Все мои дурные подозрения по поводу слежки оправдались. Справа из коридора раздался воинственный вопль, и в нашу сторону кинулось невысокое тощее существо. Только увидев перед собой оскаленную морду, я поняла, что это когда-то было вампиром, причем, похоже, женского пола. Судорожно взвизгнув, я наугад ткнула Изиком. Артефакт толком еще не проснулся, поэтому даже не успел укусить гадину, но удар металлической ручкой по наглой морде все равно получился отменный. Полыхнуло — это подоспел на помощь Дирон, создавший огненный шар. Бурчание очнувшегося Изикарила утонуло в визге горящей вампирши. Воняло отвратительно, я спешно зажала рот и нос рукавом туники и вперед всех нырнула в незадымленный коридор, а зря. Едва только удалось миновать поворот, как на меня сбоку кинулась еще одна тварь, сбивая с ног. Изик вылетел из руки и покатился по полу. Лежа вниз лицом на шершавых камнях я даже ничего не могла сделать, только со всех сил откинула назад голову. Затылок обожгло болью, и по волосам потекла липкая чужая кровь. Вампир зашипел от злости и ослабил хватку, а я перевернулась на спину и попыталась рывком встать на ноги. Не вышло, даже пришедшая на помощь кровь ледяной ящерицы не спасла. Тварь двигалась все равно быстрее, впилась мне в ногу когтями и повалила обратно на пол.
— Изик, — крикнула я, вцепившись в склоняющуюся ко мне рожу. Удерживать вампира на безопасном расстоянии не хватало сил. В шею впились клыки, не глубоко — мешали появившиеся от страха тонкие чешуйки. Наверное, если бы моя кожа не была защищена естественной броней, я бы уже умерла. А так рана получилась не глубокой, поверхностной. Чешуя мешала разорвать артерии, вампиру удалось только надкусить, но, все равно, я чувствовала, как засопела тварь глотая мою кровь. Я заорала от одуряющей боли, которая только усилилась, когда кто-то попытался оттащить от меня монстра. Со всех сил пнула противника в живот и вцепилась обеими руками ему в подбородок, пытаясь отодрать от своего горла. Он хрипел, но не отпускал. Изик змеей скользнул вампиру на руку и прополз к шее, Дирон или Льрисса, я не могла понять кто, схватил тварь за руки, а я из последних сил рванула его челюсти. Изик в это время ужалил тварь в подбородок. Парализующий яд артефакта подействовал даже на вампира. Он беспомощно ткнулся мне в шею, но пить уже не мог. Кто-то резко рванул тварь от меня в сторону, отшвыривая к стене. Я облегченно выдохнула, в пылу схватки мне уже начало казаться, что, пытаясь отодрать от меня вампира, мои друзья сделают только хуже. Тварь разжимать клыки не хотела и поэтому, вполне, могла порвать мне горло, несмотря на проступавшую все отчетливее чешую. Наудачу подоспел Изик. Немного повернув голову, я увидела, как Дир скользнул к стене, в его руках мелькнули парные кинжалы. Я не смогла отвернуться, даже когда поняла, что делает Дир — не успела. Скрещенные наподобие ножниц недлинные лезвия сошлись на шее практически беспомощного вампира. Брызнула кровь, и голова с глухим стуком упала на пол. Я судорожно сглотнула, прогоняя тошноту, и провалилась в состояние между забытьем и явью. Впервые за сегодняшний вечер я была рада, что мое ночное зрение оставляет желать лучшего, с такого расстояния я не смогла разглядеть предсмертный оскал твари. Правда, живое воображение очень быстро дорисовало недостающие детали. Стало еще хуже. Почти обморок. Голоса друзей доносились издалека, а перед глазами плыла чернота. По шее стекала кровь, я чувствовала, как она пропитывает тонкую ткать туники. Нагнувшийся, было, ко мне Дир испуганно отпрянул в сторону, сжавшись у стены. Кровь сумасшедшего вампира оставила мага равнодушным, а вот моя нет. Я поняла, что если Дир вдруг не сдержится, то я даже дергаться не буду — нет сил, и уже все равно.
— Скорее прикрой рану! — заорала Льрисса, кидая мне свой платок. Резкий голос вывел из оцепенения, и я торопливо замотала шею. Сама подруга, похоже, от вида моей крови не обезумела или просто была меньше голодна. Дирон почти пришел в себя, но все равно старался держаться на расстоянии, а мне было чертовски плохо. Кружилась голова и мутило. Очень хотелось надеяться, что сумасшедший кровосос не занес мне никакую заразу.
Дирон медленно выполз из угла. Стараясь даже не смотреть в мою сторону, маг судорожно сглатывал и, в конце концов, не выдержал. Достал из кармана плоскую флягу с кровью и сделал два больших глотка. Постоял немного и приложился еще раз.
— Я превращусь в такую же тварь? — болезненно морщась, поинтересовался он, показывая в сторону грудой валяющихся останков вампира.
— Не думаю, — закусила губу Льрисса. — Не должен… Впрочем, от этого не застрахован никто, даже я. Мало одной жажды, мало одного неумения держать себя под контролем, даже сумасшествия мало. Такими становятся слабые духом, те, кто изначально больше животные, чем разумные существа. Нас делает подобными слабость и нежелание бороться за свою разумность. Ты не такой, ты и вампиризму-то сопротивляешься, как можешь, хоть это и глупо. Ты будешь сражаться до последнего и скорее умрешь, чем будешь существовать так. Но опасность превратиться в дикого есть всегда, именно поэтому мы их не убиваем, а пытаемся лечить и как-то адаптировать к жизни. Получается редко. Ты думаешь, мы зря носим камни напитанные кровью Маан всегда при себе? Мы все боимся, что однажды станем подобными диким, ведь проклятье богов нас обрекает именно на такое существование.
— Я не хочу быть таким и не хочу, чтобы меня пытались адаптировать. Если я буду слаб, ты поможешь мне умереть?
— Ты не слаб, а погибнуть тебе, думаю, еще представится много шансов. Не торопи события, все будет хорошо.
— Не думаю, — после встречи с дикими вампирами настроение Дирона окончательно испортилось.
— Ну и зря, мне казалось, что ты не настолько впечатлительный, словно вышедшая первый раз в свет барышня. Решила, что смерть закаляет.
— Понимаешь, недавно я понял, что есть вещи значительно страшнее смерти, и я их очень боюсь. Смерти — уже нет, а вот стать подобным этому монстру, думающему лишь о крови, или попасть под полный контроль к магу, типа того, кто меня воскресил — это страшно. Намного страшнее, чем просто умереть.
— Не будем о плохом, — покачала головой Льрисса и подошла ко мне, помогая подняться на ноги. Я тоже хотела вставить свои пять копеек в разговор с магом, но не смогла — мысли путались, и голова кружилась. Ничего умного сейчас я выдавить из себя все равно бы не смогла, а ляпать очередную глупость не хотелось. Стоило признать, жизнь была ко мне слишком мягка и до сих пор не выбила из меня дурацкую привычку шутить по поводу и без. Даже если ситуация юмора не предусматривает. Ладно, хоть в последнее время я научилась периодически молчать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});