АПИ – API, интерфейс создания приложений, то есть программные среды, которые одни гики прикручивали к своим разработкам, чтобы другие гики могли писать под них полезные для себя программы. В эту заумь Ричард уже не врубался. Он говорил Корваллису: «Моя идея вот в чем: пускай все, кому хочется, впрягают нашу игру в свою повозку и заставляют решать их задачи».
Корваллис заверял, что именно для того и существует АПИ, а все остальное – маркетинг.
Ричард имел в виду задачи не игровые и даже не развлекательные. На этот счет Корпорация-9592 рассмотрела все возможности, до которых могли додуматься ее самые одаренные выдумщики, заплатила юристам, чтобы те досконально изучили эти идеи и то, во что идеи теоретически могли бы когда-нибудь вылиться. Куда бы юристы ни тыкались, они обнаруживали, что конкуренты еще пять лет назад подмяли все под себя, запатентовали патентуемое, а непатентуемое пометили в прямом и переносном смысле. Что во многом объясняло фазу 3.
Озарение, если так можно назвать бред, генерируемый Ричардом, снизошло на него в пивной аэропорта Сиэтл-Такома, где он однажды просидел битых два часа. Его рейс в Спокан отложили, после того как самолет столкнулся с багажными тележками, – на удивление распространенное происшествие, один из тех штрихов, что придают городку провинциальный шарм. Ричард поглощал пиво большими глотками и разглядывал разутых и распоясанных пассажиров, гуськом ковылявших через металлоискатели. Его изумило, как невыносимо скучно операторам досмотра: они наблюдают за просвечиваемым багажом, стараясь не терять бдительности на тот единственный в десятилетие случай, когда кто-то в самом деле решает провезти оружие.
Вроде бы ничего особенного. Позже Ричард выяснил, что продвинутые аэропорты нанимают специально обученных психологов и идут на хитрости: например, в картинку с рентгеновского аппарата искусственно вставляют силуэты оружия – то есть револьверы, самозарядные пистолеты и бомбы проходят через поле зрения досмотрщиков ежедневно, а не раз в десять лет. Согласно исследованиям, этого хватает, чтобы не дать мозгу переключить нейроны, отвечающие за распознавание образов, на дела более полезные или хотя бы менее скучные.
Насколько Ричард понял, нахватавшись по ссылкам из Гугла, мозг напоминает электрическую систему Могадишо: энергию и информацию там передают по медным проводам, однако меди не хватает, и если где-то проводами пользуются не очень активно, их снимают ополченцы и увозят в другой конец города укреплять частную электросеть какого-нибудь князька. Нейроны – та же медь в Могадишо. У тех, кто занимается фантастически скучной ерундой, в ответственных за работу зонах мозга есть темные пятна – все эти почти никогда не возбуждаемые нейроны «увозятся» в другое место и включаются в цепи, которые следят за новостями спорта и жизнью звезд.
Откровение от аэропортовой системы досмотра Ричарда и расстроило, и приободрило. С одной стороны, психологи его обскакали – они уже придумали решение. С другой – за качество этого решения ручались люди с научными степенями.
Чтобы использовать эту идею в МЕСУМАППИС, следовало: а) найти другое дико скучное занятие и поставить на нем решающий опыт; б) придумать, как применить к такому занятию принцип медиевального сражения. За годы между фанатичной увлеченностью «Варкрафтом» и созданием «Т’Эрры» Ричард освободил, наверное, половину своих нейронов и соединил их в цепи, отвечавшие за владение двуручным топором, удары щитом, стрельбу из лука и насылание заклинаний. За одну прогулку по миру, вымышленному Дэ-Квадратом и Скелетором, Ричард задействовал больше нейронов, чем Эйнштейн, придумывая теорию относительности. И уж точно больше, чем какой-нибудь продавец или охранник за восьмичасовую смену. Интернет должен был перенаправить всю эту нейронную активность. Ее следовало объединить и пустить в дело.
В ту пору грозой аэропортов стали придурки, которые входили через двери, предназначенные для выхода, то есть минуя пропускной пункт. В таких случаях весь порт прекращал работу, самолеты, ждущие очереди на взлет, отводились обратно к гейтам, багаж выгружали, а пассажиров высаживали, причем снаружи, и им приходилось снова волочиться через досмотр. Рейсы откладывались, задержки аукались всей авиатранспортной системе и в итоге приводили к убыткам на десятки миллионов долларов. А этого не происходило бы, если бы один-единственный охранник-дуболом, задача которого – всего лишь держать глаза открытыми и не пускать людей не в ту дверь, справлялся со своей работой.