В ход были пущены все имеющиеся у людей запасы, но и этого оказалось мало. Получившееся строение больше походило на разноуровневый забор, построенный придурковатым неумехой. После каждой доски имелся промежуток, вдвое больший, нежели сама доска. Для человека такой сарая не был препятствием, для тупоголовых ночных разбойников, преграда более чем существенная. Но, даже при такой экономии подручных средств, их не хватило на весь периметр сарая. Было оставлено несколько проходов, достаточно просторных, чтобы туда могла протиснуться даже такая громоздкая и неуклюжая тварь, как птеродактиль.
Оставляя проходы, люди заботились не о пропитании летающих тварей. Имелся у них в отношении птичек, особый расчет. Люди надеялись, что в тупых головах летающих монстров выработался условный рефлекс, — не следует протискиваться в тесный проход, если не желаешь там околеть. Люди рассчитывали на то, что этот рефлекс выработался у летучих тварей за время ночных сражений за обладание крышами и чердаками, когда было изрядно поубавлено зловредное "птичье" племя. Для тех, кому полученный при общении с людьми урок не пошел впрок, был приготовлен сюрприз. Во всех проходах были установлены на время демонтированные с плотов арбалеты среднего калибра, настроенные, как самострелы. Самых голодных и любопытных "птичек", ждал радушный прием.
Выход в море отменялся в связи с разделкой исполинской туши, где предстояло выполнить колоссальный объем работ. Не резон отправлять в море три десятка крепких мужчин, чьим рукам найдется применение на базе.
С наступлением темноты люди укрылись на чердаке, набираться сил на день грядущий, обещавший быть тяжелым. Бодрствовали лишь часовые, охраняя сон людей от неприятных неожиданностей. Всю ночь до них доносились гортанные вопли птеродактилей, кружащих вблизи сарая, и скачущих по крыше, не рискуя лезть внутрь, даже видя столь соблазнительную поживу. К утру, они убрались прочь, оставив на месте ночного сборища пробитого стрелой самострела храброго, но неудачливого гурмана.
С восходом солнца, люди принялись за работу. Мужчины, вооружившись пилами и топорами, окружили обезглавленную и обесхвостенную тушу черепахи, до которой вчера, за недостатком времени, руки так и не дошли. Но теперь у них в запасе был целый день, когда можно трудиться без помех, не опасаясь враждебного вмешательства. Птеродактили днем не летают, да и ночью, помятуя полученный урок, появятся не скоро. Их неудачливый собрат пошел под нож. Пусть грубое, и почти безвкусное, но это все-таки мясо, кладезь животного белка, без которого человеческому организму не обойтись.
Массивный, словно литой черепаший панцирь вызывал восхищение и невольную дрожь. Несколько минут простояли люди возле него, впав в восхищенный ступор.
Андрей вышел из ступора первым, и, замахнувшись от души, рубанул топором по панцирю, в месте, где рельеф его показывал наличие соединительной полосы, объединяющей две половинки в единое целое. Это было самое слабое место, именно сюда и надлежало бить, чтобы добиться желаемого результата.
Но после удара топора по панцирю, случилось невероятное. Топор с силой отскочил от туши. Незатейливый рубака не удержался на ногах, и отлетел в сторону вместе с топором, едва не оказавшись в воде, где подобных ныряльщиков всегда с нетерпением ждут хищные подводные жители, всегда готовые по достоинству оценить человека в качестве закуски.
Все дальнейшие попытки разрубить панцирь оказались тщетны, топоры отскакивали от него, как от резинового, не оставляя даже следа. Бессильны оказались и пилы, пользоваться которыми было к тому же чертовски неудобно.
Но, отказавшись от пил и топоров, люди не собирались отказываться от задуманного. Оставалось последнее средство, против которого не устоит ни одна резина, какой бы толщины она ни была, — огонь.
Наспех построенный вечером полусарай-полунавес, в спешном порядке разбирался на дрова. Спустя несколько минут вокруг туши горели костры, в которых накалялись до красна, мечи, и железные пластины, посредством которых люди собрались добраться до вожделенного мяса.
В воздухе запахло жженой резиной, неохотно пропускающей в свою вглубь раскаленное железо. Дело медленно, но продвигалось вперед.
На глубине около полуметра, осточертевшая резина закончилась, обнажив глазам роговой панцирь, который и должен быть у черепахи.
После сделанного открытия, работа по разделке панциря закипела с удвоенной силой. За час до наступления сумерек титанические усилия людей были вознаграждены. Стенка прочного панциря явилась взору по всему периметру работ. В самом тонком месте, месте соединения двух половинок в единое целое.
С наступлением сумерек работа не прекратилась. Только добавилось костров на крыше. На смену мерзкому запаху жженой резины пришла не менее отвратная вонь паленой кости, забивающая ноздри, затрудняющая дыхание, заставляющая долго и надсадно кашлять.
От множества костров, на крыше стало светло, как днем. В эту ночь птеродактили, не смотря на оживление, царящее на крыше, так и не появились. То ли причиной неявки послужил пугающий свет, то ли полученный прошлой ночью урок, отвадил их на время от визитов в человеческие владения.
К утру черепаший панцирь был разделен на две аккуратные половинки, каждая весом несколько сот килограммов, обнажив взору людей мясо, для добычи которого пришлось немало потрудиться.
Закончив свою часть работы, мужчины завалились спать прямо на крыше, не имея сил добраться до чердака, после бессонной ночи полной изнурительного труда. Не прошло и минуты, как ночные труженики спали, погрузившись в омут забвения, в котором не было ничего, даже снов.
Проснулись они далеко за полдень, отдохнувшие, и невероятно голодные. Даже не проснулись, проспать они могли до вечера, а были разбужены. Но пробуждение было не резким и грубым, как при нападении очередного, невесть какого по счету противника, а мягким и ласковым. Разбудил их распространившийся по крыше и далеко за ее пределами аромат жаркого, давно забытый людьми. Так пахнуть могло только жареное мясо.
Несколько дней длилась эпопея по добыче мяса, и заготовке его впрок. Мяса было столько, что на время были забыты все прочие дела, даже рыбалка. Невероятно огромной была туша исполинской черепахи, и слишком мало времени оставляло людям пылающее светило. Работы не прекращались даже ночью, лишь усилилась охрана, на случай, если привлеченные запахами и оживлением, царящим на крыше, сюда вновь наведаются птеродактили.
Но, наученные горьким опытом, крылатые твари более не объявились, позволив людям без проблем заготовить гору черепашьего мяса, которого хватит и на то, чтобы оснастить продуктами экспедицию, и самой колонии не испытывать в нем недостатка в течение нескольких месяцев.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});