Солдаты полигонной команды сами знали, что и где получать. А благодаря взаимовыгодной дружбе с начальниками складов проблем при получении продуктов и смене белья не должно было быть в принципе. В запасе у прапорщика осталось около двух часов.
Когда преподаватель немецкого языка вышла из школы, начальник войскового стрельбища Помсен стоял в полевой форме, в окружении развеселившихся старшеклассниц и с остатками букета алых роз. У каждой девушке в руке красовалось по цветку.
Появление Дарьи Михайловны резко прервало оживлённый диспут о любви молодого человека ко всем девчатам одновременно. Даша так посмотрела на конкуренток, что те сразу с хохотом сбежали вниз по лестнице крыльца, где картинно разом вздохнули запах подаренных роз и пошли, смеясь и покачивая бедрами. Тимур проводил взглядом девушек, улыбнулся и протянул букет подруге.
Преподаватель немецкого языка внимательно посмотрела на цветы:
— Здесь осталось четыре штуки.
— Даша, какая разница? Сама же говорила, что немцы никогда не парятся по поводу чётного количества цветов в букете. Что за глупые предрассудки, meine Liebe?
— Тимур, нам надо взять паузу.
— Не понял?
— Нам надо немного побыть вдали друг от друга.
— Хорошо, подруга. Немного и вдали — это сколько?
— Пока не знаю.
До дома командующего гвардейской 1 Танковой Армии шли молча. Тимур нёс букет с чётным количеством роз и сосредоточенно размышлял о чём-то своём, прапорщицком. Около дома остановились.
Молодой человек вначале вручил девушке одну розу:
— Маме от меня передашь?
Даша приняла цветок, Тимур протянул оставшиеся три:
— А это для тебя лично.
Девушка улыбнулась. Прапорщик Кантемиров посмотрел подруге в глаза и сказал:
— Даша, постой немного и слушай внимательно. Может быть, но может и не быть, через некоторое время нас с тобой начнут спрашивать про Толика.
— Подожди, Тимур. С чего вдруг? — глазищи подруги расширились от испуга.
— Даша, я и говорю — может и не быть. На всякий случай — ты Толика видела последний раз на немецкой дискотеке вместе с его Симоной. А в тот день в Лейпциге мы с тобой вначале зашли в магазин «Sowjetisches Buch» (нем. — советская книга), затем гуляли в зоопарке, после чего ты осталась на скамейке парка около вокзала, а я сходил в общежитие университета и вернулся с двумя джинсовыми платьями. И мы поехали домой. Всё! Никакого Толика Тоцкого. Всё поняла?
Учитель немецкого языка взглянула на прапорщика и кивнула. Тимур улыбнулся:
— И последняя просьба. Даша, позвони, пожалуйста, Симоне и скажи ей ждать завтра вечером Толика у дома её тёти в Дрездене. Он подъедет в девять часов. Хорошо?
Девушка вновь молча кивнула, чмокнула друга (или уже не друга?) в щёчку и пошла в отчий дом, не проронив больше ни слова…
Поздно вечером, по окончании ночных стрельб, прапорщик Кантемиров ждал своего друга у стелы полигона, на повороте к домику казармы. Ночь выдалась звёздная, машин на дороге не наблюдалось, и приближающийся тёмный силуэт советского прапорщика был виден издали.
Кантемиров выкрикнул из-за дерева:
— Стой, кто идёт!
Тень человека упала в кювет и затаилась.
— Толян, вставай. Ты убит.
— Тимур, кончай так шутить, — Тоцкий подошёл с пакетом и протянул руку. — Я уже думал всё, пипец. Засада!
— Здоро̀во, здоро̀во, шпиён! Это чтобы ты нюх не терял и не забывал, что находишься на вражеской территории. Пойдём домой, жрать охота. Я повару сказал, чтобы мне сегодня большую порцию на ужин приготовил. Маме сервиз купил?
— Купил. Столовый, на шесть персон. Тяжёлый, зараза! Оставил на вокзале в камере хранения. Вот квитанция, оставь пока у себя.
— Толян, блин! И на хрена ты на вокзал попёрся? А если патруль?
— Товарищ, я что — совсем тупой? Какой патруль в это время?
— Тогда, кто-нибудь из наших, — прапорщик Кантемиров положил руку на плечо товарища. — Больше на вокзал не суйся. Только на автобусную станцию, там наших сограждан практически не бывает. А в пакете что?
— Пиво и булочки с колбаской захватил.
— Вот это гут.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Друзья опять повторили заход домой через окно бани. Абрек, каждый раз получая кусок сахара при очередном нелегальном проникновении на территорию советского отдельного гарнизона, начал привыкать к прапорщику Тоцкому в гражданке и дополнительному пайку. Даже приветливо помахивал хвостом, глядя на источник собачьего довольствия.
Кантемиров проинструктировал друга, оставил его в бане, закрыл книжную полку и пошёл за ужином. Вернулся вместе с дневальным, который с интересом зашёл в домик своего командира и забрал освободившийся разнос. За что получил бутерброд с колбасой. Боец даже не спросил, зачем прапорщику вдруг понадобились на ужин одновременно вилка и ложка. Не две же вилки тащить в дом.
Конспирация, и ещё раз — конспирация!
После плотного ужина с пивом, Тимур сообщил о том, что Симона будет ждать его завтра в девять вечера у дома своей тёти. От этой новости товарищ даже пивом поперхнулся:
— И ты до сих пор молчал?
— Толик, не хотел тебе и себе аппетит портить.
— С чего это вдруг?
— Ничего хорошего в этой встрече я не вижу. Валить тебе надо отсюда быстро и навсегда. А не с местными бабами ночные рандеву устраивать в центре Дрездена.
— Вечером там наших не бывает, магазины же закрыты. И, Тимур, тебе не понять. Я ради Симоны готов на всё!
— Да куда нам. Я ж с Урала! Давай спать, Ромео. Завтра опять ранний подъём.
Утром при расставании друзья договорились о том, что если Толик не приходит сегодня вечером в назначенное время к стеле стрельбища, значит, остался у Симоны. Где она спрячет своего любимого и как — пусть нелегал сам и придумает. На полигоне оставаться опасно. Да и надоело уже из-за товарища каждый раз просыпаться в пять утра. Этим утром прапорщик Тоцкий захватил одну пачку из своих денег. На карманные расходы…
Прапорщик Кантемиров тоже оставил себе одну пачку марок, остальные завернул в пакет вместе со своими дойчмарками, уложил в пустой цинк из-под патронов и после ночных стрельб, отпустив оператора директрисы БМП, спрятал совместно приобретенное богатство в секретной нише под кабелем трансформаторного узла на первом этаже вышки, куда допуск и ключ от замка был только у начальника полигона.
Эту нишу ещё три года назад рядовой Кантемиров сделал сам при смене силового кабеля на войсковом стрельбище Помсен. Планировал прятать там свой дембельский альбом. Вот и пригодился секретный схрон под кабелем с напряжением в 380 вольт и с огромной силой тока…
Глава 10
Встречи…
Прапорщик Тоцкий наконец-то встретился со своей иностранной возлюбленной после дальней и долгой разлуки. Молодым повезло, во всяком случае, так предположили советский прапорщик и немецкий преподаватель…
Родная тётя Симоны слегла в больницу, дом пустовал и оказался в полном распоряжении двух влюблённых сердец. Симона не могла оставаться на ночь, дома ждали сын и мама. Законопослушная фройлян твёрдо проинструктировала своего русского друга перед отъездом: из дома не выходить, окна зашторить, верхний свет не включать. И на всякий случай оставила на листке два своих телефона: рабочий и домашний.
Не самый законопослушный советский прапорщик заскучал к обеду… С утра включил телик, ничего не понятно, одни новости. Любимые эротические передачи транслировались только ночью. Вот там всё было доходчиво и ясно без всякого перевода…
Погонял радиоприёмник по различным волнам — надоело! Гарному хлопцу Анатолию деньги банально «жгли ляжку», и эту пачку надо было обязательно «взлохматить». Какой же русский, находясь за границей, удержится от данного соблазна — потратить свою валюту? В нашем случае — социалистическую.
Толик был всегда далеко не дурак, и начал продумывать маршрут пробежки по местным магазинам, в которых он гарантированно не мог встретить соотечественников. Маршрут сложился в голове бывшего начальника вещевого склада, и нелегал спокойно выдвинулся тратить заработанные не совсем честным трудом денежные знаки.