Читать интересную книгу Сталин и разведка накануне войны - Арсен Мартиросян

Вывод Кремля мог быть и на самом деле был однозначен — началась реальная военно-политическая подготовка к нападению.

Тогда же, 18 декабря 1940 г., в Москву поступила телеграмма-молния полномочного представителя СССР в Великобритании И.М. Майского в НКИД СССР следующего содержания:

«18 декабря 1940 г. Немедленно. Строго секретно.

1. Из чешских источников сообщают как вполне достоверную информацию следующее: 29 ноября Кейтель выступал в Берлине на собрании высшего командного состава германской армии (начальники корпусов и дивизий, генштаба и прочие) и сделал ряд важных сообщений и разъяснений. Прежде всего, он коснулся визита т. Молотова в Берлин, с удовлетворением констатировав, что СССР продолжает сохранять нейтралитет и что таким образом Германии с Востока не угрожает опасность, но затем в чрезвычайно резких выражениях заявил, что по большим вопросам политики “с русскими очень трудно разговаривать”, что “русские слишком отсталы и некультурны” и что в силу этого они в таких вопросах “ничего не понимают “. Кейтель дал при этом явно понять, что фюрер очень недоволен нежеланием “русских” вести разговоры о “новом порядке в Европе и вообще о разделе мира на сферы влияния”…

…4. Кейтель говорил также, что немцы подготавливают к весне 1941 года сокрушительный удар против Англии, ибо без разгрома последней не может быть ни победы, ни конца войны. После этого Германия сможет заняться другими проблемами, в частности, возможно дальше на Восток оттеснить СССР. Майский»{172}.

Справка. Под «чешскими источниками» Майский подразумевал (а в Москве абсолютно точно это поняли) непосредственно президента Чехословакии в эмиграции Э. Бенеша, который к этому времени уже обосновался в Лондоне и установил дружески-деловые отношения с советским полпредством и лично с Майским. К тому же следует иметь в виду, что отношения Бенеша с советским представителем были настолько тесными, что однажды даже Черчилль выразил Бенешу свое недовольство по этому поводу. Черчилль как-то напрямую спросил Бенеша, пришел ли он к нему в качестве самостоятельного политического деятеля или как агент Сталина: «Что, Сталину удобнее разговаривать со мной не напрямую, а через Бенеша?»{173} После визита Молотова в Берлин, по итогам которого Сталин сделал однозначный вывод о необходимости всемерного усиления подготовки к отпору грядущей агрессии Германии, подобное сообщение Майского вряд ли удивило Иосифа Виссарионовича. Между тем, через Бенеша был установлен не прямой, но очень важный канал связи с английскими и американскими правящими кругами. И Сталин очень активно пользовался этим каналом и информацией, получаемой по этому каналу. Ведь Бенеш еще с довоенных времен имел неплохие деловые отношения со Сталиным, который, невзирая на всевозможные выкрутасы Бенеша, все-таки поддерживал с ним конфиденциальные отношения и даже снабдил его очень солидной по тем временам суммой в долларах для жизни в эмиграции. Кроме того, будучи многоопытным, прошедшим через тернии всевозможных подлых интриг политиком и масоном высокой степени посвящения, Бенеш прекрасно понимал, что единственное государство, которое может остановить и разгромить нацизм — это Советский Союз. Не говоря уже о том, что он понимал также и то, что возрождение (им же преданной!) Чехословакии возможно только в результате разгрома гитлеровской Германии. Именно поэтому он и поддерживал тесные конфиденциальные связи с советским полпредом, а через него — со Сталиным. В упомянутом выше случае Э. Бенеш действовал в соответствии с секретным соглашением от 16 мая 1935 г. об обмене разведывательной информацией по Германии. Оно было подписано между чехословацкой и советской разведками в рамках советско-чехословацкого договора от 16 мая 1935 г. о взаимопомощи в отражении агрессии. До оккупации Чехословакии Третьим рейхом советско-чехословацкое сотрудничество по линии разведки успешно развивалось к полному удовлетворению обеих сторон. Естественно, что, поскольку никто не отменял и даже не дезавуировал упомянутое соглашение, обмен информацией продолжался и после того, как руководство Чехословакии оказалось в эмиграции в Лондоне. Что же до источников самого Э. Бенеша, то это прежде всего чехословацкая военная разведка и ее глава полковник (впоследствии генерал) Франтишек Моравец, который еще до оккупации гитлеровцами Праги был вывезен английской разведкой вместе со своими архивами и сотрудниками в Лондон. В абвере у Ф. Моравца имелся ценнейший, прекрасно информированный о многих тайнах Третьего рейха агент — A-54, он же полковник абвера Пауль Тюммель. Советская разведка знала о Пауле Тюммеле, неоднократно получала от чехословацких коллег его информацию, которая всегда отличалась достоверностью, секретностью и актуальностью. П. Тюммель имел возможность выйти на связь с советской разведкой в Праге, чем и пользовался.

Учитывая генеральный лейтмотив содержания разведывательной информации о Германии за месяцы, предшествовавшие упомянутым сообщениям резидентур ГРУ от 28 и 29 декабря 1940 г., НКВД и Майского от 18 декабря 1940 г. — Гитлер стал активно готовиться к нападению на Советский Союз, — то в принципе информации ГРУ от 28 и 29 декабря 1940 г. отличались новизной лишь в одном. А именно в том, что фюрер отдал конкретный приказ о конкретной же подготовке к войне с СССР на основе какого-то конкретного плана нападения. Проще говоря, сие однозначно показывало, что стремительно возраставшая угроза нападения перешла в стадию конкретного военного планирования и конкретной подготовки к нападению. Данные же разведки НКВД СССР показывали, что началась также и военно-политическая подготовка к нападению.

Короче говоря, с этого момента перед разведкой встали крайне нелегкие по своему решению вопросы срочного вскрытия и установления сути стратегического замысла германского командования и мероприятий по подготовке нападения на Советский Союз.

Упомянутые выше информации Арийца и Альты едва ли стали для Сталина чем-то абсолютно неожиданным. Даже вместе с присланными 4 января 1941 г. уточнениями, в которых говорилось, что «“Альта” запросила у “Арийца” подтверждения правильности сведений о подготовке наступления весной 1941 г. “Ариец” подтвердил, что эти сведения он получил от знакомого ему военного лица, причем это основано не на слухах, а на специальном приказе Гитлера, который является сугубо секретным и о котором известно очень немногим лицам… Подготовка наступления против СССР началась много раньше, но одно время была несколько приостановлена, так как немцы просчитались с сопротивлением Англии. Немцы рассчитывают весной Англию поставить на колени и освободить себе руки на Востоке»{174}.

Для Сталина эти данные едва ли стали неожиданностью прежде всего потому, что уже с лета 1940 г. разведка доносила о реальной возможности в грядущем недалеком будущем нападения Германии на Советский Союз. Ведь признаки резкого нарастания угрозы нападения фиксировались уже с лета 1940 г. А вот что действительно стало откровенно очевидно, так это то, что Берлин стал вовсю разыгрывать «английскую карту», увязывая ее с планом и особенно временем нападения на СССР. На это указывала полярная разница в сообщениях разведки НКВД СССР (по информации Албанца) и полпреда СССР в Англии И. Майского.

Глава 4.

РАЗВЕДКА СВОЕВРЕМЕННО УСТАНОВИЛА ОСНОВНЫЕ ЦЕЛИ АГРЕССИИ ГЕРМАНИИ ПРОТИВ СССР

ПРОСКРИПТУМ

Речь идет об установлении геополитических, политических, военных и экономических целя подготавливавшейся агрессии Германии против СССР.

Откровенно говоря, для установления этих целей как факта разведывательная информация вовсе и не нужна была. Потому что об этих целях сам коричневый шакал достаточно подробно написал в своей «Майн кампф». И Сталин прекрасно знал об этом. У него в личной библиотеке — ныне «благодаря «демократическим» варварам она полностью разграблена и уничтожена, — был перевод «Майн кампф» на русский язык, который был сделан еще в 20-х гг., когда эта поганая «библия нацизма» только вышла в свет.

Можно сказать даже более этого. Прямое упоминание об этих целях фигурировало даже в аналитическом документе разведки — ныне ставшим широко известным докладе ГРУ от 20 марта 1941 г., в котором говорится: «Вместе с тем, исходя из природы возникновения и развития фашизма, а также его задач — осуществление заветных планов Гитлера, так полно и «красочно» изложенных в его книге «Моя борьба…»{175}

Так что принципиально для установлении самого факта наличия подобных целей в плане нападения на СССР разведывательная информация действительно не требовалась. Но она была очень нужна именно для конкретизации этих целей. А вот тут-то разведка сработала великолепно. И если внимательно проанализировать все, что сообщали разведывательные службы СССР, то картина по этому вопросу вырисовывается следующая. Благодаря разведывательной информации цели грядущей агрессии были максимально конкретизированы: