такие как Мари и Катарина, становились слугами, но большинство душ попросту сгорали, не находя в себе сил ни бороться, ни принять новую жизнь.
Были и те души, отказывавшиеся идти на суд, сбегавшие туда, откуда они пришли, во врата. И таких было немало. Они боялись суда и предпочитали прятаться. Иногда это были те, у кого остались незаконченные дела, но в результате все они становились потерянными, которые в конце концов, став добычей для охотников, ослабшие и побитые вновь возвращались сюда.
Асшара летела верхом на Черноглаве, с высоты глядя на очередь из тысяч душ в порванных одеждах, извивавшихся внизу змейкой, заканчивавшейся лишь у подножья гор. Там, в расщелине меж трех вершин, возвышались огромные каменные врата, в трещинах которых колыхались маленькие огоньки черного пламени. По обе стороны от них сидели церберы и следили за порядком, не позволяя никому раньше времени войти во врата, тогда как жнецы – подчиненные Мортемы, собиравшие души простых смертных – ходили между рядов.
Отца она увидела издалека. Как всегда во всем белом, он стоял рядом с одним из церберов, и говорил о чем-то со жнецом. Накинув на голову капюшон, Асшара сказала Черноглаву спускаться, после чего соскочила на землю. Идя вдоль хрипящих и стонущих душ, девушка старалась не смотреть на них, как вдруг кто-то окликнул ее. Асшара замерла, как вкопанная, кровь застыла в ее жилах. Она не думала, что когда-нибудь вновь услышит этот голос. Чуть повернув голову, девушка увидела Никиту. Изможденный, с грязными спутавшимися волосами и впалыми щеками, в лохмотьях, он был тенью мальчишки, скрипевшего от лоска. Испуганно, с каплей надежды он смотрел на нее, протянув руку, но Асшара отвернулась прежде, чем парень успел что-то сказать. Прибавив шагу, она почти побежала в сторону отца.
– Ты вовремя, – Люцифер кивнул жнецу, разрешая удалиться.
– И зачем нам быть здесь? – девушка скосила глаза в ту сторону, где стоял Никита, а потом перевела взгляд на возвышавшиеся врата. – Не люблю пыточные.
– Их вообще мало кто любит.
– Но ведь находятся те демоны, кто становится палачами.
– Урожденных демонов среди них единицы. Чаще всего это бывшие смертные вымещают свою боль на своих же сородичах.
– Не знала, – честно призналась Асшара. – Но почему проход в…, – она сосредоточенно нахмурилась, – царство твоей матери находится именно здесь?
– Потому что изначально ад состоял из одних только пыточных.
Они прошли сквозь врата, поглощаемые тьмой. Некоторое время демоны шли в полном мраке, но вскоре тени отступили, уступая место свету и… крикам. Они оказались в пыточных, которые простирались на сотни и тысячи километров вокруг. Бесконечный лабиринт из коридоров, вымощенных крупным булыжником, вилявших между маленькими глухими комнатушками без потолков, под светом одного единственного белого солнца на алом небе.
Со всех сторон доносились крики и стоны, пропитанные болью, воздух пах железом, горелыми волосами и плотью. Иногда к небу взметалось пламя, что могло означать лишь одно – очередная душа сдалась и сгорела, отправившись в небытие. Сглотнув подкатившую тошноту, Асшара сжала кулаки, стараясь дышать как можно резче и реже. Обычные демоны, не работавшие здесь, предпочитали не бывать в этой параллельной реальности ада без критической необходимости. Иссохшее лицо Никиты встало перед ее глазами, и девушку передернуло. Она не хотела думать о том, что с мальчиком будет дальше, но воображение против воли хозяйки нарисовало страшные картины, на которых с парня сдирают кожу, прижигают кровоточащие раны, выдергивают ногти, медленно, чтобы он прочувствовал каждое мелкое движение. Асшару передернуло, тошнота поднялась к самому рту, от чего она почувствовала привкус желчи на кончике языка.
Они шли, казалось, целую вечность, окруженные этой какофонией звуков и запахов, среди тысяч глухих дверей и стен, когда наконец Люцифер остановился на одном из перекрестков – небольшой круглой площади – соединении семи разных дорог, центром которой был огромный камень с выбитой на нем пентаграммой.
– Дальше мне нельзя, – Люцифер встал в стороне, сложив руки на груди. – Встань в центр и открой портал кольцом, как во дворце.
Асшара вошла в круг и хотела было уже наклониться, чтобы встретиться со своей родственницей, когда в ней всколыхнулось желание спросить у отца о той самой Тессе, о которой говорил Кукловод. Она подняла взгляд на Люцифера, внимательно всматриваясь в его расслабленное лицо. Хотела ли она сейчас задавать этот вопрос? Он и так по какой-то причине не хотел учить ее контролировать ту разрушительную силу, что была заточена в ней, и говорил лишь то, что было удобно ему самому. Можно ли было надеяться получить правду?
Тряхнув головой, лишь бы отогнать непрошеные мысли, Асшара наклонилась, коснулась кольцом холодного камня и провернула его. Контур пентаграммы вспыхнул черным пламенем. Маленькие языки огня прыгали в желобках, а потом взвились на огромную высоту, создавая непроницаемую стену. Когда пламя угасло, Асшара уже исчезла. Люцифер еще какое-то время смотрел на пентаграмму. Он видел сомнение на лице дочери, но не знал, с чем оно было связано. Предположений было слишком много, чтобы он мог дать хоть какой-то вразумительный ответ.
Черное пламя взметнулось над Асшарой и, почувствовав в ней ангельскую кровь, нещадно обожгло своим жаром. Закашлявшись, она схватилась за горло, пошатнулась и… оказалась в кабинете. Мягкий солнечный свет заливал всю комнату, от чего расписной потолок казался продолжением настоящего неба, по которому плыли пушистые кучевые облака. Только их неподвижность говорила о том, что это картина, а не стекло.
У камина, спиной к Асшаре, стояла высокая женщина в черном платье в пол. Ее длинные волосы были забраны в простой строгий пучок. Почувствовав появление посетительницы, она захлопнула толстую книгу, которую держала в руках и повернулась к внучке. Скользнув по девушке хитро прищуренными глазами, она указала на пустующие кресла.
– Садись, дитя.
– Можно даже не кланяться? – нервно хихикнула Асшара и опустилась в кресло.
– Это Люци наплел тебе о моем суровом нраве? – даже не услышав ответа, Леди Исида закатила глаза, чем страшно напомнила девушке Ларину. – Он слишком плохо обо мне думает и говорит. Еще и сын, называется.
– Зачем вы хотели познакомиться со мной? Вы ведь всевидящее око ада.
– Да, но наблюдать и участвовать – это разные вещи. Пусть я и пламя бездны, всевидящее око ада и далее по списку, я еще и часть этой безумной, но от этого не менее невероятной семьи.
– И вы моя бабушка? – Асшаре все еще трудно было принять сам факт такой сложной родословной.
– Верно! – женщина открыто улыбнулась. – Думаю тебе будет сложно называть меня бабушкой, поэтому можешь как и все звать Леди Исида.
– Спасибо, – Асшара облегченно