Третьего февраля Влада Лаврова зачем-то вытащила из кладовой свою старую метлу.
Дубовая рукоять и потрепанные прутья. Потускневшая серебристая этикетка. И много радости от обладания такой роскошью. Она получила метлу от неизвестного благодетеля в двенадцать лет, и только на этих каникулах, когда Влада воссоединилась с семьей, отец рассказал, что метлу прислал он. А досталась она ему от его брата, работающего Стражем и погибшего при выполнении захвата Черных Воинов.
Влада решила отправиться в полет.
Школьными правилами не предписывалось использовать метлы в определенное время года или суток, наверное, потому, что этими средствами для полетов имелись у единиц. Ходили слушки по школе, будто у Веры Сергеевны Родовых есть ступа, перешедшая в наследство от Бабы-Яги, но Влада не верила в это. И без того сплетен хватает, а сплетни об учителях — самые недостоверные.
Переодевшись в лыжный костюм, потому что о таких интересных вещах, как зимняя форма для полетов, в российском чародейском мире даже не слышали, Влада зашнуровала высокие ботинки, спрятала непослушные курчавые волосы под шапку, и неторопливо вышла из школы. Под подошвами громко хрустел снег, в лицо светило солнце. Сегодня, в воскресенье, можно все.
Влада села на метлу и взлетела, оттолкнувшись ногами от земли. Она снова чувствовала себя живой — как месяц назад, разговаривая с родителями и сестрой за праздничным столом. И на сердце становилось теплее, когда она вспоминала про семью.
В лицо ударил резкий порыв ветра, но вызвал этим не страх, а необычное пьянящее чувство свободы и радости. Широко улыбнувшись, Влада направила метлу вверх и вперед. Здесь мороз был крепче, но в этом и прелесть — лететь, несмотря на все препятствия. И холод — совсем не помеха. Белоснежные сугробы остались далеко позади.
Но помехой стало нечто другое. Не успела Влада расслабиться и порадоваться короткому моменту полной свободы, как уловила боковым зрением четкое движение неподалеку. Темное пятно, навязчиво мелькающее рядом, оказалось ни кем иным, как беззаботно летающей на новенькой метле Лирой Конт. Язвительная кудрявая зараза решила испортить ей выходной, не иначе!
— Добрый день, Владушка! — крикнула Лира своим мерзким тонким голосом, от которого хотелось убраться подальше. — Как летается?
— Прекрасно! — огрызнулась Лаврова, делая крутой вираж в сторону.
Оказалось — неудачно и напрасно. Порыв злого, воющего ветра толкнул Владу в бок, относя вместе с метлой в сторону Лиры. Та предусмотрительно успела снизиться на ближайшее расстояние к сугробам, но это никого не спасло. Неумелая попытка выровнять непослушную метлу привела к кувырку через голову и позорному падению прямо в высокую белую шапку сугроба. Перед этим Влада врезалась в Лиру, сама того не желая, и обе с головами окунулись в снег.
Обжигающий холод проник под одежду и обувь, замерзшая вода была везде. Метлы отлетели в стороны и остались где-то на протоптанных дорожках. С третьей попытки Влада кое-как выбралась из сугроба, отряхнулась и подняла сбитую при падении шапку. Кружилась голова и сильно ныла лодыжка.
— Ну как ты? — из слепящей белизны, как чертик из табакерки, выскочила неугомонная Лира.
Ее старое серое пальтишко, годное разве что для поздней осени, было полностью залеплено снегом, талая вода запуталась и в коротких кудрявых волосах. Но Конт не унывала и, подпрыгивая на месте, отряхивалась с озорной улыбкой.
— Нормально, — отрезала Влада.
Ругаться было бессмысленно, да и неохотно. Поднялась метель, в лицо прилетела пригоршня снега, и, когда Влада вытерла мокрое лицо, то почувствовала себя очень усталой и измотанной. Наверное, дело в снеге и плохой погоде? В любом случае высказывать свое мнение о поведении Лиры ей уже не хотелось. Небрежно махнув рукой, Влада захромала в сторону темнеющего неподалеку замка.
Лира, в лучших традициях занозы и проныры, ускорила шаг, норовя угнаться за ней. Даже хромая и держа в руках метлу, Влада очень быстро оказалась на протоптанной широкой дороге, ведущей прямо в замок. К раскрасневшимся на морозе щекам прилила кровь от торопливой ходьбы, и едва девушка оказалась в относительно теплом коридоре замка, на нее тяжело навалилась усталость.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Хлопнула гулко деревянная большая дверь, следом за Владой быстрыми мелкими шагами вошла в замок Лира.
— Ты куда, Владушка? — окликнула она негромким, лишенным привычной ядовитой язвительности голосом. — Пошли какао пить? Да и вещи просушить надо?
От неожиданности Влада остановилась и чуть не врезалась в мраморную статую Перуна, украшающую первый этаж.
— Куда это?
— В зимний сад. Там сейчас тепло и диванчики.
Такой милой и жизнерадостной Влада не видела Лиру уже очень давно. Сначала показалось, что никогда, но задумываться об этом сил не оставалось.
— Пошли, — согласилась она настороженно.
Но перед этим девушки зашли в девичью и сменили промокшие лыжные костюмы на теплые уютные свитера и спортивные брюки. Натягивая носки на озябшие ноги, Влада подумала, что горячий шоколад был бы очень кстати, чтобы не оказаться в одной с Вестой палате. Говорили, у бедняжки начались осложнения и пока к ней не пускали посетителей. Но учителя и медсестры твердили, что молодость возьмет свое и скоро Веста поправится.
Хорошо бы, если это будет правдой, а не попыткой успокоить волнующихся подруг.
В зимнем саду Лира зажгла волшебный красный огонь в пустом холодном камине, и сразу стало тепло. Диванчик был мягкими, Влада тут же улеглась на него с ногами, устало глядя в потолок, а Лира куда-то вышла и вернулась через полчаса, неся серебряный поднос с двумя фарфоровыми чашками и кофейником.
− С чего вдруг такая щедрость, позволь узнать?
− А ты поверь в мои добрые намерения, − ухмыльнувшись, Лира дернула узким плечиком. — Не можешь, да?
− После всех твоих выходок? Знаешь, нет.
− Какая жалость, − протянула нахалка, усаживаясь на диван напротив. — Может, тебя успокоит то, что мы будем пить из одного кофейника?
Прозвучало это вполне логично, но Влада все равно наливала ароматный густой напиток своей рукой. Мало ли что.
− Разреши вопрос?
− Да, Владушка?
− Где вы с Евой берете продукты?
− Из леса, вестимо, − Лира насмешливо развела руками. — Который Дремучий.
Шоколад был сделан из покупной плитки с добавлением какао-порошка и залит горячим молоком. Влада знала каждый из этих вкусов по отдельности, но раньше не представляла, что их слияние образует настолько необычный и приятный вкус.
Тот день показался приятным и почти замечательным, если не считать Лириной ухмылки. Но Влада решила, что для благих намерений, таких, например, как посещение Весты в больничной палате, можно привыкнуть и потерпеть.
На следующий день Влада, Лира и Ева с трудом дождались окончания уроков, чтобы навестить подругу, но Маргарита Ивановна, встретив их, ворчливо заявила, что Веста выздоровела.
− Уже? — растерялась Ева. — Так быстро?
− А то! — улыбнулась с довольным видом старая женщина. — Недаром в магической России самая лучшая медицина!
И она ушла, гордясь своими словами и умениями, старательно делая вид, что не замечает четырех озадаченных взглядов, устремленных ей в спину.
Отведя глаза, Ева ненароком посмотрела на Весту, снявшую застиранную больничную пижамную рубашку и натягивающую свитер. Бледную нежную спину пересекали толстые уродливые полосы. Шрамы — не меньше десятка.
− Дядя бил меня проводами, − тихо пояснила Веста, поймав на себе этот взгляд и вздрогнув, как напуганная лань. — Пойдемте.
Остаток недели прошел за привычными конспектами и домашней работой, очень серо и неинтересно. Ни тройняшки Романовы, ни Лира и Влада не пытались нарушить сонные будни Чарослова, и, кажется, этому факту были рады не только ведьмы и колдуны вместе с учителями, но и их коты. Последние считали, что есть куда более увлекательные занятия, вместо наблюдения за нелепыми драками хозяек.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Наступили выходные, и Ева предложила подругам отправиться в Китеж.