Кассиан осторожно взял меня за подбородок и заставил смотреть ему в глаза. Его рука по-прежнему была в перчатке. Но мне вдруг отчаянно захотелось, чтобы арголец ее снял. Желание было настолько внезапным, настолько сильным, что я растерялась. Что со мною происходит?
С трудом я заставила себя смотреть в его изменчивые глаза спокойно. Кассиан едва слышно вздохнул:
– Вы мне не верите. Это видно по вашим глазам и жестам. Жаль. Но ваши соотечественницы в безопасности. Я готов отвечать за это головой.
Кассиан опустил руку, выпустив из плена мое лицо. И даже сделал полшага назад. Но не успела я перевести дыхание, как он вдруг стремительно сократил между нами расстояние. И, склонившись ко мне, шепнул прямо в ухо:
– Что мне сделать, чтобы вы наконец начали мне доверять?
Чужое дыхание жаром прокатилось по моей коже. Сердце в груди запнулось. И мир вдруг перевернулся с ног на голову. Я, как никогда ясно, вдруг осознала, что меня безумно тянет к этому конкретному аргольцу. Мне отчаянно, до зуда в кончиках пальцев, захотелось заорать: «Я верю тебе! И хочу повернуть время вспять! Чтобы исправить все содеянное там, на обзорной палубе «Тацины» во время нашего единственного и во всех отношениях неудачного свидания»
С моих губ едва не сорвался жалобный стон. Я в последний момент прикусила губу, чтобы не выдать свою слабость. Я не могу. Я не имею права портить ему жизнь. Меня тут быть не должно. Я тут случайно. Но, боже мой, как же мне больно от этой вселенской несправедливости!
– Кас, что происходит?
От неожиданности я дернулась. Болезненный дурман развеялся. А я ошеломленно оглядела пустую лужайку. Все уже куда-то подевались. И только я, Кассиан, и подошедший к нам кайзар продолжали топтать чужой газон.
– Кассиан, ты обидел девушку? – В голосе кайзара слышалось изумление пополам с досадой.
– Винс, прекрати! Не играй на публику. Тут нет посторонних. Ты не можешь не понимать, что я никого не обижал.
Кайзар нахмурился. Окинул нас взглядом. То, как близко мы стоим. Руки Кассиана в перчатках. И мое, наверняка расстроенное, лицо. Но сказать ничего не успел.
– Винс, - Кассиан осторожно, но твердо, взял меня за локоть, - я сейчас провожу ситу Анну в ее комнаты, и по дороге расскажу почему мы в действительности избегаем прикосновений. А потом удели мне немного времени. Кое-что нужно обсудить.
Слегка дезориентированный кайзар кивнул в знак согласия и посторонился, пропуская нас. Кассиан, так и не выпустив моей руки, медленно пошел по направлению к дому и начал рассказывать:
– Наверное, со стороны может показаться глупым то, что мы скрываем эту, практически, легенду. Да и в истории любой расы, я уверен, найдутся подобные нашей неприглядные истории. Но гордиться предками, приведшими своих потомков к порогу вымирания, невозможно. Традиция не прикасаться к незащищенной коже молодой девушки имеет те же корни, что и обращение «сита». Когда-то очень-очень давно, когда богиня Эйстарриолла еще принимала активное участие в судьбах аргольцев, она сама подбирала и связывала пары. Тех, кто подходит друг другу наилучшим образом. Те, кто имеет все шансы на сильное общее потомство. И это было очень давно. Еще в те времена, когда аргольцы еще имели кр… Впрочем, сейчас это не важно. Важно то, что Эйстарриолла давала знак тем, чьи судьбы она связывала: на коже парня и девушки, как правило на руках, хотя иногда и на тех участках кожи, которые соприкасались, появлялись узоры, показывающие всем, что отныне эти судьбы переплетены. Связанные всегда были счастливы вместе. Даже если раньше никогда друг друга не видели. – Кассиан учтиво открыл передо мной дверь, приглашая войти вовнутрь. – Шло время. Аргола все сильнее разделялась на социальные слои богатых и бедных. Богачи стали прятать своих дочерей, чтобы те не стали случайно женами бедняков. Закрывали девушек в домах. А при выходе на улицу заставляли все тело укутывать тканью. Чтобы никто даже нечаянно не смог к ним прикоснуться. Легенды гласят, что в ту пору появилось много богатых и не вступивших в брак. Потому что их отцы сделали все, чтобы оградить дочерей от неугодных им браков. А среди богатых пары беднягам не было.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я шла, не замечая ничего. Кассиан умел скупыми словами нарисовать очень живую картину. Я с жадностью слушала, не обращая внимания, куда он меня ведет.
– Постепенно Эйстарриолла начала гневаться на загордившихся аргольцев, которые пытались вопреки воле богини связать своих дочерей с теми, кого они считали подходящими супругами. Они, а не богиня. Будто бы они лучше Эйстарриоллы знали, кто подходит их дочерям. Рассерженная богиня все меньше и меньше вмешивалась в судьбы аргольцев. И наконец наступил такой день, когда аргольские мужчины с удивлением обнаружили, что могут прикасаться ко всем подряд. А связь все равно не возникает. Первым это обнаружил тогдашний кайзар. И поначалу ему никто не верил. Тогда, чтобы доказать свою правоту, кайзар пошел по резиденции. Всех встреченных на пути женщин он целовал, не разбираясь: девицы они или состоят в браке. Просто, чтобы доказать, что богиня махнула на них рукой и больше не хочет связывать чужие судьбы. Что теперь аргольцы сами будут выбирать себе пару. – Заслушавшись, я не замечала ничего по сторонам. И едва не растянулась на ступеньках лестницы. Спасибо Кассиану, поймал. - В то время еще была женская прислуга. Женщин тогда было столько же, сколько и мужчин. И в резиденции на кухне служила молодая девушка с обезображенным лицом. История не донесла до нас никаких сведений о том, кто была эта девушка и откуда. Сохранились лишь свидетельства, что кайзар перецеловал всех женщин в резиденции. Осталась только она. Ее кайзар целовать не хотел. Просто обидно похлопал рукой по щеке. Как домашнее животное. Но свита кайзара, такие же бездельники и повесы, как и он сам, уговорили правителя, что для чистоты эксперимента эту девушку тоже нужно поцеловать. И кайзар сдался. Говорят, он поцеловал работницу с обезображенным лицом не глядя. С закрытыми глазами.
Мы замерли у какой-то двери.
– Кайзар был уверен, что ничего не случится. Но Эйстарриолла все же вмешалась. И отомстила с истинно женским коварством. Она не только их связала. Но и разместила связующий узор на их лицах. – Я ахнула. А Кассиан кивнул и продолжил: – В этой истории много неприглядных моментов. Аргольцам тут нечем гордится. Но самый худший момент тот, что кайзар обвинил во всем работницу. И в бешенстве собственноручно вытолкал ее взашей из резиденции. Но при этом не рассчитал силу. И толкнул слишком сильно. Девушка не удержалась на ногах, упала со ступеней, ударилась головой и умерла. А кайзар так и остался одиноким. Несмотря на то, что по сути он был вдовцом, так как богиня все же переплела их судьбы, больше пару он найти не смог. Управлял он своим народом из рук вон плохо, больше занятый тем, чтобы найти себе богатую и красивую супругу, чем благополучием своей расы. И в итоге его сместили. – Кассиан замялся, а потом чуть виновато извинился: – Простите, я не стану рассказывать о дальнейшей судьбе кайзара. Нет там ничего хорошего. Да, собственно, и не важно, что с ним сталось. Важно лишь то, как он поступил с девушкой. Учитывая все наши сегодняшние реалии, мы предпочитаем не вспоминать лишний раз о надменном глупце-кайзаре, который, возможно, и привел нас к тому, что мы, чтобы не исчезнуть с лица вселенной, вынуждены искать себе пару среди других рас. А в память об этой истории, чтобы не было случайных браков, мы закрываем кожу. Хотя сейчас это уже точно не актуально.
Я вздохнула:
– Печальная легенда. Значит, если ко мне кто-то прикоснется, то на том месте появится какой-то узор? А если его нет, то и привязки нет?
Кассиан немного помолчал, перед тем, как ответить. Словно подбирал слова.
– На самом деле я считаю, что землянкам привязка не грозит. По двум причинам. Вы другой расы. С другой планеты. И, самое главное, богиня давно уже не вмешивается в жизни аргольцев. Поэтому, даже если к вам нечаянно кто-то прикоснется, просто сделайте вид, что ничего не было.