Читать интересную книгу Сладкие весенние баккуроты. Великий понедельник - Юрий Вяземский

Филипп вздохнул. А Иуда осторожно заметил:

— Не слишком ли резко ты говоришь, Фаддей? Отец всё-таки.

— «Порождения ехиднины! Как вы можете говорить доброе, будучи злы?!» — воскликнул Фаддей. — Вы что, не слышали этих слов Спасителя?.. И еще помните: «Горе тебе, Хоразин! Ибо если б в Тире и Сидоне явлены были силы, явленные в тебе…» Не желаю быть сыном ехидны! И с городом проклятым нет у меня общего. Я там умер, а не родился!

Иуда опустил глаза и больше не стал возражать. А Фаддей радостно продолжал:

— Запомни, Иуда. Стоит одному бесу прилететь, как он сразу приводит за собой других демонов. И особенно радостно гнездятся они и откладывают яйца в душах фарисеев и книжников, самых злобных кочевников по лицу земли и поросли Каиновой. Поверь мне, я знаю, о чем говорю. Ибо отец мой — главный фарисейв Хоразине. И сам я десять лет воспитывался в фарисействе. И бес вселился в меня, потому что отец готовил и принес меня в жертву Злому Духу. Потому что мысли их — злоба, слова их — ложь, души — пустыня, дела их — убийство!

Последние слова Фаддей выкрикнул нарочито громко, повернув лицо к пальмовой роще. А затем обернулся к Иуде и спокойно сказал:

— Это как эпидемия, Иуда. Прилетает один нечестивый и жалит семерых, заражая их дьявольским бешенством. Те жалят в свою очередь и тоже заражают. А когда зараженных становится множество, они сбиваются в рой и начинают кусать, терзать и казнить тех, кто думает истинно, говорит правдиво и действует добродетельно. Понятно говорю?

— Не очень, — признался Иуда.

— Объясняю и показываю на конкретных примерах, — продолжал Фаддей. — Узнав, что Спаситель исцелил меня и наставил на путь Истины и Правды, отец мой прибыл в Капернаум и, кипя злобой, стал жалить людей, в первую очередь своих же единоверцев — местных раввинов, фарисеев и книжников, которые легко поддаются заражению, так как давно уже сбились с пути, перепутали зло и добро и кланяются Князю мира сего, в слепоте своей полагая, что Господа Мудрости славят и чтят… Отец семерых ужалил и заразил. Те — каждый по семерке. И вот, уж достаточно оводов стало, чтоб на пиру у Матфея жужжать за столом и портить нам трапезу… Нас они пока не кусали, так как боялись, и силы в них были невелики, чтобы нападать на Спасителя. Но казни уже начались: у Хузы-царедворца заболел сын, у сотника Кальпурния — слуга, у начальника Иаира — дочь заболела и умерла. Но Спаситель исцелил и Артему, сына Хузы, и Овадию, слугу сотника, и дочь Иаира, Иедиду, воскресил из смерти и исцелил. Артема и Овадия стали учениками Спасителя и пошли за нами. И Феруда пошла, жена Иаира. И когда Злой Дух увидел это, оводы его еще пуще разъярились от бессилия своего и полетели в Иерусалим, чтобы призвать на подмогу шершней фарисейских, злобных слепней Веельзевуловых — повелителей мух лжи и смерти.

— Двое из этих оборотней прибыли в Галилею, когда мы вернулись с посольства и вместе со Спасителем отправились на восточный берег озера, чтобы прийти в себя и передохнуть. А в Капернауме тем временем вспыхнула настоящая эпидемия. Шершни иерусалимские привлекли с собой Симона Магдальского и Иешая Назаретского — главных начальников и оводов в своих городах. Отец мой, я знаю, ревностно им помогал, но держался в тени, по давней своей привычке — жалить из-за угла и так нападать, чтобы никто не заметил… Сперва они накинулись и пытались сбить с пути истинного главных начальников в Капернауме — Иаира, Хузу и сотника Корнелия. Но те до поры до времени были надежно защищены чудесами Спасителя и тем, что Он только что исцелил их родных и близких. Тогда оводы и слепни накинулись на тех фарисеев и книжников, которые следовали за Спасителем и слушали проповеди Его и души свои очистили от скверны и лжи, но не успели еще наполнить Истиной и Добром. И в эти чистые, но пустые души бесовская зараза легко проникла. Помнишь, Иуда?

— Что я должен помнить?

— Помнишь, когда мы вернулись в Капернаум и, придя в синагогу, Спаситель объявил себя Хлебом Жизни, кто стал Ему возражать и первым напал на Иисуса?

— Там много было, как ты говоришь, жужжания, — ответил Иуда. — Но главные возражения Иисусу делали те бывшие фарисеи, которые пошли за Ним.

— Предали! — воскликнул Фаддей и грозно посмотрел на Иуду. — Кто стал обвинять нас, что мы нарушаем субботу?! Я тебя спрашиваю!

— Кто-то из фарисеев. Я сейчас уж не вспомню кто именно, — приветливо улыбнувшись, отвечал Иуда.

— Первым напал на нас Фамах — тот самый, который вместе с Ингалом ходил за Спасителем от самого Иерусалима. Он первым набросился. А далее ощерились и стали кусаться другие… Сперва они встретились с иродианами, чтобы договориться о совместном нападении на Спасителя. А ведь фарисеи ненавидят иродиан, а иродиане — фарисеев. Потому что у этих оборотней одни и те же кладбища, и те нечистоты, которыми они питаются, они никак не могут между собой поделить… Но, преодолев вековую вражду, слетелись и слиплись в единый рой. И вылетели из него тогда наиболее злобные капернаумские оводы и обвинили Спасителя в том, что Он изгоняет силой Князя бесовского.

А следом за ними выдвинулись наконец иерусалимские гадины и оскалили морды, заявив: «Он в себе самом имеет Князя бесовского и, стало быть, Он и есть Злой Дух!» Тут многие от Спасителя отвернулись, потому что поверили лжи и испугались злобы фарисейской… Тут даже Иаир отступился, потому что после такого страшного обвинения ему стали угрожать позором и отлучением от синагоги, ему — главному раввину и начальнику в Капернауме!

Фаддей замолчал и, вытянув шею, стал вглядываться в темноту пальмовой рощи.

— Вижу! Вижу! — зловеще прошептал он.

— Что ты видишь? — спросил Иуда и тоже посмотрел в сторону рощи. За толстой пальмой, росшей в десяти шагах от дороги, и вправду произошло какое-то короткое движение или перемещение теней.

— «Сберегший душу свою потеряет ее»! — воскликнул Фаддей и почти шепотом продолжал: — Даже если душа у тебя чистая от греха, дьявол ее радостно заселит. Помните, как говорил Спаситель: «Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и, не находя, говорит себе: возвращусь в дом мой, откуда я вышел. И придя, находит душу человека выметенной и убранной. И тогда идет и приглашает в гости семь других духов, еще более злых и лживых…» Я знаю, чистой была душа отца моего, но он не наполнил ее Истиной, не защитил Верой и стал исчадием ада и слугой дьявола. Чистым был Иаир, но не укрепил душу благодарностью и праведным гневом против хулителей, и напугали, вцепились и потащили прочь от Спасителя и против Него. Я знаю Иаира. Когда я был маленьким, он часто приходил к нам в Хоразин — поговорить с отцом и меня наставить в некоторых сложных вопросах… Помните, как радостно встретил нас Зеведей, когда мы от Хузы переселились в его дом? Он весь сиял от счастья и радости, что Спаситель удостоил его такой чести. Праведный был человек. Ведь только в чистоте душевной можно родить на свет таких сыновей, как Иоанн и Иаков. Но подул ветер, принес из безводных мест демона лжи и смерти, и гостеприимец Спасителя, отец ближайших учеников Его, призвал к себе своих сыновей и сказал им: «Заклинаю вас, уведите от меня Иисуса и сами уходите куда-нибудь. Потому что иначе проклят я буду в общине, и дело мое погубят, торговлю в Иерусалиме запретят, и все мы сделаемся нищими, а вы останетесь без наследства. Ибо знающие и влиятельные люди говорят, что Иисус этот никакой не пророк, а продался сатане и богохульствует…» Я был тогда рядом, когда они перешептывались в горнице. Никому не рассказывал, но вам теперь говорю, потому что время настало, когда тайное становится явным…

— «Сберегший душу потеряет ее»! — вновь громко воскликнул Фаддей и, посмотрев на Иуду, снова тихо сказал: — Даже среди нас дьявол. Среди нас, двенадцати!

Иуда сперва лучезарно улыбнулся, а потом проникновенно спросил:

— И кто это, Фаддей?

— Еще год назад Спаситель сказал это в Капернауме, когда провозгласил себя Хлебом Жизни, — ответил бородатый коротышка. — И я никак не мог понять, о ком это Он. Но потом догадался… Самый страстный среди нас — Петр. Его желание — самое неистовое. Он первым хочет умереть за Спасителя, заслонить Его своим телом, спасти от мечей и от копий. А Спасителю этого не нужно. Он пришел нас спасать, а не для того, чтобы Его спасали. Жизнь для Него — поражение, а смерть — победа и слава. Он так и сказал тогда, когда мы шли в Кесарию Филиппову. Но Петр только желание свое слышал. И тогда Спаситель велел Петру: «Отойди от Меня, сатана! Ты Мне соблазн, ибо думаешь не о том, о чем должен думать человек, идущий на Последнюю Битву».

— Иисус назвал Петра сатаной? Быть того не может! — испуганно воскликнул Иуда. — Ты сам это слышал?

— Нет, сам я не слышал, — ответил Фаддей.

— А ты слышал, Филипп? — спросил Иуда. Но Филипп лишь устало махнул рукой.