Ночь разгулялась и разухабилась, звезды засверкали ярче, воздух совсем остыл и заморозил скованные руки. Федька посапывал прямо на голой земле под телегой, завернувшись в плащ. У костра тихо переговаривались часовые, и сизый дым от огня растворялся в чернильной тьме.
Кандалы, забитые железными пальцами, было невозможно открыть, как ни крути. Мне еще повезло, что в колодки не заковали. Рядом с телегой раздался тихий шорох и хрустнула сломанная ветка. Я встрепенулась и тут же заметила быструю тень, отделившуюся от кустов. На какое-то мгновение незнакомец попал в отблеск костра. Высокий, плечистый, с бегающими глазами. Плащ окутывал его, делая похожим на крылатую тень, а на непокрытой голове топорщился светленький, почти прозрачный ежик волос. Сердце в груди замерло в ожидании нападения.
– Ты кто? – шепотом, чтобы Федор не услыхал и не очнулся от сладкого юношеского сна, спросила я.
Молодец отчего-то метнулся обратно в темноту, но неосторожно оступился и неуклюже шмякнулся на холодную траву.
– Я Акакий. От Погуляя, – раздалось снизу.
– Ак-ак-какий от Погуляя? – Я недоуменно вгляделась в темноту, пытаясь припомнить, откуда мне знакомо это имя. – Ах, от ростовщика? Так это ты, прохвост, на постоялом дворе вещи мне изорвал?
Часовые, заслышав весьма подозрительное шебуршание, настороженно вглядывались в темноту стоянки. Один тяжело поднялся и, слегка прихрамывая на отсиженную ногу, приблизился к телеге. Я тут же закрыла глаза и искусно всхрапнула. Шаги замолкли рядом со мной.
– Ты чего тут? – тихо поинтересовался страж.
Я по-прежнему изображала глубокий сон, только в носу щекотало от заметного запаха сивухи, принятой стражем для сугрева. Дозорный помялся некоторое время для очистки совести, потом вернулся обратно к костру, источающему тепло, и приятелю, почти прикончившему весь штоф мутной пьянящей бурды.
Посланец Погуляя между тем, очухавшись от позорного падения, практически бесшумно подполз к большим деревянным колесам телеги и с земли яростно зашептал:
– Прохор спрашивает, где его браслет?
– Чей браслет? – Стараясь не греметь кандалами, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, я свесила голову и едва не столкнулась нос к носу с Акакием. – Ты о чем толкуешь, прынц залетный? Я денег что-то не видела. Верни мои сапоги, мошенник! Зачем тебе понадобились мои старые драные сапоги?!
– «Невинность» отдашь – верну сапоги, – начал торг молодчик.
– Ничего себе – равноценный обмен! – съехидничала я.
– Отдашь нам браслет – бежать помогу и документы верну.
– И сапоги новые! – зашипела я.
Предложение мне очень понравилось. Что такое – дурацкий браслет по сравнению со свободой? Ничего! Пшик! Между прочим, у этой побрякушки имеется братец со звучным именем Королевская Честь. Сворую его. Потом, когда выберусь из этой передряги.
– Ладно, – сдалась я, – договорились. Ты мне свободу, я тебе браслет отдам.
– Я хочу его увидеть! – потребовал «покупатель».
– Он у меня к ноге пристегнут, – со смаком соврала я, – стану снимать обувь – кандалы забренчат.
– Наташа, – вдруг очнулся Федор и сонно поднял голову, – ты что-то говорила мне?
Я резко примолкла.
Федор кашлянул, поднялся и, пошатываясь, отправился в кустики, на ходу расстегивая порты. Вот тебе и этикет, елки-палки.
– Завтра. Ночью, – еще раз многозначительно повторил Акакий, будто назначал тайное свидание юной глупой девице, и пополз обратно в лес, боясь приподнять башку, как бы стражи не засекли.
Через сутки я стану свободной – замечательно. Демон еще не появился – отвратительно.
Но как ни странно, все сложилось самым наилучшим образом для меня, Акакия, Прохора Погуляя и браслета Королевская Невинность.
Страх Божий, набродившись под завязку, появился к вечеру. Он с ленивой грацией, приобретенной совсем недавно, после охоты за ястребами, покружил над нашей кавалькадой, хриплым лаем хорошенько напугал рысака Савкова, отчего конь едва не понес, а потом мягко сел мне на плечо, повергнув в ужас большую часть отряда. Федор и вовсе шарахнулся в сторону, судорожно натянув поводья, и предпочел ехать в самом хвосте, подальше от зубастой тварюги. Остальные конвоиры, не сговариваясь, образовали вокруг меня пустое пространство.
– Москвина, – рявкнул Савков, едва справившись с испуганным жеребцом, – немедленно спрячь демона в суму! Иначе я его пристрелю!
– Я связана! – зло заорала я ему в спину и скованными руками попыталась отмахнуться от беса, сладостно облизывающего шершавым раздвоенным языком мое ухо и волосы. – Он тебе жизнь спас, если ты еще помнишь! – Последней фразой я до смерти заинтриговала стражей.
Браслет Королевская Невинность, вывалянный в грязи, походил на дешевый ошейник со стекляшками. К моему большому расстройству, рядом с прежней выщербинкой от выпавшего бриллианта имелась еще одна. От обиды я едва не прослезилась.
– А что он умеет делать? – Любопытство у Федора перебороло страх. Он набрался смелости и опасливо приблизился ко мне, следуя почти рядом, всего в двух аршинах.
– Баснословно дорогие браслеты портить, – процедила я сквозь зубы, стараясь сглотнуть вставший поперек горла комок.
– А он кто? – Федька протянул руку, на которую Страх Божий посмотрел сначала недоуменно, но тут же радостно облизнулся, готовый отхватить, скажем, средний палец из предложенного совершенно бесплатного лакомства.
– Ветров! – снова вмешался Савков. – Это болотный демон, и он отожрет тебе руку по локоть, если будешь его хозяйку донимать!
Выглядел Николай раздраженным и бесконечно усталым. Сейчас, в дневном свете, было явно заметно, как сильно он осунулся.
Я хмыкнула про себя. Готова сама скормить свою руку демону, если не ревность говорит устами колдуна. Или я слишком самонадеянна? Николай в тот момент глянул подозрительно, недобро и нетерпимо.
Не-э-эт, не ошибаюсь – губы растянулись в ехидной улыбке.
Ночи я едва дождалась, изнывая от нетерпения.
За целый день пути я рассчитала все точно, и, несмотря на то что буквально валилась с ног от усталости, а мягкая точка стала практически нечувствительной от долгого сидения в седле, внутри меня царило возбуждение и злое веселье. Сбежать от Савкова под самым его носом стало буквально делом чести. Я даже позволила себе на секунду представить, как вытянется его ненавистное лицо, когда утром меня не найдут в телеге. Но чтобы побег прошел без сучка без задоринки, пришлось и демона, и Федора опоить сонным порошком, мешочек с которым по-прежнему лежал в кармане портов и уже превратился в слипшуюся лепешку. Первому я засовывала воняющую валерьяной пыльцу прямо в пасть, когда мне позволили удалиться в кустики, второму незаметно подсыпала в походную кашу. Но даже и маленькой толики обоим хватило, чтобы забыться мертвецким сном. Вполне довольная собой, я уставилась в звездное небо, поджидая своего подельщика.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});