по нескольким корзинкам. Чтобы не держать все яйца в одном месте.
Снял еще две хаты. Устроил там тайники. Еще нашел гараж. Там тоже пробил дыру в цементном полу. Потом укрыл.
Часть денег хранил в камере хранения. Свою долю перевел в доллары. И в золотишко. Помнил, что будет лет эдак через двадцать.
Хотя, посмотрим. Может, здесь все пойдет по-другому.
Сейчас мои сбережения уже позволяли купить десять новеньких «Волг». Но я все думал. Куда бы их девать дальше? Во что вложить?
Как вариант, можно приобрести недвижку. Земельные участки и квартиры. Дачи. Через подставных лиц. И здесь, в Москве.
И еще в странах ближнего зарубежья. В Восточной Европе.
Правда, там строгие правила. Надо изрядно повертеться, чтобы завладеть жильем. За рубежом. Причем, это сразу выявят мои кураторы из КГБ. На раз-два.
Пока что, я развивал связи с иностранцами. Уже не только с бритишами.
Через алеров, то есть итальянцев. И бундесов, немцев из ФРГ. Там тоже появились знакомые.
Коренев несколько раз интересовался моими контактами. Я дал ему на проверку. Пусть смотрит. Мне не жалко.
Потом я заинтересовался поставкой водки. Завод тут, под боком. На берегу Яузы. Московский ликеро-водочный. В будущем «Кристалл».
У них там наверняка есть излишки. Которыми торгуют из-под полы. Вот они-то мне и нужны. Чтобы получать побольше. Да подешевле.
Вот только как бы выйти на грамотных людей? Тех, кто знает, что да как. Близок локоть, да не укусишь.
Напрямую не сунешься. На хромой кобыле не подъедешь. Особенное предприятие. С охраной, все дела.
Я искал знакомых. Через своих знакомых. Но сначала никого не нашел. Ходил вокруг да около два дня. Вынюхивал.
Наконец, удача улыбнулась. Как и в Астрахани, я устроился в столовой. Рядом с заводом.
Сидел там безвылазно. Завел знакомство с заведующей. Пышная приятная женщина. Роза Олеговна.
Мечта поэта. Очень быстро краснела. От каждого моего нескромного слова.
Пришлось ее тоже покатать по окрестностям. Вместе со Штырем. Как с водителем. Чтобы пустить немного пыли в глаза.
Потом уединился в номерах. Что поделать. На что только не пойдешь ради дела.
Справедливости ради, надо признать, Розочка приятная женщина. Весьма симпатичная. Пышнотелая. Все, что надо, при ней. Страстная и беззаветно преданная. Лет тридцати.
Я больше поклонник стройных. Но при этом с большим бюстом. Но Розочка оказалась очень даже ничего.
Потом она дала расклад. По служащим завода. Я рассказал ей легенду. Про закупку водки для родственников. На Урале. В магазинчик.
— Ты для этого обращайся к Олегову, заму директора, — посоветовала Розочка. — Он иногда заходит пообедать. Когда будет, я тебе маякну.
Вот это другое дело. На следующий день я так и планировал. Завязать знакомство с замом директора. Чтобы наладить поставки оптовой водки.
Но не получилось.
Когда я пришел на квартиру, меня встретил Ракета. Весь в синяках. И без товара. И без денег.
Его избили. И ограбили. Когда он отирался возле «Березки».
И еще. Капуста сказал, что мне звонил Грешников. Очень срочно. Я набрал куратора из «Интуриста».
— Срочно свяжись с кем надо, — сказал тот. — Ну, ты знаешь. Тебя вызывают на беседу в ОБХСС. Я слышал, на тебя пошла команда сверху. Команда «Фас».
Глава 16
Наезд
Время двенадцать часов ночи. Я посмотрел на часы. На настольные часы в виде прямоугольника из коричневого полированного дерева. Марки «Янтарь» с надписью «Сделано в СССР» в нижней части циферблата. Часы громко тикали на всю квартиру.
Уже не просто двенадцать, а половина первого. Я сидел за столом на жесткой табуретке с широким деревянным сиденьем и белыми ножками, сколоченными между собой.
Сидел уже три часа. Думал. Ломал голову. Разбирался, что случилось. И как быть дальше.
Избитый Ракета спал в спальне. Мы обработали ему синяки и ссадины зеленкой. Забинтовали. Дали тридцать капель валерьянки.
Капуста продолжал сидеть над расчетами в гостиной. Перебирал товар. Шуршал пакетами. Что-то бормотал под нос. Как он сказал, это его успокаивало.
Рядом с ним остался Бочка. Этот тоже давно уснул. Храпел на весь дом, так что стены дрожали.
Остальных всех я распустил по домам. Назначил внеплановый выходной. Надо сделать паузу, чтобы выяснить, чего такое творится вокруг.
На столе остывший пузатый чайник на потемневшей от времени деревянной подставке. Рядом заварочный, с отбитой ручкой, с оранжевыми цветочками на боку, весь забрызганный каплями чая.
Почти опустел. Потому что я пил много чая. Потому что не курил и не пил. Думал. Рядом блюдце с подсохшей колбасой и сыром. Куски хлеба «кирпичика», недоеденные. Сам хлеб спрятан в хлебнице.
Теперь понятно. Понятно, откуда ноги растут. И почему меня тогда пытались поймать на Горького. Это звенья одной цепи.
— Трое налетели, даже ничего не спросили, — рассказал Ракета, пока мы бинтовали его треснутые ребра. — Отвели за «Березку». Дальше. За стоянку. Там, где трансформаторы. Там глухо. Никого нет. Обыскали всего. Забрали деньги и товар. Весь. А потом как давай бить по морде. Когда я упал, ногами добавили. Кричали: «Передавай привет Одиссею! От Косматого. Теперь это наша территория, понял? Еще раз сунешься сюда, убьем, падла!». Здоровые такие, как лоси. Один лысый вообще зверь. Если бы те, другие, его не остановили, забил бы меня насмерть. Отморозок безбашенный.
Тут понятно. Свято место пусто не бывает. Это привет от приблатненных приятелей Косого.
Сам он до сих пор в бегах. Но его кореша прикинули и решили взять все гостиницы под контроль. Но еще до сих пор не поняли, с кем столкнулись.
Вот только моя палочка-выручалочка сейчас не работает. Когда я сообщил Кореневу о нападении, тот ответил:
— Плевать. Сейчас это не самая большая из твоих проблем.
Я замолчал. Неужели вызов в ОБХСС — это нечто большее, чем просто разговор.
— Сейчас в ОБХСС ни шагу, — предупредил Коренев. — И сюда не звони. Я сам выйду на тебя. Пока что жди. Спрячься на дне. Не лезь на рожон.
Да что такое-то? Я хотел спросить, что случилось, но Коренев сказал:
— Меня ждут. Срочная встреча. Давай, до связи, — и бросил, сволочь, трубку.
Вот почему я сидел и думал, как быть дальше. Но для того, чтобы решиться, надо обладать информацией. А у меня ее кот наплакал.
Вот что надо сделать. Первым делом, собрать сведения. О том, что происходит.
Я встал и пошел к Капусте. Тот сидел перед огромной кучей импортных шмоток, разложенных на ковре и кровати. Часть успел отсортировать и записать на листок бумаги. Я тронул его за плечо.
В комнате горел тусклый свет. В люстре на потолке горела только одна лампочка из трех.
Капуста оглянулся. Низенький, как будто вздувшийся. Вокруг глаз темные круги.
— Ты закончил считать? — спросил я. —