Читать интересную книгу Атаман из будущего. Огнем и мечом - Анатолий Спесивцев

Их действительно отпустили, ничего не отрубив и не отрезав. Не то чтобы сразу на волю… однако никого, кроме них, на том донском острове не было, как и не существовало на нем стен и решеток. Им щедро отсыпали круп, дали немало сушеной рыбы, а воды на острове – хоть топись. Вот только предварительно они же сами друг другу под присмотром казака-знатока – действительно нашелся такой в Азове – каждому в зад аккуратненько засунули небольшой, но гарантированно не извлекаемый из-за заструг кол. Не кол, можно сказать, а так, колышек из небольшого поленца, сантиметров так в двадцать. Подарок на прощание. Извлечь его обратно можно было, только порвав в клочья прямую кишку.

У обреченных на медленную и мучительную смерть была возможность прекратить пытку самоубийством. Но они были слишком трусливы и безвольны, чтоб осмелиться на такое. Лишь один из девяти решился и через два дня, бросившись в реку, поплыл против течения, не пытаясь доплыть до недалекого берега. И вскоре утонул. Возможно, он надеялся, что Господь не посчитает такую смерть самоубийством?

Остальные так и передохли на том острове. Передвигались они там в основном на четвереньках. Регулярно, как бы не чаще нормальных людей, ели. Судя по жестикуляции – постоянно грызлись между собой, даже пытались драться, но, по наблюдениям зевак, коих из Азова наезжало посмотреть на такую экзотичную казнь много, схватка причиняла боль обоим драчунам, поэтому потасовки быстро затухали. Еды и воды у них было в достатке, так что перемерли от отравления собственными отходами разбойники не скоро. Среди зевак возникла мода на битье об заклад, спорили, кто больше всех продержится. Победили те, кто ставил на атамана. Гнат протянул дольше всех и подыхал особенно мучительно. Осуждений своего решения Аркадий ни от кого не слышал.

Глава 4

Мир вокруг Вольной Руси

Сентябрь – октябрь 1638 года от Р. Х

Накал страстей в Польше после ухода из нее орд грабителей не снизился. Да и боевые действия продолжали вестись активнейшим образом, хоть и не в таких крупных масштабах. Воспользовавшись смутой и изменившимся на местном уровне балансом сил, многие паны сочли благоприятной сложившуюся ситуацию для сведения счетов, мести или округления своих владений. В стране, и без того разоренной, запылали местные войнушки.

«Общая беда? Что может быть общего у шляхетного человека с быдлом?» – именно так ответили бы многие из панов на призыв к сплочению нации перед страшной угрозой. И собирали они челядь для налета на соседнее имение, и гибли в усобицах умелые воины.

Начало октября всегда считалось самым сытым временем, но в этом году тысячи людей после сбора урожая оказались на грани голодной смерти. Враги ведь не столько грабили, сколько палили и разрушали, лишая этим сотни тысяч людей средств к существованию. Но если дороги Малопольши и Великопольши были полны нищих, просящих подаяние, то мало пострадавшее Поморье продолжало вывозить хлеб, хоть и далеко не в тех размерах, что раньше.

Заметно обострилось положение и в городах. Купцы и ремесленники столкнулись с резким снижением спроса на свою продукцию, их финансовое положение стремительно ухудшалось. Зато цены на продовольствие росли невиданными прежде темпами. Во многие мещанские семьи также заглянул голод. Попытки некоторых горожан выехать в село и выменять там еду часто заканчивались исчезновением таких инициативных людей. Опасно стало появляться в польских селах без хорошей охраны.

Вальный сейм в очередной раз продемонстрировал свою неспособность к исполнению собственных обязанностей. На заседаниях скандал следовал за скандалом. Всем было ясно, что весной надо собирать общепольское Посполитое рушение и нанимать новое кварцяное войско. Но когда король доложил, что даже половины доходов, оставшихся в его распоряжении, для этого недостаточно, вместо серьезной работы депутаты принялись выяснять отношения между собой и с королем. К счастью для последнего, помощь пришла со стороны. Сначала Франция заявила о готовности выделить Речи Посполитой миллион ливров, потом выразила желание дать заем в полмиллиона гульденов под низкие проценты Голландия. Там очень встревожились из-за резкого сокращения хлебных поставок из Польши и готовы были платить за их возобновление. Разоренная долгой войной Западная Европа сама себя прокормить была не в состоянии. Там еще не осознали, в какое неприятное положение попали в связи с гражданскими войнами в Речи Посполитой и Оттоманской империи, при полном прекращении хлебного импорта из Московии.

Великое княжество Литовское нашествиям вражеских орд в этом году не подвергалось. Казаки и их союзники границы не переходили, фальшивой оказалась тревога по поводу сосредоточения русских войск напротив Смоленска. Но и в Литве обстановка постепенно накалялась. То там, то тут вспыхивали восстания местных хлопов. Их беспощадно подавляли, но тут же начинали бунтовать селяне из соседних поместий. Неспокойно было и в городах – православная часть их населения волновалась и не скрывала надежд на приход освободителей с юга. По городам и весям распространялись разные слухи, большей частью весьма неприятные для высокоуважаемого панства.

Не решаясь вступить в войну, московиты стали все чаще беспокоить пограничье налетами дворянской конницы, уводя хлопов из приграничных усадеб к себе. Пришлось великому коронному гетману Литвы Кшиштофу Радзивиллу инициировать посполитое рушение в воеводствах, граничащих с Московией и русскими воеводствами Польши. Русско-литовской шляхте пришлось сесть на коней. На востоке всадники активно противодействовали налетам русских дворян, на юге препятствовали массовому уходу хлопов к казакам. Вольная воля и богатейшие, плодороднейшие почвы были для инициативных крестьян большим соблазном.

Экономика Литвы, в отличие от польской, пока серьезно не пострадала. Хотя и без того небольшой вывоз хлеба в Европу почти прекратился из-за недорода этого года, вызванного засухой, и активной скупки хлеба купцами с юга, деньги в государстве были. Великий канцлер Альбрехт Станислав Радзивилл даже смог выделить на увеличение кварцяного войска немалые дополнительные средства. Литовскую гусарию довели до полутора тысяч, пехоты набрали до десяти. Литва интенсивно готовилась к войне, но сама в нее вступать не торопилась, что вызывало всеобщее одобрение панства и ропот в иезуитских кругах. Панство было встревожено, однако встать дружно и оружно на защиту собратьев по классу в русских и польских воеводствах не спешило.

Иезуитов встревожила гибель нескольких членов ордена в Литве. Слухи, что их убили кальвинисты, заметно теряющие влияние, сработали. Из-за этого обострились отношения между католической и кальвинистской общинами, великим канцлером, истовым католиком, и великим гетманом, его близким родственником, убежденным кальвинистом. А здесь и ответные удары пошли. Несколько покушений было произведено на кальвинистских проповедников, при совершении одного из них был пойман иезуит. Неудачное посягательство на жизнь Кшиштофа Радзивиллы накалило обстановку до опасной черты. Кальвинисты, понимая, что им трудно будет выстоять в этой борьбе, если литовским католикам помогут польские единоверцы, запросили помощи у Оксешерны.

В Москве также было неспокойно. Поражение в Смоленской войне больно ударило по стране. И без того еще не восстановившаяся после Смуты экономика зашаталась и дала трещины. Военные подати и тяготы оказались чрезмерными для многих. По стране прокатились волнения и бунты. Нерешительный Михаил после обидной осечки в новую авантюру лезть не желал. Столько было у него надежд и чаяний связано с недавней попыткой отбить у врагов русские земли… а получилось… только и радости, что проклятый католик Владислав отказался от претензий на русский трон.

Хотя татарская опасность вроде бы исчезла, Белгородскую оборонительную линию продолжали достраивать. Во-первых, татары как ушли, так могут и вернуться – наладится жизнь у османов, помогут они татарве, и полетят казаки вверх тормашками со всех недавно захваченных земель. Тем более и обиженные поляки одновременно им в спину ударить способны, есть еще порох в панских пороховницах. Во-вторых, сменившие ногаев в степях калмыки еще более опасными выглядят. Разведка доносит, что у них много доспешных воинов, дворянам с такими будет управиться труднее, чем с татарами.

Предупрежденные заранее о возможности засухи, московские власти прекратили вывоз хлеба в Европу. На финансовом положении страны это не сказалось отрицательно, так как излишки зерна охотно купили казаки. Благодаря исчезновению опасности татарских набегов срочно распахивались новые земли на юге. Весьма пригодились в этом деле руки поставленных казаками и черкесами турок, поляков и… черкесов. Оживилась, давая дополнительную прибыль в казну, торговля с Персией.