— Нет! — закричала я и дернула девушку на себя. Николас посмотрел на меня так, словно сейчас я окажусь на ее месте. Но я знала, что при гостях он не посмеет.
— Не нужно. Не в этом доме — сказала я, отчеканивая каждое слово и видя приговор в его глазах. Я посмела ему перечить, — Криштоф, уведи ее. Уведи ее сейчас. Гости разочарованно сели на свои места и с невозмутимым видом продолжили беседу. Дрожа всем телом, я наблюдала, как Криштоф выводит служанку из залы и успокоилась лишь тогда, когда за ними закрылась дверь. Я тоже села, чувствуя, как у меня трусятся колени. Ник сжал мое запястье под столом с такой силой, что я подумала о том что он сломает мне руку, но стиснув зубы, вынесла боль. Другой рукой я отправила в рот маслину и улыбнулась Нортону.
— Итак, на чем мы остановились? — невозмутимо спросила я по-английски и улыбнулась одной из самых очаровательных улыбок. Пальцы Ника все еще стискивали мою руку, не ослабляя хватку. Я почувствовала, как по моему телу разливается жар от его прикосновения. Я удивлялась собственной реакции вместе с болью я трепетала от того, что его жестокие пальцы сжимали мою кисть. Ведь он прикасается ко мне, и эти прикосновения по-прежнему сводят меня с ума. Внезапно он отшвырнул мою руку и достал сигару. Я с наслаждением увидела на его безымянном пальце обручальное кольцо. Ник посмотрел мне в глаза, и я поняла, что эта выходка мне даром не пройдет. Но мне было все равно, я не хотела, чтобы девушка пострадала, только не на моих глазах. Остаток вечера прошел без происшествий, мужчины уединились в кабинет, а мне приходилось слушать пустую болтовню их жен. Я будто снова вернулась в прежнюю жизнь и не могу сказать, что мне это не нравилось. Я успела привыкнуть к роскоши, к светским беседам к шикарным нарядам. Гостьи восхищались моим платьем, и так я узнала, что это эксклюзивный экземпляр и кроме меня такого наверняка не у кого нет. Они даже не представляли, во что я была одета сегодня утром и в какую жалкую каморку вернусь сегодня ночью. Но им и не нужно этого знать. Вскоре Ник и гости вышли из кабинета, и я поняла, что у них что-то не склеилось. Нортон в бешенстве забрал жену и отправился к выходу, не попрощавшись с Ником и со мной, а мой муж одарил меня таким взглядом, что у меня по спине пробежал холодок. Они поругались. Наверняка, сорвалась какая-то важная сделка и вот было у меня мерзкое чувство, что это я виновата. Только не могла понять каким образом. Гости разошлись, и я последовала за Криштофом, который вызвался проводить меня в комнату.
— Стоять! — рявкнул Ник и я обернулась. Он смотрел на меня потом на Криштофа, кивком головы показал тому на дверь. Как ни странно Криштоф ушел не сразу. Он что-то сказал Нику, но тот заорал, что это не Криштофа ума дело и пусть убирается ко всем чертям, если ему что-то не нравится. Я попятилась к стене, наблюдая, как медленно закрылась дверь за моей единственной надеждой на спасение. Николас повернулся ко мне и теперь его синие глаза стали почти черными.
— Ты сорвала мне сделку! — отчеканил он и двинулся ко мне, — я обещал им развлечения, я обещал чудесный отдых, а ты все испортила. Я говорил тебе, что никакого права голоса ты в этом доме больше не имеешь — ты больше не госпожа, ты прислуга и ранг твой ниже, чем у той дуры, которую ты защитила. Так что за ее проступок будешь расплачиваться ты. Собери все осколки руками, а потом почисть мои туфли, эта девка забрызгала меня соусом. Мои щеки запылали, лучше бы он снова меня ударил, чем приказал так унижаться. Я не собиралась подбирать осколки руками, а уж чистить его туфли и подавно.
— Ты слышала, что я сказал?! Собрала все осколки и натерла мои туфли до блеска, не то велю тебя выпороть.
— Ну, так вели выпороть прямо сейчас, я не стану исполнять твои приказы. Он удивленно посмотрел на меня, потом схватил за плечо и толкнул на пол.
— Собирай! — прорычал он, нависнув надо мной как тень. Меня трясло от ярости, сейчас я готова была даже ударить его, он не заставит меня так унижаться. Не позволю. Я поднялась с пола и упрямо посмотрела ему в глаза.
— Я сказала, что можешь выпороть меня прямо сейчас.
Теперь его глаза сверкнули красным огнем, он вытащил ремень из брюк и двинулся ко мне.
Замахнулся и характерный свист раздался у моего уха и тут во мне словно что-то переключилось. Изнутри поднялась дикая паника, звук напомнил свист хлыста, которым демон учил меня покорности. Я не помню, что случилось дальше, наверное, я закричала, закрыла лицо руками, вздрогнула. Меня начало бить мелкой дрожью, я упала на колени и услышала свой хриплый шепот.
— Не надо… Я недооценила свои нервы, они сдали, как только я услышала уже знакомый мне звук. Я бы не выдержала, если бы он меня сейчас ударил. Во мне поднялась волна панического ужаса. Первобытный страх той боли, что испытала всего лишь месяц назад. Оказывается память, иногда выкидывает такой фокус, и ты думаешь, что кошмар позади, что забыла, а какой-то незначительный звук погружает тебя в пучину ужаса словно наяву. Я все еще тряслась, но видела свои пальцы, которые лихорадочно собирали осколки и складывали в кучу. Я даже порезалась, но боли не почувствовала. Перед глазами я видела лишь его ноги, носки его кожаных туфель и его тень на полу. Ник стоял надо мной, как надзиратель и когда я закончила, бросил мне салфетки как собаке. Впервые во мне всколыхнулась ненависть. Впервые именно к Нику. Стиснув зубы я вытерла его туфли. И вдруг заплакала. Даже не знаю, как эти предательские слезы вырвались наружу. Я рыдала как раненное животное и не могла остановиться. Сквозь слезы я увидела, что он уходит. Вот так просто уходит, даже не сказав мне ни слова. Я подняла осколок блюда и посмотрела на блестящий фарфор. Вот так разбилась и моя жизнь. Когда-то давно Ник говорил мне, что он меня сломает, что нам нельзя быть вместе, а я ему не верила. Наверное, все же стоило прислушаться к его словам. Он был прав. Только я не собиралась ломаться. Единственное, что я тогда впервые поняла, что именно этот эпизод отложится в моей памяти навсегда. Не побои и оскорбления, а именно это унижение. Он показал мне, что я никто, что я лишь кратковременная прихоть хозяина и сделаю все что он прикажет. Именно в этот вечер моя любовь к нему дала трещину. Нет, я не перестала сходить по Нику с ума, я была им одержима, я была им больна прогрессирующей хронической болезнью, но в этот самый первый раз я вдруг захотела излечиться, или хотя бы попытаться. Он ломал не меня, он ломал мою веру в него, веру в мою любовь, которая может растопить лед и свернуть горы.
Я могла простить ему ревность, я могла стерпеть его грубость, но не обращение со мной как с животным.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});