Читать интересную книгу Шпион особого назначения - Андрей Троицкий

История с Пасечником уже успела покрыться толстым слоем пыли и обрасти мхом, с тех пор много воды утекло, а химия шагнула далеко вперед, яды нового поколения действуют избирательно и изощрено. Яночка… Он полистает журнал, почувствует недомогание, слабость, ломоту в суставах и легкое головокружение. Первые признаки простуды или гриппа. Но это лишь начало. Что самое важное – Яночка временно утратит волевые способности и оборонительный инстинкт, сделается мягким и податливым, как расплавленный пластилин.

В этом состоянии ему можно задавать любые вопросы и получить на них правдивые искренние ответы. Донцов просто придет в его гостиничный номер и поговорит с Яночкой, что называется, по душам. Без угроз и насилия, потому что в насилии в данном случае нет никакого смысла. Задаст вопросы, получит ответы. Затем Донцов поступит так, как поступают все туристы, посещающие Гамбург: он купит памятный сувенир, бутылку, в которой запечатана пластмассовая модель парусника. И навсегда исчезнет из города.

Яночка проживет еще три-четыре дня и скончается от острой почечной недостаточности, которая повлечет остановку сердца. Опытные врачи, интенсивная терапия окажутся бессильными, потому что уже на второй день пациент впадет в коматозное состояние, а в мозгу начнутся необратимые процессы распада белковых соединений.

Как бы то ни было, времени в запасе много. Донцов сложил газету. Жаль, что нет прямых рейсов до Гамбурга. Но уже через несколько часов он будет в Ганновере. Оттуда поезда до Гамбурга следуют регулярно, с часовыми интервалами.

Прага, район Мотол. 10 октября.

Сергея Тарасенко было найти совсем не сложно, потому что он не прятался. За последние десять лет в Праге осело примерно пятьдесят тысяч русских. Внутри диаспоры налажены связи, контакты, родственные отношения. Выходцы из России, получившие вид на жительство в Чехии, живут компактно, многие семьи селятся в районе Мотол, возле стадиона «17 ноября». В Праге с давних времен есть православные храмы, а в новые времена появился добрый десяток русскоязычных газет, а также русские адвокаты, агентства по покупке и продаже недвижимости, пельменные, пирожковые и рюмочные.

В районе Мотол можно не знать чешского языка, этого дефекта никто не заметит, будешь чувствовать себя как дома. Ну, почти как дома. Навести справки о человеке, который вас интересует, легче легкого. Не то, чтобы все друг друга знают, как в деревне, но богатые бизнесмены, хотят они того или нет, всегда на виду. Тарасенко был из богатых, из тех, кто на виду.

Судя по слухам, он занимался какими-то темными делами, но в общении среди своих слыл общительным и открытым человеком, у которого можно перехватить в долг некоторую сумму. Эта открытость, разумеется, имела свои границы. Человека с улицы, пусть даже этот человек обеспеченный соотечественник с множеством полезных знакомств, к Тарасенко близко не подпустят.

Чтобы выйти на Тарасенко, пришлось подключать к делу Войтеха. Тот вышел на некоего Василия Жидкова, крупного предпринимателя, занимавшегося импортом мебели из Чехии в Россию. Жидков солидно поставил свой бизнес, завел обширные знакомства, он запросто посещал западные посольства и торгпредства, был на короткой ноге с некоторыми дипломатами. Кроме того, Жидков окучивал жену одного американского разведчика, работающего под дипломатической крышей.

Уже много годы Жидков являлся нештатным информатором Внешней разведки и ФСБ, имел псевдоним Длинный. Премиальных ему, разумеется, не выписывали. Да и Жидков не интересовался той жалкой мелочью, которую могли предложить за информацию государственные структуры. Но в награду за свои услугу он пользовался некоторыми привилегиями при растоможке товара, теми привилегиями, которых были лишены другие бизнесмены. Таможенники на московских терминалах не замечали этих досадных ошибок и накладок при оформлении бумаг. А Жидков платил сущие гроши вместо реального таможенного сбора. И все заинтересованные стороны были довольны таким сотрудничеством. Жидков связался с Тарасенко, с которым имел лишь поверхностное, шапочное знакомство. В телефонном разговоре Жидков представил Колчина, как Ивана Старостина своего питерского земляка, человека с деньгами, солидного бизнесмена, недавно бежавшего из России. Для скорого отъезда с родины были свои причины, якобы Старостин боялся судебного преследования за свои не совсем чистые финансовые операции. Теперь он осматривается на новом месте, ищет прибыльное вложение вывезенным капиталам.

Интересные предложения от здешних бизнесменов он якобы уже получил, но пока окончательно не решил, куда двинуть деньги. «Этот человек должен тебя заинтересовать, – сказал Жидков. – Деньги у него из ширинки сыплются». Тарасенко задумался над неожиданным предложением, но не сразу, не за минуту смог придумать, как выгоднее воспользоваться будущим знакомством. «Хорошо, я с ним поговорю, – ответил он. – Пусть приходит ко мне на квартиру… Скажем, к двум часам. Как говориться, посмотрим друг другу в глаза. А там что-нибудь решим». С вокзала Колчин поехал в солидный магазин «Арт Фейшен Галери», решив основательно обновить свой гардероб перед важной встречей. В магазине он переполошил весь персонал. С продавцами Колчин разговаривал на прекрасном английском, выделяя звук "р", чем окончательно убедил их в своем заокеанском происхождении.

После долгих примерок купил фирменный итальянский плащ темно оливкового цвета, модные ботинки и строгий синий костюм в мелкую едва заметную полосочку, по здешним меркам очень дорогой. Ведь нужно соответствовать образу крутого прикинутого парня, потерявшего счет деньгам. Окруженный продавцами, Колчин долго вертелся перед зеркалом, разглядывал себя, придирчиво подбирал рубашку, гармонирующую с цветом костюма. Затем занялся галстуком и носками. Да, носки – это немаловажная деталь. Опытные модники знают, что носки должны быть на полтона темнее костюма и на полтона светлее ботинок. Утомившись этими приятными хлопотами, Колчин попросил старшего продавца упаковать старые вещи в сумку и, не помяв их, отправить их в пансион пани Новатны. «Будет сделано, сэр», – ответил продавец по-английски и улыбнулся покупателю, как лучшему, самому дорогому другу, встречи с которым с нетерпением ждал последние десять лет.

Переведя дух, старший продавец отошел в сторону и чуть слышно проворчал, уже по-чешски: «У себя в Штатах командуй, кретин, свинья вареная». Колчин, не слышавший слов, прочитал реплики продавца по губам и понял их смысл. Настроение продолжало повышаться. Довольный собой, Колчин вышел из магазина, дошагал до конца пешеходной улицы, любуясь своим отражением в зеркальных стеклах витрин, поймал такси.

Колчин, не привыкший опаздывать на деловые свидания, немного забеспокоился, когда машина простояла в пробке у моста через Влтаву. Но, все волнения оказались пустыми, такси подъехало к дому, где жил Тарасенко, за пять минут до назначенной встречи. Это был дом стандартный дом, в три подъезда, новостройка, заселенная жильцами только год назад. Тарасенко купил все четыре квартиры на последнем девятом этаже в крайнем правом подъезде. Колчин вошел в парадное, поздоровался с женщиной кастеляншей, которая несла вахту за столом у лифтов, поднялся на этаж.

На площадке гостя встретил атлетического сложения мужик в спортивном костюме, спросил имя, фамилию и повел за собой. В просторной прихожей, отделанной деревянными панелями, охранник принял плащ из рук Колчина и деликатно, но твердо попросил гостя оставить оружие здесь, а не тащить с собой.

– У меня нет оружия, – сказал Колчин. – Я громила, а деловой человек.

Телохранитель недоверчиво покачал головой. По его понятиям, русский бизнесмен может забыть дома «Паркер» с золотым пером или деловые бумаги, но никогда не выйдет на улицу без пушки девятого калибра.

– Таковы правила, – сказал телохранитель. – Приношу свои извинения.

Колчин расстегнул пиджак и поднял руки кверху. Завершив обыск, телохранитель провел гостя в большую комнату, оклеенную светлыми однотонными обоями и разделенную надвое стойка бара, и удалился. С кожаного дивана поднялся мужчина лет сорока, подошел к гостю, с чувством тряхнул руку Колчина, заглянул в глаза.

– Я люблю, когда ко мне приходят земляки, – сказал Тарасенко. – Тут многие наши усвоили дурные привычки. Живут очень обособленно, сами по себе, в своей скорлупе. Носа из дома не высовывают, только пиво пьют ведрами. Тебе что налить? Рома, бехеровки, водки, армянского коньяка? Сперва мы немного выпьем, а потом перекусим. Мне в этой квартире ничего не готовят, заказываю еду в ресторане. Русская кухня. Пельмени, борщ и прочая белиберда.

Тарасенко зашел за стойку, показал рукой на зеркальную стену и стеклянные полки, тесно заставленные бутылками всех цветов и размеров. Колчин выбрал водку со льдом и апельсиновым соком. Тарасенко пил виски с содовой водой.