Читать интересную книгу Сталин и разведка накануне войны - Арсен Мартиросян

9. О том, что до нападения гитлеровской Германии на СССР осталось примерно два года, советское руководство, прежде всего Сталин, знало еще до подписания с Германией договора о ненападении от 23 августа 1939 года — с 19–20 июня 1939 г. А в ноябре 1939 г. Сталин уже твердо знал, что нужно очень интенсивно готовиться к отпору грядущей германской агрессии, что, собственно говоря, он уже и так давно делал. Так что в главах этого раздела будет показано, что же конкретно знала Москва о грядущем нападении Германии и почему это подлежало сокрытию с помощью мифов?!

Глава 1.

КОЛИЧЕСТВО КАК ОСНОВА КАЧЕСТВА

Общий информационный вклад советских разведывательных служб таков. Только по каналам ГРУ и только за период за период с 1 января по 21 июня 1941 г. в Центр поступило 267 донесений (по утверждению бывшего начальника ГРУ ГШ РФ генерал-полковника Ф. Ладыгина — 264{155}). В них детально была отражена подготовка Германии к нападению на СССР{156}. Из них 129 (48,3%; если от 264, то 48,86%), то есть почти половина сообщений были доложены высшему политическому руководству СССР и командованию Красной Армии{157}. Это очень высокий показатель, тем более для того времени. Особое значение имели разведывательные сводки ГРУ, в которых приводились обстоятельные данные о дислокации германской армии, ее группировке, распределении ее сил по театрам военных действий и боевой подготовке. К примеру, в последней перед войной разведывательной сводке № 5 окончательно была раскрыта практически вся группировка вермахта по состоянию на 1 июня 1941 г., о чем свидетельствует приложенная к ней схема{158}. Правда, и в ней были некоторые неточности. Однако нельзя не принимать во внимание то обстоятельство, что неточности — увы, неизбежный спутник разведывательной информации, особенно если она не документальная. Да и в этом случае тоже могут быть неточности — контрразведка противника ведь не дремлет. Потому что противник яростно противодействует, в том числе и путем широкомасштабного распространения массированной дезинформации. И еще. Упомянутая сводка давала аналитический обзор по состоянию на 1 июня 1941 г., а до нападения еще был 21 день. Увы, но гитлеровское командование в эти три недели перебросило еще несколько десятков дивизий[20]. Эти переброски также были зафиксированы советскими разведывательными службами. Но вот в последнюю перед войной сводку они уже никак не могли попасть. Почему-то это обычно выскальзывает из поля зрения любителей пускать критические стрелы в адрес разведки.

Кроме того, информационным отделом ГРУ было подготовлено и издано более двадцати справочников по вооруженным силам Германии, Венгрии, Румынии, Финляндии и Японии. Составлено подробное описание возможных театров военных действий. Общий объем этих документов только в первом полугодии 1941 г. составил примерно 600 печатных листов. Печатный лист — это 40 тысяч знаков. Следовательно, 600 печатных листов — 24 МИЛЛИОНА ПЕЧАТНЫХ ЗНАКОВ! Общий же тираж разведывательных сводок и справочников, которые рассылались в штабы различных частей и соединений Красной Армии, составил 600 тысяч экземпляров, что составило примерно 28 тонн{159}.

В свою очередь за тот же период внешняя разведка НКВД-НКГБ СССР только в адрес руководства и военного командования СССР направила более 120 детальных сообщений о военных приготовлениях Германии к нападению на СССР{160}. И как минимум столько же было направлено в адрес НКО, ГШ и ГРУ, в том числе и информация разведки погранвойск, контрразведки, а также Главного транспортного управления НКВД СССР.

Особо хотелось бы отметить заслуги разведки пограничных войск, которая сыграла роль стратегической разведки в последние шесть месяцев перед войной, что есть вообще уникальнейший факт в мировой истории спецслужб. Интегральная по своему характеру, ибо в ее сводках сведения представлялись в масштабах всей западной границы СССР, максимально детализированная и проверенная на момент доклада информация подчинявшейся непосредственно Л.П. Берия разведки погранвойск, регулярно докладывалась Сталину, а также направлялась высшему военному командованию СССР. Необходимо также подчеркнуть, что в соответствии с существовавшими тогда правилами данные разведки погранвойск сразу же передавались также и в распоряжение армейского командования и военной разведки на местах.

Сводки эти сохранились в архивах, а многие из них уже давно рассекречены, преданы гласности и опубликованы даже в таких яростно антисталински предвзятых публикациях, как двухтомник «1941 год» пресловутого «Фонда демократии» приснопамятного, но уже покойного А.Н. Яковлева. Так что любой может убедиться. Особенно, если хотя бы просто перелистает книги «1941 год», «Секреты Гитлера на столе у Сталина» или многотомный труд «Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне». Более того, во многих книгах последнего периода о кануне войны сводки разведки пограничных войск цитируются, в том числе и полностью.

Не менее важен и вопрос о распределении информации, проще говоря, об адресатах. Многолетний начальник ГРУ генерал П.И. Ивашутин отмечал, что «тексты почти всех документов и радиограмм, касающихся военных приготовлений Германии и сроков нападения, докладывались по следующему списку: Сталину (два экземпляра), Молотову, Берии, Ворошилову, наркому обороны и начальнику Генерального штаба»{161}.

Хочу сразу же упредить, возможно, возникшее желание вкривь да вкось истолковать использованное П.И. Ивашутиным слово «почти».

Информационные законы разведки таковы, что не вся, а нередко и далеко не вся добываемая разведывательная информация напрямую и тем более сразу докладывается руководству государства. Иногда это связано с тем, что полученная информация требует особой проверки, без чего ни один начальник разведки не рискнет докладывать ее руководству государства. Ведь нередки случаи фрагментарности информации, неточности или расплывчатости в освещении затрагиваемых вопросов. При разведывательном освещении вопросов войны и мира это, увы, не столько не редкость, сколько правило. Противоборствующая сторона тоже ведь не дремлет и тоже действует, точнее, противодействует, нередко очень даже эффективно. В подобных случаях информация такого рода используется в обобщающих разведывательных сводках, да и то только после соответствующей проверки и детализации, нередко неоднократной и по различным каналам. Так что слово «почти» в высказывании Ивашутина не следует понимать, что чуть ли не умышленно не докладывали, в том числе и тому же Жукову.

В то же время следует иметь в виду еще одно обстоятельство. В информационном потоке разведки нередки случаи, когда информация по тем или иным соображениям вызывает подозрения, а не дезинформация ли это. Как правило, это обусловлено либо подозрениями в отношении источников информации, либо самой обстановкой, в ситуации которой и была добыта та или иная разведывательная информация. Последнее, как правило, имеет место накануне особо крутых изменений, в частности, в международной обстановке, например накануне войны, так как агрессор максимально заинтересован в продвижении уже намеченной жертве своей агрессии дезинформации о своих подлинных намерениях. Нередки случаи, когда под эту же ситуацию подверстывают свои дезинформационные акции и разведки третьих стран, правительства которых нахально занимают позицию «третьих радующихся» по отношению к назревающему вооруженному конфликту, о чем еще предстоит детальный разговор. Что же касается иногда возникающих подозрений в отношении самих источников информации, то это бывает обусловлено, как правило, следующими обстоятельствами. Либо сами эти источники вызвали у центрального аппарата разведки подозрения в свой адрес, как, например, наш легендарный Р. Зорге, о чем будет сказано отдельно. Либо в связи с тем, что разведка вынуждена пойти на превентивные подозрения, так как источник информации был известен тому или иному предателю, сбежавшему к противнику. Вследствие этого достаточно продолжительное время сохраняется угроза или расшифровки источника противником и соответственно игры под диктовку противника, или же использование противником этого источника «втемную» для продвижения своей дезинформации. И перед войной для советской разведки сложилась очень непростая ситуация. Прежде всего, из-за побегов на Запад в конце 30-х гг. XX в. нескольких в прошлом видных разведчиков, в том числе и нелегалов, включая также и резидентов, знавших сотни агентов, доверенных лиц и оперативных контактов, прежде всего на основных направлениях разведывательной деятельности.