Читать интересную книгу Шпион особого назначения - Андрей Троицкий

Тарасенко приставил пистолет к виску Гены и нажал на спусковой крючок. Сухо щелкнул выстрел. Пуля пробила височную кость, на коже остался темный след порохового ожога.

Тарасенко бросил пистолет на пол, засунул перчатку под стойку. Прошел в спальню, на ходу сбросив с себя мокрые штаны, сел на кровать. Сняв телефонную трубку, набрал номер Николая, другого телохранителя, работающего в вечернюю смену.

– У нас большие неприятности, – сказал в трубку Тарасенко. – Возьми пару ребят и немедленно ко мне.

– Что такое?

– Генку только что… Генку… Нет, это не для телефона.

Тарасенко бросил трубку. Сценарий случившегося уже полностью сложился в голове. Итак: Тарасенко по рекомендации Жидкова принял у себя в доме одного мужика, которого по жизни совсем не знал. Нет, Жидкова лучше вообще не упоминать. Надо избежать огласки, лишних разговоров. С Жидковым Тарасенко наедине поговорит, спросит: в какой психушке ты познакомился с этим типом?

Версия такая: Тарасенко пригласил земляка, который в Праге без году неделю, хотел помочь ему, дать возможность подняться. А мужик оказался форменным психопатом. Разворотил весь дом, избил хозяина и телохранителя. Когда охранник попробовал оказать сопротивление, завладел его пистолетом, пристрелил бедного Гену. Этот ненормальный забрал деньги Тарасенко, которые хранились здесь, в спальне. Скажем, пятнадцать штук забрал. Или пусть будет двадцать штук.

Он хотел пристрелить и хозяина, но за окном завыла полицейская сирена. Преступник бросил пистолет и убежал. Сразу видно, с нервами у него большие проблемы. Далее…

Привлекать к делу городскую полицию нельзя. Они начнут раскручивать это дело, задавать каверзные вопросы. Здесь не примут во внимание, что Тарасенко пострадавшая сторона. Бизнес накроется медным тазом. В лучшем случае Тарасенко попадет в черный список полицейских. Короче, работать ему не дадут. Поэтому от трупа Гены надо как-то избавиться. Сегодня же ночью. А завтра нужно найти того психа, Старостина. Найти его и кончить.

Тарасенко лег спиной на кровать, закрыл глаза. Как же назывался тот постоялый двор, где этот кретин остановился? Пансион… Нет, частный пансион. А, вспомнил. Пансион пани Новатны. Если у этого типа в башке осталась хотя бы половина мозговой извилины, если эта извилина не забилась грязью, то он съедет сегодня из пансиона. Хотя чем черт не шутит. Возможно, Старостин настолько уверен в себе, в своей безнаказанности, что с места не двинется. Тем лучше. При входе в квартиру Тарасенко установлена камера скрытого наблюдения. С записи на видео пленке можно напечатать фотографию этого Старостина или как там его. Фотография облегчит поиски.

Ровно в пять вечера Колчин переступил порог квартиры, в которую вместе с дочерью Каролиной и полуторагодовалой внучкой занимал Ярослав Пачек. Это была обычная квартира в три комнаты, Колчин бывал здесь два раза во время прошлой командировки в Прагу, был знаком с дочерью Пачека. Каролина, открывшая дверь, выглядела неважно: мятый халатик, растрепанные волосы, глаза такие красные, будто ночью она ни на минуту не сомкнула глаз или проплакала весь день.

Хозяйка сухо поздоровалась, провела Колчина в гостиную, обставленную добротной старой мебелью, усадила в кресло и принесла стакан с грогом: сдобренная сахаром и корицей смесь красного сухого вина и рома, в которой плавал ломтик лимона. Ребенка на два дня забрал к себе бывший муж Каролины, так что разговору никто не мешал.

– Я знаю, зачем вы пришли, – сказала Каролина. – Хотели сказать, что отец… Я избавлю вас от самого неприятного. Мне уже все известно: отец не вернется. Он будто чувствовал свою смерть, будто знал все наперед. За день до смерти он сказал мне: будет дело в замке «Водичков». Если все кончится плохо, подробности ты узнаешь из газет. Ничего не предпринимай до тех пор, пока к тебе не придет один из моих друзей. Он скажет, что нужно делать. Колчин подавил вздох облегчения. Каролина уже знает самое страшное.

– Если вас вызовут в полицию, отвезут в судебный морг, предъявят для опознания труп…

Колчин закашлялся, говорить о таких вещах всегда тяжело.

– Так вот, вы не должны опознать тело отца. Полиция сейчас раскручивает убийство в замке «Водичков». Если тело опознают, копнут глубже, заинтересуются личностью вашего отца. Я не переоцениваю возможности здешних полицейских или контрразведки, но ниточка может потянуться в Москву. Этот вариант нельзя исключить. В смерти Пачека слишком много неясностей, загадок. И мы не должны помогать полиции. Если Пачеком станут интересоваться, нужно сказать, что он уехал из города. Нового адреса вы не знаете.

– Но я не хочу, чтобы отца похоронили в братской могиле. Вместе с другими неопознанными трупами.

– Я не могу отдать вам приказ. Это не в моей власти. Ваш отец всю жизнь руководствовался интересами дела. По-моему, и сейчас нужно…

Колчин надолго замолчал. Он представил себе, о чем сейчас думает эта женщина. Перед ней сидит чужак, здоровый, бодрый, полный сил, распространяется о каких-то абстрактных вещах, деловых интересах, наводит тень на плетень. У Колчина нет и царапины, в то время, тело отец промораживается в холодильнике судебного морга. – Если не опознаю я, могут опознать другие люди, – ответила Каролина. – У нас есть родственники, правда, дальние. У отца были знакомые.

– Мала вероятность, что их будут вызывать, – помотал головой Колчин. – Если уж дочь не опознала отца, при чем тут знакомые?

Колчин подумал минуту и сказал то, о чем совсем не хотел говорить: – Только выслушайте меня спокойно. Я скажу неприятные вещи. У Пачека сильно пострадало лицо. Ему несколько раз выстрелили в затылок из карабина. У этого оружия очень мощные заряды. Пули прошли на вылет. Лицо обезображено. Поэтому ваше слово будет решающим. Если не опознаете вы, этого не сделает никто. – Хорошо, – Каролина вытерла слезы платком. – Я подумаю. Дайте мне сутки.

Колчин, сделав паузу, снова заговорил. Он коротко описал приметы Войтеха. Сказал, что этот мужчина завтрашним утром придет к Каролине домой, чтобы произвести большую уборку. – Войтеху понадобятся ключи от гаража и от вашего дачного домика, – сказал Колчин. – У вашего отца оставались некоторые предметы… Передатчик, замаскированный под музыкальный центр, оружие, бланки документов. Часть вещей Войтех вывезет, другую часть уничтожит на месте.

– Пусть приходит. Я говорила отцу: пора заканчивать с этим…

Каролина не нашла определение той деятельности, которой занимался ее отец, она опустила глаза и приложила к носу мятый платочек.

– Отец был уже не молод. Эта работа погубила его.

– Его погубила не работа, – ответил Колчин. – Я сам участвовал в этой операции. Я знаю, о чем говорю. Его погубила не работа, просто мы оказались не готовы к такому развитию событий. Мы не просчитали всех вариантов. Если вам это интересно, я выскажу свое мнение. Разведчиков губят те же вещи, которые губит простых обывателей. Пьянство, тщеславие, деньги.

– Возможно, вы правы.

– Я понимаю, что это плохое утешение. Но все-таки: в течение месяца на ваше имя будет переведена некоторая сумма. Довольно значительная. Вы остались без поддержки, деньги вам пригодятся. И вот еще.

Колчин положил на стол бумажник Пачека.

– Я вытащил это из кармана Пачека. Там, в замке.

– Спасибо, – сказала Каролина. – Вам известно, кто убил отца?

– Известно, – кивнул Колчин. – Мы ищем убийц. И найдем их.

– Что это за люди?

– Ваш отец многое доверял вам, – вздохнул Колчин. – Но сейчас не тот случай. Не заставляйте меня отвечать на вопросы. Через пару минут Колчин надел плащ, попрощался и вышел на лестницу. Стакан с недопитым грогом остался на столе. Колчин решил пройти пешком два квартала до станции метро. Моросил дождь, по пустым улицам гулял ветер. Но Колчин не замечал капризов погоды, после тяжелого разговора на душе стало легче.

Гамбург, квартал Сант-Паули. 12 октября.

С шести до восьми вечера Карл Яночка торчал в недорогой, но очень приличной пивной «Элис». Горячие блюда здесь разносили официанты, а за пивом нужно было ходить к барной стойке, за которой стоял сам владелец заведения Томас Уас. Невысокого роста, бритый наголо субъект, подкручивающий вверх длинные кончики усов.

Яночка проглотил «Лабсткаус», блюдо, состоящее из жареной солонины, картофельного пюре, жареного лука и молотого перца, дополненное острым соусом, трехглазой яичницей, вареной свеклой и парой соленых огурцов. Он вылизал тарелку куском хлеба, отошел к стойке, протянул кружку Томасу и заказал пятую по счету порцию «Кларера», смеси светлого легкого пива с хлебной водкой. На задней стене над полками был закреплен телевизор, транслировали футбольной матч, и Томас отвертел шею, глядя то себе за спину, на экран, то на клиентов.

– Какой счет? – спросил из вежливости Яночка, не интересовавшийся футболом.