зачем-то отползла к центру вальера и еще раз дернула ошейник.
- Это передатчик. – ещё тише прошептала Мила. – Старайся не призывать свою магию. Она вся перейдёт к подопечной хозяйки.
Поздно. Я уже как-то на инстинктах попыталась позвать свою драконицу, но она не откликнулась, лишь в груди потеплело. Чёртов обряд забрал все силы. Тогда я попыталась призвать Дракофламо, но и Огонь дал лишь искру и, пробежав по венам, растворился в пространстве.
Тем временем в наступившей тишине скрип открывающейся двери был сродни раскату грома. А шаги, что раздались на лестнице, стучали в такт с сердцем.
Тук… тук… тук…
Я сглотнула и вытерла повлажневшие руки о шаровары. Как-то не верилось все еще в то, что меня похитили. Да и вообще происходившее напоминало дурной сон. Что там делают, когда хотят удостоверится, что это не сон? Щипают? Ущипнула себя за запястье. Чёрт побери… больно. Растёрла, разгоняя боль по руке и не спуская глаз с лестницы.
Лестницу я видела. И смотрела, как постепенно в поле зрения возникали сначала ноги в лаковых туфлях на шпильке. Разве на такой высоте можно ходить? И как она только себе шею не сломала? Потом туловище, обтянутое в ультракороткое платье, с глубоким декольте до пупка. И не замерзла. Интересно, а нижнее бельё под ним есть? А затем уже вся Ева Ильина собственной персоной спустилась к нам. Лучше бы свернула шею на этих ходулях… И это нечисть? И где она училась так ходить на каблуках? Уж, явно не в Академии. Кстати, а куда это она ходила в таком виде? Она выглядела иначе, чем в Академии. На обычно милом личике сейчас сияла широкая улыбка, похожая больше на оскал кобры. Прилизанные серебристые волосы оказались взлохмаченными и напоминали, как раз распахнутый капюшон змеи. И она даже на таких огромных каблуках не шла, а словно перетекала с одной ноги на другую. Походка её мне напомнила походку одного надоедливого и очень болтливого, но очень дорого сердцу аспида. Точно! Она напоминает мне змееподобного юща. Вот так нечисть. Вот тебе и нет интеллекта.
- Ну, здравствуйте, мои хорошие, — а голос его звучал всё так же слащаво, как обычно.
А мне от её тона стало страшно. Так страшно, что я замерла и попыталась прикинуться ветошью. Увы, именно на меня первую обратила Ева свой взор.
– Наконец-то ты пришла в себя, Алисочка, – сообщила она громко, а я вцепилась руками в шаровары так, что пальцам стало больно, – жаль, что силы не восстановились, но что поделать. Придется тебе сегодня поработать. А то вот, — она провела пальцами по телу Полехина, при этом сдирая ногтями зажившие ранки, из которых вновь начинала сочиться кровь. – Мой мальчик совсем раскис и не хочет доставлять своей хозяйке радость. Надо его подлечить, мне он нужен живой. У меня сегодня был очень, очень, очень плохой день.
При каждом слове «очень», она вдавливала ноготь в рану парня. Надо отдать должное, Олег хоть и шипел от боли, но не дёргался. Зато Мила вздрагивала каждый раз, как только вскрывалась новая ранка на теле Полехина. Я же просто заставляла себя молчать, пока Ева сверлила меня взглядом, совершая свои манипуляции над парнем. Пусть считает, что мне страшно, как зайцу перед гадюкой. Надеюсь, она не знает, что я совсем не заяц. Еще и вытерла ладонью щеку, пусть подумает, что плачу. Так она подумает, что я слабее и может расслабиться.
- Сейчас мы немного тебя восстановим, — заговорила Ева со мной, как с маленьким ребёнком, решив, видимо, что я в шоке. – Тебе нужны силы для работы и насколько мне известно, Мила отлично подходит тебе, как источник огненной магии.
- Но она не умеет…
- Зато я умею, — прервала меня кобра и подошла к вольеру Милы. Я задышала чуть чаще, бросила взгляд на подругу. Та сидела белая, как бумага, губы подрагивали. Но держалась, молодец. – Мила, на место.
Рука Евы поднялась вверх, а Мила вдруг бросилась к дверце вольера. Та с тихим скрипом отъехала в сторону, я же увидела, что на кисти у кобры среди браслетов выделяется один, очень похож на наши ошейники, скорее всего какой-то амулет. А что мне известно о Еве Ильиной? Аспирантка защитного факультета. Специализация: артифакторика. Получается, настоящая Ева, та что сейчас в вольере, создала какой-то артефакт, который помогает качать магию из одного мага в другого?
Глядя на Милу сердце сжималось. Но я продолжала сидеть неподвижно и изучать обстановку. Сейчас Мила сидела на коленях перед коброй и мяла ткань штанов, за что получила замечание:
– Не нервничай, дорогая, если будешь вести себя хорошо, то никто не пострадает.
Короткий кивок, а затем едва уловимый всхлип, после которого я дернулась. От звука пощечины.
– Чёртова гадюка, не трогай ее!
Что-то вспыхнуло перед глазами. Кажется, звездочки от боли, что прошила меня сотнями игл. Такая боль, от которой тело само собой сворачивается в клубок. А голос пропадает. Я лежала и пыталась не потерять сознание, а голос змеи вливался в уши:
– Ай-ай-ай. Плохая нечисть. Подчинённая нечисть должна быть покорна хозяину, не перечить ему. А наказание лишь стимулирует ее покорность. Чтобы слушалась. И выполняла все приказы!
Не знаю, где я откопала остатки силы воли, но все же с их помощью кое-как встала. И выпрямилась, понимая, что лежать нельзя. Ни за что! Происходившее все еще не желало укладываться в голове. Это что же получается: я подчиненная нечисть и это откат от неповиновения? Я сидела и смотрела на дурной спектакль, разворачивавшийся перед моим взглядом.
- Ты готова повторить попытку? – едко спросила меня змея. – Или ты хочешь посмотреть, как я наказываю за твою провинность Милу?
- Нет! – я приняла подобное Миле положение: села на колени и склонила голову в знак подчинения.
- Умница, - дверь вольера отъехала. Мою руку взяли холодные пальцы, после чего на кисти сомкнулся браслет. – Хорошая девочка. - Она потрепала меня по голове, словно я домашний питомец. – Если ты меня порадуешь, девочка моя, то я порадую всех остальных.
Пока она говорила и наглаживала меня по голове, я почувствовала, как в меня вливается огненная энергия. Она была чужой, незнакомой, из-за этого меня чуть ломало, но при этом я почувствовала ещё одно. Более важное. Моя драконица зашевелилась. Грудь обдало огнём, но вот по венам искры не побежали, как