Глэдис медленно отпустила дверь, убедившись, что дрожащие ноги все-таки не подведут. Все еще не до конца уверенная, что это не сон, она покачала головой.
– Я не ненавижу тебя.
– Понимаю, что сам давал тебе повод для подобного отношения, – удрученно произнес Джозеф, не видя со стороны Глэдис особой поддержки, но желая все же сказать то, что задумал. – Я вел себя ужасно. Оскорблял тебя… Но это только потому, что ревновал. И еще я был в отчаянии – ведь ты никогда не смогла бы полюбить меня так, как я люблю тебя.
– Ты меня любишь? – прерывисто прошептала Глэдис, с трудом осмеливаясь поверить, что мечты начинают воплощаться в реальность. – Ты меня любишь?!
– Да. – Она даже не подозревала, что серебристо-серые глаза Джозефа могут сиять таким теплым светом. Он шагнул вперед и взял ее руки в свои. – Я люблю тебя и сделаю все, что ты пожелаешь, только бы загладить вину перед тобой. Ведь ты, наверное, надеялась, что я исправлю свои ошибки, когда говорила, что не ненавидишь меня?
Глэдис кивнула, расплылась в улыбке, потому что с ее души скатился последний камень сомнения и она наполнилась счастьем, граничившим с болью.
– По большей части я тоже притворялась, – призналась она, глядя, как улыбка, зародившаяся в глазах Джозефа, постепенно освещает его лицо.
– Правда?
– Да. Я делала вид, что дорожу своей независимостью, что самое главное для меня сохранить свое достоинство, – перечисляла Глэдис. – Но это не оправдало себя, и, когда я попыталась сделать вид, что не люблю тебя, моя затея провалилась.
– Глэдис… – Голос Джозефа пресекся. – Ты действительно любишь меня?
– Да, – ответила она, не обращая внимания на скатившуюся по щеке слезу. Наконец-то можно сказать правду! – Да! Ты представить себе не можешь, как сильно я тебя люблю!
– Тогда покажи мне, – попросил Джозеф.
Глэдис нежно обняла его и притянула к себе, чтобы поцеловать. Она мечтала об этом так долго! Губы Джозефа были все такими же теплыми и умелыми, но сейчас Глэдис знала, что он любит ее, поэтому поцелуй показался невыразимо сладостным и каждая клеточка ее тела затрепетала от радости.
Сильные руки Джозефа двигались по телу Глэдис, словно желали вспомнить каждый изгиб, каждую выпуклость. Боже, как долго длилась разлука, сколько времени потрачено впустую! Они целовались, будто утоляя жгучую жажду, ведь уже не было необходимости скрывать желания и прятать страсть под маской безразличия.
Глэдис гладила волосы Джозефа и тихо повторяла его имя. Совсем недавно она думала, что больше никогда не увидит своего возлюбленного. Но он был здесь и целовал ее глаза, лицо, шею и снова возвращался к губам, словно тоже старался убедиться в ее реальности.
– Глэдис… – наконец выдохнул Джозеф, прижимаясь щекой к ее волосам и нежно привлекая к себе. – Я думал, что уже никогда больше не поцелую тебя.
– Я знаю… знаю… – шептала она, пряча лицо на его груди. – Мне так плохо жилось без тебя!
– А для меня был просто ад кромешный! – Джозеф крепко сжал ее. – Я умирал от желания увидеть тебя вновь, но не мог приехать, уверенный, что ты захлопнешь дверь перед моим носом.
– Почему же ты приехал сегодня?
– Я получил твой чек. Мне было безразлично, хочешь ты получить деньги или нет, но у меня появился повод, чтобы увидеться с тобой. Почему ты вернула чек?
– Я больше не нуждаюсь в этих деньгах. – И она рассказала Джозефу все: о Мелинде, о болезни Ронни, о том, что сестра нашла наконец человека, способного позаботиться о ней… – Я взяла этот чек только из-за Ронни, – пояснила Глэдис, – а не для себя.
Джозефа потряс ее рассказ.
– Значит, все это время ты переживала за сестру и племянника? И терпела от меня обвинения в меркантильности? Но почему ты ничего не сказала мне?
– Наверное, надо было все тебе объяснить, но мне не хотелось, чтобы ты думал, будто я хочу тебя разжалобить в корыстных целях. – Глэдис слабо улыбнулась. – Моя дурацкая гордыня!
– Самым большим дураком в этой истории оказался я, – криво усмехнулся Джозеф. – Мне следовало раньше понять, что у тебя может быть веская причина настаивать на получении аванса. Ведь человек с такими глазами, как у тебя, не способен вести двойную игру. – Он нежно прикоснулся к щеке Глэдис. – Я видел, что ты отличаешься от других женщин, с которыми мне приходилось встречаться. Правда, в какой-то момент я усомнился в этом. И, вместо того чтобы прислушаться к своей интуиции, я решил, что лишний раз получил подтверждение общего правила.
– Почему ты так категоричен? – спросила Глэдис. – Не все женщины стремятся лишь к получению личной выгоды.
– Долгое время мне казалось, что я прав, – проговорил Джозеф. – Получение наследства изменило мою жизнь не только в финансовом отношении. Мне стали оказывать знаки внимания женщины, которым прежде не было до меня никакого дела.
Глэдис насторожилась.
– Встречались ли среди них интересные особы?
– Признаюсь, пока я не познакомился с тобой, некоторых я считал интересными. – Пальцы Джозефа играли с ее локоном. – В то время я воспылал страстью к одной женщине, Сузи, которую встретил в Америке. Красота ее казалась мне идеальной. Но Сузи быстро дала мне понять, что я ей не подхожу. Она искала богатого и влиятельного человека. – Джозеф помолчал. – Я предложил ей руку и сердце, но она засмеялась мне в лицо. Сейчас-то я понимаю, какой беды избежал, а в те дни просто впал в отчаяние. В каком-то смысле Сузи оказала мне услугу. Ведь именно из-за нее я решил вернуться домой и заняться банковским делом. Очевидно, в моем сознании зрела идея добиться успеха и показать Сузи, какую выгодную партию она упустила. Последний раз я виделся с ней, когда уже стал главой банка. Я приехал в Нью-Йорк по делам, и Сузи явилась ко мне в гостиницу сообщить, что готова принять мое предложение. Этот момент должен был стать моим триумфом, но…
– Что? – тихо спросила Глэдис.
Джозеф пожал плечами.
– Сузи потеряла ценность в моих глазах, она даже не показалась мне красивой. Вся эта история оставила в моей душе неприятный осадок, и я дал себе зарок не иметь дела с женщинами, которых интересуют лишь деньги. Шло время, я становился все более циничным… а потом… – Он мечтательно улыбнулся. – В уютном венецианском ресторане меня усадили за один столик с тобой, я посмотрел в твои зеленые глаза и был сражен наповал!
– Но самое сильное впечатление я, очевидно, произвела на тебя позже, когда стояла посреди набережной, как мокрая кошка, – лукаво напомнила ему Глэдис.
– Мне было так неловко! – признался Джозеф. – Ведь это из-за меня ты оказалась в воде. – Он ласково убрал волосы с ее лица. – Ты выглядела такой хрупкой и беззащитной… – Джозеф вздохнул. – Потом мы неожиданно встретились на свадьбе Берты и Рэндала. Не буду скрывать, первый разговор с тобой разочаровал меня. Я понял, что тебя так же волнует финансовый вопрос, как и всех остальных. Но к тому времени я уже отменил вылет в Америку, чтобы вечером иметь возможность снова увидеть тебя.