На пляже я была готова к тому, что трое наших сыновей в недоумении уставятся на море. В конце концов, они никогда не бывали там, где можно купаться в теплой воде. Но они сразу поняли, что делать – бежать наперегонки к морю!
Мы с Риком присматривали за ними с берега. Я не умела плавать и лишь осторожно окунала отогревшиеся пальцы ног в восхитительно теплый Тихий океан.
О да… горячий песок, в который можно было зарыться ногами, жаркое солнце и магазины, где висят привычные украшения и звучат рождественские гимны.
И, конечно, там был Санта, который идеально соответствовал обстановке.
Он прогуливался туда-сюда у торгового центра на пляже, где огромная толпа, в том числе и наша семья, ждала его (без всяких лишних оленей). Санта был одет по всей форме… почти. На нем был неизменный красный колпак с помпоном, фальшивая белая борода, куртка с белой оторочкой… Пляжные сланцы и ярко-алые шорты!
Нашим детям было все равно, во что одет Санта – ведь он раздавал подарки: сахарные тросточки, шарики, всякие безделушки… и гавайские цветочные гирлянды.
Дети по очереди усаживались Санте на колени. Он по обыкновению спрашивал их:
– Ты хорошо себя вел?
На что следовал обязательный ответ:
– Да, очень хорошо!
Санта надувал длиннющие шарики, сворачивал из них фигурки животных – жирафов, слонов, рыб – и раздавал детям.
– С Рождеством, с Рождеством! – грохотал он.
После развлечения последовал завтрак – в компании Санты. Усевшись за пляжный столик в тени цветастого зонтика, наша семья вгрызалась в свежие круассаны и экзотические фрукты под нежные звуки рождественских гимнов. Не успела я сказать: «Оставьте мне последний кусочек ананаса», – как Санта с толпой детей, включая нашу троицу, выскочил на пляж. Он вел их за собой, как Крысолов из сказки. На пляже Санта играл с детворой в надувной мяч, и на всех были лишь шорты или плавки.
Мы с Риком, тоже налегке, уселись в шезлонги и наблюдали, как наши дети возятся в песке. Я жалею, что не сфотографировала Санту, но тогда мне досталось бы меньше ананаса, а к этому я была не готова.
Две недели спустя Рик силком затащил меня обратно в самолет. Когда мы приближались к дому, укутанные в зимнюю одежду, я с унылым видом рассматривала расстилающийся за окном зимний пейзаж.
– Не волнуйся, дорогая, – проворчал Рик. – Твой загар и выгоревшие волосы скоро вернутся в обычное состояние.
А мне нравилось быть коричневой. Я хотела щеголять своим зимним загаром.
У нас четверо детей (еще один появился после этой поездки, правда, не сразу), поэтому мы повидали уйму Санта-Клаусов. Но самым невероятным был тот, в огненно-красных шортах, который развлекал ребятишек под сенью качающихся пальм.
Картины того Рождества до сих пор танцуют перед моим внутренним взором, и я все еще чувствую вкус того ананаса, сорванного прямо с куста.
Шанталь МейджерА под елкой – ничего
В жизни лучше всего неожиданности – потому что их никто не ожидает.
Илай Хамаров, современный философ. «Выживание на планете Reebok»
– Ничего мне не дари! – голос мужа прервал мои размышления о подготовке к Рождеству. Я кивнула:
– Ты говоришь так каждый год.
– В этот раз я не шучу. Ты не найдешь ничего для себя ни под елкой, ни в носке. По крайней мере от меня. Так что и ты мне ничего не покупай. Лучше потрать побольше на детей, – повторил он.
Я не стала отвечать. Сколько раз мы уже это проходили. Чаще всего я слушалась и покупала ему пару безделушек, чтобы положить что-нибудь в носок на радость детям. Каждый год он клал мне подарки и под елку, и в носок. Эти сюрпризы часто были недешевыми. Каждый год я жалела, что послушалась его наставлений. В этот раз я поступлю наоборот.
В водовороте дел дни неслись стремительно: выпечка, покупки, украшения, рассылка праздничных открыток и писем… Муж твердил, что ему не нужно покупать подарок. Каждый раз я пристально глядела ему в глаза, пытаясь отыскать хитрую искорку, но он был серьезен как никогда.
Наконец, подарки упакованы и сложены под елку, мелочи для носков тщательно спрятаны от любопытных глаз. Отгремели детские спектакли. Наступил канун Рождества. Я уложила детей спать. Они не могли уснуть от предвкушения, поэтому я приготовилась ждать, свернувшись калачиком на диване.
– Ты знаешь, что под елкой нет подарка для тебя? – спросил муж.
– Да! Я проверяла.
– В носок я тебе тоже ничего не положу. Уж не расстраивайся. Я предупреждал. Ты ведь послушалась и тоже ничего мне не приготовила, верно? – спросил он.
Я взглянула на него и улыбнулась. Посмотрим. Может быть, в этом году он сдержит свое слово, и мне удастся его подловить? Я тут же попыталась выбросить эти мысли из головы. С каких пор вручение подарков стало соревнованием? Это совсем не в духе Рождества.
Я не успела прилечь, как детские голоса ворвались в мой мозг, затуманенный сном.
– Вставайте. Рождество пришло! Вставайте!..
Они тянули нас за руки в гостиную. Им не терпелось узнать, что Санта положил в носки. Я накинула халат и пошла смотреть, как они разбирают свои сокровища. Я так любила их веселые лица. Потом я посмотрела, как Брайан вытряхивает свой носок. Он наклонился ко мне и прошептал:
– Мне не нужно было подарков.
Я вытащила из своего носка несколько шоколадных конфет и апельсин. Он не шутил. Для меня не было подарка. Я старалась скрыть разочарование.
Позже мы пошли на праздничный обед к моим родителям, которые жили в паре кварталов от нас. Их дом благоухал печеной индейкой и пирогами. Рождественский обед был похож на пир. Я стала помогать накрывать на стол, а дети побежали играть со своими кузенами.
После еды дети потребовали подарков, но вначале женщины занялись рутинной уборкой со стола, а мужчины ушли проверить грузовики в сарае. Они вернулись, когда мы домыли последние тарелки, и я уже приготовилась расслабиться в кругу семьи. Но Брайан взглянул на меня и сказал:
– Прежде чем мы откроем подарки, отнеси-ка остатки еды к нам домой и принеси парочку игр.
– Может быть, ты сам сходишь? – откликнулась я.
– Нет, я останусь тут. Ты сходи. И поскорее возвращайся, – возразил он.
Я огляделась, но никто за меня не заступился. Я начала сердиться и снова попросила пойти его, но он отказался.
Я не стала закатывать сцену. Натянув ботинки, я взяла у мамы контейнеры с едой и пошла к двери, с трудом сдерживаясь, чтобы не хлопнуть ею. Я ворчала про себя всю дорогу и к приходу домой уже кипела настоящей злобой.
Я сунула в холодильник контейнеры и захлопнула дверцу. Потом резко обернулась и едва не налетела на огромную посудомоечную машину, стоявшую посреди кухни.
– Что это?.. У нас же нет посудомоечной машины! – воскликнула я.
Моя злоба иссякла, слезы покатились по щекам. Я исследовала новенький прибор сверху донизу. Мой подарок не влез бы ни под елку, ни в носок. Поэтому меня отправили домой, чтобы я его нашла. Мужчины отлучились якобы в сарай, а на самом деле принесли его сюда.
Я вытерла слезы, прежде чем снова выйти на мороз. Злость сменилась стыдом за мое поведение. Я медленно вернулась и предстала перед родными. На их лицах сияли улыбки.
Я сказала мужу:
– Ты не сдержал слово. Ты сделал мне подарок!
– Какой подарок? – спросил он, стараясь сохранять невозмутимость. Но искорка в глазах выдала его.
– Посудомоечную машину на нашей кухне! – ответила я.
Комната заполнилась смехом, все заговорили одновременно. С этим смехом улетучились остатки моего раздражения, злости и стыда.
В то Рождество я усвоила несколько уроков. Во-первых, мы не всегда воспринимаем вещи такими, какие они на самом деле. Во-вторых, раздражению и злости нет места в жизни, особенно на Рождество.
Кэрол Харрисон