— Если ты настаиваешь, я постараюсь настроиться на эту информацию и расскажу тебе, где можешь копать, — и не удержавшись, пусть и только я пойму эту шутку, добавляю, — а где не копать.
Фернандо расплывается в довольной улыбке, а Мигель, напротив, хмурится. Да, серьёзный разговор с мужем назрел, как чирей на попке, пора вскрывать, пока сам не прорвался.
— Но за это, ты должен тоже мне помочь в одном деле, — говорю я и пристально смотрю на Фернандо.
Глава 48
— Что ещё за дело? — тут же взвивается мой ревнивый муж. Глаза его горят бешеным огнём. Мне ли не знать причины его возникновения? Я часто видела такой огонь в спальне.
Да, если бы я даже не знала, что он испанец, то по ревнивой натуре несложно догадаться. Его пальцы непроизвольно тянутся к поясу, где у него должны быть кинжал, шпага или пистолет.
— Ничего сверх естественного, — успокаиваю его я, ещё не хватало кровопролития, — за то, что я вам помогаю, вы купите участки и на моё имя.
— Это ещё зачем? — допрашивает меня Мигель. — Ты решила уйти от меня?
Как с ним же сложно. Не успел вернуться, а уже создал столько проблем.
— Я ещё не решила уходить от тебя или нет, всё будет зависеть от твоего поведения, Мигель, — на полном серьёзе я говорю ему я. — Если продолжишь ревновать, то я точно сбегу.
— Я не ревную, я злюсь, — возмущается муж. — Ты замужем и не имеешь права обращать внимание на других мужчин.
Вот собственник, правильно предсказала мне матушка Аледжо, хлебну я с ним ещё. Не люблю ревнивцев, но равнодушных не люблю ещё больше.
— Мигель, мне воспитали так, что я никогда не опущусь до измены. Не представляю даже, что меня будут целовать чужие губы, ласкать чужие руки, — произношу я с брезгливым выражением лица. — У меня это вызывает чувство омерзения. А ты своими подозрениями вываливаешь меня в грязи.
У Мигеля хватает совести выглядеть пристыжённым.
— Фернандо мой друг, который много сделал для меня, — продолжаю я успокаивать мужа. — Я хочу отплатить ему добром.
— Тогда зачем покупать участки на твоё имя? — не унимается Мигель, а Фернандо кивает, поддерживая его. Редкое единодушие.
— Во-первых, я хочу оставить их в наследство дочерям или внучкам, — делюсь с ними я своими планами. — Чтобы каждая девочка нашей семьи получала в наследство дом и небольшое состояние, чтобы безбедно прожить без мужа и поддержки семьи.
— Это же полный бред, Тори, — усмехается Мигель. — Жена должна приносить мужу приданое, а не оставлять его себе на содержание.
— Они и принесут своим мужьям приданое, которое обязаны дать им отцы, — отрезаю я. — То, что я оставлю женщинам нашей семьи, никогда не попадёт в руки мужчин. Ни отец, ни братья, ни тем более муж не прикоснутся к деньгам женщин.
Я уже придумала, как это сделать. Положу в банк деньги и найму стряпчего, который будет зорко следить, чтобы финансы не пошли на «неотложные» нужды мужской половины семьи.
Состояние будет в нескольких домах, рудниках и определённой сумме денег. Осталось всё это заработать и найти верного человека из стряпчих, может, ещё какой-то хитрый ход есть. Нужно с доном Смитом посоветоваться. Что-то я его уже второй день не видела.
— Но почему, Тори? Что за глупая блажь? — непонимающе разводит он руками, поворачиваясь к другу ища у него поддержки.
— Послушай, Мигель, у доны Тори всегда очень разумные идеи и мне очень интересно, как она думает осуществить свой план, — встревает в наш разговор, заинтересованный Фернандо.
А меня просто накрывает из-за этого снисходительного тона, из-за мужского пренебрежения. Вот именно поэтому я и хочу сделать своих ещё нерожденных девочек максимально независимыми. Как только мужья узнают, что жена имеет возможность не терпеть их самодурство, так быстро поджимают хвост. И в семье тишь, гладь, да божья благодать. А от отморозков, которым море по колено надо бежать даже в одном нижнем белье.
— Это не блажь, а разумная предусмотрительность, — парирую я его наглые вопросы, упираясь пальчиком ему в грудь. — В мире, где женщины ничего не значат, где их приданое проигрывается на скачках и в карты, спускается на любовниц, заставляя бедняжек жить в нищете я, как могу, буду защищать своих девочек. Да, что там приданое, их самих проигрывают в карты. Тебе ли этого не знать, Мигель?
Вопрос не в бровь, а в глаз. Я, сжав кулаки, наступаю на Мигеля с каждой фразой, повышая голос. Насмотрелась на то, как здесь относятся к женщинам. Своим потомкам я облегчу жизнь, насколько смогу. Мои девочки будут независимы настолько, насколько позволяют это сделать деньги.
Увидев его растерянное от моего напора лицо, немного сбавляю обороты.
— Это денежный фонд на самый крайний случай, — поясняю я. — Например, чтобы можно было сбежать от мужа-тирана, при необходимости даже в другую страну. Я посоветуюсь с доном Смитом, как всё лучше устроить. Пошли за ним слугу, пожалуйста.
Мигель выполняет мою просьбу, всё ещё находясь под воздействием моей пламенной речи и грандиозных планов.
— А ещё мне нужна моя доля затем, что я не хочу чувствовать себя на твоём иждивении. Хочу, чтобы ты знал, что я в любую минуту могу развернуться и уйти, — пристально глядя в глаза мужа, говорю я. — Тогда у тебя поубавится пыла устраивать сцены ревности.
— Я не сделаю этого, — шипит мне в лицо Мигель, нависая надо мной, пытаясь подавить ростом и массой. — Ты моя жена и всё, что принадлежит тебе – моё.
Зрелище не для слабонервных. Я невольно закрываю руками живот, будто он хочет навредить ещё нерожденным малышам. Мне бы сейчас отдыхать, а не бороться за свою независимость и дружбу дорогих мне мужчин.
— Сделаешь, — набравшись храбрости, говорю ему в лицо. — Никуда ты не денешься. Только со мной ты можешь стать тем, кем давно мечтаешь.
Откуда приходят мне эти слова, бог весть, но взгляд Мигеля меняется. Он словно сдувается и заинтересованно смотрит на меня.
Не я брала эту паузу и не мне её нарушать. Я сжимаю губы, чтобы рой вопросов, роящихся в горле, не вырвался наружу. Он должен первый среагировать.
— Откуда такая уверенность? — обдумав как следует мою фразу спрашивает Мигель.
— В чём? — спрашиваю я. Ну, что ж раз тебе так хочется, поиграем в вопросы и ответы.
— В том, что именно ты та женщина, которую я ждал?
Глава 49
Мигель вопросительно смотрит на меня, а я борюсь с желанием послать его подальше. Возможно, даже с упоминанием одного очень известного корня растения. На хрен послать его хочу!!!
Но ничего не поделаешь, как писал классик «но раз тебе я отдана, то буду век тебе верна». Можно вспылить и даже послать, но реалии жизни не изменить. Мы женаты и придётся приспосабливаться. Находить в нём что-то хорошее, кроме постели. Только я найду, за что его можно полюбить, только настрою свою душу, как виолончель под его руку, как мерзкая ревность портит всё.
За время его отсутствия я наградила мужа теми качествами, которые мне нравятся в мужчине и полюбила его заочно. С его появлением в моей жизни поддерживать тлеющий огонёк влюблённости становится всё сложнее.
— Ты считаешь, что выяснять отношения при посторонних уместно? — любезно интересуюсь я у Мигеля. — Не лучше ли поговорить тет-а-тет, а Миша?
Лицо мужа меняется, и теперь-то он понимает, почему я именно та женщина, ниспосланная ему небесами. Интересно остановится или будет докапываться ещё?
Узнать ответ на этот вопрос у меня не получается, по весьма банальной причине – вернулся слуга с известиями о доне Смите.
— Хозяин его нигде нет, — склонив голову произносит он.
— Он уехал, Фернандо? — Мигель требует ответа с управляющего, который, по его мнению, должен знать всё, что творится на фазенде.
— Мне Смит ничего не говорил, — отвечает управляющий, — может быть, хозяйка знает. Она с ним дружит.
— Я не видела дона Смита несколько дней, — взволнованно произношу я, — но я была занята и думала, что просто не встречаюсь с ним. Мне он не говорил, что намерен уехать.