class="p1">Да и вспоминать не надо. Ни к чему.
В стену полетела пустая бутылка.
Потом еще одна, остатки вина разлились вкусно пахнущей лужицей по деревянному полу.
Гнев и злоба накатывали, душили, заставляли забыть обо всем на свете.
Алисия… тварь!
Лоуренсио… Сволочь, друг, называется! Нет бы рявкнуть на сестру, выгнать Ортиса, настоять на своем… нет! Анхель, я не стану неволить сестренку! Я ее люблю и хочу, чтобы она была счастлива!
Будет, будет она счастлива! Анхель бы с ней хорошо обходился, кто ж режет курицу, несущую золотые яйца?!
Феола – эта… ууууууу! На вторую сестру у Анхеля и слов-то печатных не осталось, один гнев и бешенство.
Что ж!
Сами напросились!
Сами, все сами… видит Творец, он хотел по-хорошему! Он хотел поступить с ними, как с людьми, хотел по-хорошему… нет?
Вы сами в этом виноваты!
Сами, все сами…
Анхель запустил в стену еще одной бутылкой и принялся переодеваться. Чего тянет этот идиот Слизень? Не пора ли его поторопить?
* * *
Адриан ждал.
Ждал взрыва.
Ждал мощной волны. Ждал…
Рядом сидела сестра, крепко держала его за руку. Неподалеку так же терпеливо ждала Анна, бледная от переживаний.
Подойти? Поговорить?
Адриан Валенсуэла не знал, надо это или нет.
С одной стороны, родители хотели их сговорить.
С другой – если они смогут жить, как нормальные люди? Надо ли ему такое? Надо ли Анне?
Рядом с мединцами находилось несколько десятков монахов. Мануэла уже разговорилась с одним из них, вот он, брат Гарсиа, сидит неподалеку. Он и сказал, что Храм поможет.
Если мединцы решат жить, как люди, что же в этом плохого? Пусть живут и радуются! Контроль со стороны Храма?
Так что страшного? Вы собираетесь убивать? Предавать? Нарушать законы?
Нет?
Вот и весь разговор. Тем, кто не собирается, и бояться нечего.
Дожить бы еще. До спокойной жизни. Чтобы свой дом, лучше у моря, чтобы жена и дети. Нормальные, обычные, можно даже синеглазые, только чтобы они даже не знали ничего. Ни о каких мединцах.
Только бы вот сейчас выстоять…
Адриан даже представлял, как это будет.
Где-то вдали встряхнется, словно мокрая собака, земля, и утробно, глухо, зарычит море, которое вытряхнули из привычного ложа. Встанет на дыбы, помчится вперед…
И им останется только стоять.
Стоять, сцепив руки, всем, как одному. Вряд ли они справятся с цунами полностью, но хоть сколько остановить! Хоть кого спасти.
Так сказал мэр города. И монахи тоже подтвердили…
Адриан ждал.
А вместо цунами приехал сам мэр. И с ним епископ Тадео.
И не стал говорить красивых слов, произносить речовок – к чему? Потер лицо руками и просто сказал два самых важных слова:
– Все обошлось.
И мединцы выдохнули, словно одно живое существо.
Обошлось?
Они сегодня не умрут? Правда?
Епископ откашлялся.
– Граждане Астилии… сегодня вы полностью подтвердили это право. Сейчас вы разделитесь на группы до десяти человек, как вам будет удобнее. Ни в какие тюрьмы вы не вернетесь, несколько дней проживете в монастырях. Потому что вас арестовывали, нужно время, чтобы утрясти все с документами, чтобы вернуть вам гражданские права. А если кто-то пожелает переехать, что-то поменять – мы поможем. Вы сегодня готовы были стоять насмерть, и Церковь это оценила. Мы поможем, Творцом клянусь. Если кто-то захочет уйти – пожалуйста. Только возьмите сначала бумаги, с которыми вас беспрепятственно пропустят или ко мне, или к тану Кампосу – мало ли? Нужна будет помощь, поддержка, решить какие-то проблемы…
Может, это мединцев и убедило окончательно.
Никто не ушел.
А вечером Адриан сидел на берегу моря и смотрел на звезды. Крупные, ясные…
Они с сестрой вернутся домой. И будут спокойно жить. А дальше… главное, что оно у них будет – это «дальше».
Как, с кем – пока неважно! Шанс им дали, а дальше будет видно.
* * *
Феола появилась в пещере ближе к вечеру, когда все уже извелись. Но – явилась. В сопровождении двух магов воды – Бернардо постарался.
В руках у одного из магов была веревка.
– Добрый вечер, – поздоровался он. – Меня зовут Эдвардо Пепе Аркури. Тан Аркури. Это мой напарник, тан Рохелио Лало Гутьерес. Мы поможем вам выбраться из пещеры. Сейчас вы по одному будете подходить, браться за веревку – и нырять. На веревке по всей длине навязаны узлы, ваше дело перебирать руками и не отпускать ее, а вода вас подтолкнет. Я знаю, что расстояние слишком большое, чтобы обычный человек мог его преодолеть. Посреди веревки будет создан пузырь с воздухом. А когда вы вынырнете на поверхность, просто перебирайте руками по веревке вдоль берега. Мы с напарником присмотрим, чтобы никто не утонул и не стал жертвой акул.
Феола подтвердила все энергичным кивком.
– На берегу ждут костры, палатки, горячая еда и ночлег. На первое время. Потом власти вам помогут вернуться к вашим семьям, его высочество все организовал.
Кстати говоря, Феола при этом присутствовала. И была восхищена его высочеством.
Жертвоприношения?
Ритуалы?
Это-то ладно! А вот ты попробуй организовать несколько сотен человек так, чтобы тебе подчинились, и все получилось, и притом не как захочется, а как задумывалось…
Вот это умение!
Конечно, не обошлось без несчастных случаев, для того и Феола была на подстраховке.
Конечно, кто-то отпустил веревку, кто-то наглотался воды вместо воздуха из пузыря… это жизнь. Чтобы среди сотни с лишним человек и пары идиотов не нашлось? Такого не бывает.
Но в результате, раньше или позже, все оказались на берегу. У костров. И полиция с монахами раздавали одежду, еду, записывали, кто и откуда…
Не у всех ведь есть дом.
А кого и похоронили уже, ведь почти год мединцы людей набирали…
Так что опрос, статистика, а уж потом местные власти будут решать, что делать с людьми. Хорошо решать, потому что вопрос будет на контроле как у Храма, так и у его высочества.
Бернардо, кстати, долго задерживаться тут и не собирался.
– Пора мне домой. Завтра коронация. Кого подвезти до города?
Феола усмехнулась, глядя на Амадо. Она знала, кто повезет ее.
– Спасибо, ритана Ксарес… то есть Фи, – поблагодарил ее брат Дуардо.
– Буду рада с вами сотрудничать, – от всей души сказала Феола.
Монах оценил и кивнул.
А Бернардо тем временем повернулся к Крису.
– Слушай… я понимаю, что оруженосцев сейчас не бывает. Но мне бы друг пригодился.
Крис оценивающе посмотрел на принца.
Подумал пару минут.
И – кивнул.
Что-то серьезно надломилось в мужчинах, когда они ждали на берегу. И когда узнали о