перестала продуцировать какие-то инициативы, ее функции взяла на себя госпожа Симмонс.
Если американцы суперпрагматичны, то британцы – суперциничны в своей внешней политике. Это можно увидеть на примере целого ряда азиатских и африканских стран, где были интересы британцев. Можно долго говорить о том, какими будут последствия, но ничего хорошего от этого Украина точно не получит.
Мы ведь для бритишей все дикари – помесь бесов и детей, которые живут в вечном мраке и отвергают свет знаний. И неважно, что флаг Британской империи никогда не простирался над землями Руси, мы для них такие же дикари, как негры в Африке и желтокожие в Азии. Мы – дикари, они – белые люди! А как лучше всего управлять дикарями? Стравливать их друг с другом. Пусть дикие бесы бьют друг дружку палками по голове, а белый господин будет стоять в сторонке, держа в руках жменю стеклянных бус, которые он вручит победителю схватки.
Русские и белорусы дубасят украинцев, поляков и прибалтов; где-то в Европе ушедшие в леса и горы сербы бьются с болгарами и македонцами; на юге турки, грузины и азербайджанцы активно воюют с республиками Северного Кавказа; а где-то на востоке монголы партизанят против китайцев; а север и юг корейского полуострова опять принялись за старое и начали резать глотки друг другу. А белый человек стоит в сторонке и с радостью глядит, как уменьшается народонаселение на планете Земля.
У Киплинга есть гениальное стихотворение – «Бремя белого человека». Киплинг – детский писатель и автор «Маугли» и «Рики-Тики-Тави», а по основной своей профессии – колониальный офицер, сам родившийся в Индии. Киплинг в этом стихе выражает саму суть того, чем должен заниматься белый человек, придя в Африку, Латинскую Америку, на Ближний Восток, в Юго-Восточную Азию… на Украину, да и на все постсоветское пространство.
Белый человек должен не только выкачивать оттуда ресурсы, пользоваться их землей, пользоваться их людьми. Он должен нести идеи, идеи цивилизации, Идеи Белого Человека. Он должен целенаправленно и очень аккуратно, взвешенно, каждый раз просчитывая последствия и тщательно отслеживая результаты своих действий (не навредить дабы ненароком), вести долгую, кропотливую и нудную работу. Это и есть его бремя. А алмазы всякие, прочие побрякушки – это всего лишь приятный бонус к основной миссии.
Думаете, с чего это я такой умный стал и начитанный? Ха-ха-ха три раза! Это все пленный майор Чуриков, это все его мысли и размышления. Мне, честно говоря, на все эти высокие материи про «бремя белого человека», про то, что бритиши считают нас дикарями, плевать с высокой горки. Абсолютно пох! Они враги, пришли на мою землю с оружием в руках. Значит что? Значит, надо им вломить! Да так вломить, чтобы они сюда больше не возвращались. Кто к нам с мечом придет, тот заряд свинца в харю и получит. А подданный чьей империи он будет: великобританской или североамериканской, да пусть даже и китайской, мне все равно, мне главное, чтобы патронов хватило, ибо бить их прикладом и колоть штыком лениво и трудозатратно. А я, как все славяне, немного ленивый и тяжелый на подъем. От этого у нас и есть большинство проблем. Ну вот видели же наши власть имущие, что сгущаются тучи; предупреждали их кадровые разведчики Боширов и Петров, что враги повсюду, ан нет, не послушали, не прониклись. Нет чтобы влепить упреждающий удар по Украине и разом вымести всю эту заразу. Уничтожить основные объекты ВСУ: авиацию, склады с вооружением и боеприпасами, штабы и пункты управления. А может, как всегда, понадеялись на извечный русский авось.
И что в итоге? А в итоге нам, как в сорок первом, вломили звездюлей, разгромили первым ударом на аэродромах и плацах груду военной техники, уничтожили много военного и мирного люду, отчекрыжили часть русской земли. А что дальше? А дальше надо русскому медведю вылезать из берлоги, вытирать обсосанную лапу о кору березы и идти на войну. А там брать за ушко всех этих англосаксов, бартьев-славян и прочих китайцев-японцев и вести их обратно в их столицы, по дороге выписывая пи…лей. А ведь можно было нанести превентивный удар и стереть в микроскопическую пыль какую-нибудь затрапезную вражескую базу. Как бы намекая, что, мол, не шали, коварный англосакс, не дразни русского медведя, он ведь ежели проснется, то спросонья может и полмира разгромить и разломать, мы ведь сдуру или с бодуна обычно злые и неадекватные. Но нет, не сделали по уму, сделали, как всегда, понадеялись на вечный русский авось!
– Товарищ командир, а товарищ командир, – вырвал меня из плена раздумий голос сержанта Пшенкина.
– Чего тебе?
– А можно мне позывной поменять?
– Пшенкин, а чем тебя Сюткин-то не устраивает?
– Ну, как-то не солидно, опять же, я все-таки теперь орденоносец, да еще и в звании сержанта, а позывной какой-то попсовый.
Действительно, за подрыв с помощью беспилотника вражеской комендатуры и за уничтожение полсотни высокопоставленных вражеских офицеров солдат Валерий Пшенкин получил звание старшего сержанта и награжден орденом Мужества. После этого Пшенкин возомнил о себе черт знает что, но приступ гордыни длился недолго, всего пару часов, потом он получил подср… от Метлы и подзатыльник от меня. Приступ гордыни и тщеславия был задавлен в ростке. Это я так думал до сегодняшнего момента.
– Вообще-то, именные позывные на войне обычно никто сам себе не назначает, их тебе присуждают твои товарищи по оружию. Им, то есть нам, твоим товарищам, виднее, какая у тебя натура. Ясно?
– Ясно, – понуро согласился боец и тут же продолжил канючить: – Но вы ведь, товарищ командир, когда дали мне такой позывной, еще не знали, каков я в бою, правильно? А вот если бы вы сейчас дали мне позывной, то как бы меня назвали?
– Сейчас?.. – переспросил я.
– Ага, – простодушно кивнул Сюткин, заинтересованно глядя на меня.
Лежащие рядом Пакет и Бамут тоже отвлеклись от созерцания базы «эриний» и заинтересованно посмотрели на меня.
– Я бы тебя назвал… – В этот момент я на мгновение задумался и выдал: – Клоун или Шут.
– Чего?! – явно расстроился Сюткин. – За что? Я же комендатуру зафигачил!
– Валерка, чем тебе Сюткин не нравится? – удивился я. – Хороший позывной, звучный. Опять же, не попса какая-то, а вполне пацанский рок-н-ролл. Стиляги!
– Ну, Сюткин, он же певец, – пробубнил Пшенкин. – Это же не солидно. Я ни разу не слышал о позывных с фамилиями певцов.
– А я слышал, – пожал я плечами. – На Донбассе знавал я одного добровольца, у него был позывной «Цой».
– И что? – насупился Сюткин. – Грозный был вояка? Или позывной получил за то,