горла вырвался только перемешанный со стоном хрип. Ногтями я впилась в руку его цербера.
— Ты не можешь, — всхлипнула, проталкивая вставший в горле ком и заорала истошно: — Ты не можешь забрать её у меня! Она моя девочка! Прошу тебя!
Захар сжал губы, глаза его холодно сверкнули. Коротко он кивнул охраннику, а сам так и стоял, глядя в упор. Если бы он достал пистолет и выстрелил, было бы куда гуманнее, чем то, что делал он.
— Пожалуйста! — взмолилась я, захлёбываясь слезами.
Охранник поволок меня дальше. Раскрытая машина уже стояла возле дома. Я ухватилась за дверцу, но мои пальцы быстро отцепили.
— Дайте мне хотя бы увидеть дочь! Прошу! Просто увидеть!
— Садитесь в машину.
— Я не…
Меня втолкнули внутрь, и я угодила в руки ещё одному церберу. Дверца захлопнулась, машина поехала к воротам. Промелькнули кусты роз, их томно-сладкий запах я почувствовала остро, как никогда раньше. Он проник в машину и заполнил всё, облепил меня тонкой плёнкой.
Я просила остановиться, дать мне ещё раз поговорить с мужем, но машина медленно катилась по дорожке, притормозив только у ворот.
— Вы не можете, — жалко проныла я, обернувшись назад. Ворота закрылись за нами, а моя дочь осталась по ту сторону.
Моя девочка, моё солнышко, моё сердечко.
Телефон охранника зазвонил.
— Слушаю Вас, Захар Николаевич.
Я замерла. В груди вспыхнула надежда.
Передумал?
— Пожалуйста, дайте мне, — взмолилась я шёпотом.
— Да, понял вас.
— Что? Мы вернёмся? Он передумал?
Заглядывала в глаза охраннику, понимая, что решается моя судьба.
— Пожалуйста, дайте вашу руку, — попросил он.
Не понимая, я протянула ему ладонь.
— Другую.
Я протянула вторую. Он взял кисть и стянул с моего пальца кольцо. Убрал в карман. Я собрала пальцы в кулак. Вот он — выстрел. Прямо в грудь, точный и резкий. Бах, и меня больше нет.
* * *
Под конвоем я села в самолёт, а потом три с лишним часа смотрела в иллюминатор, не видя ничего, кроме серости. Серым стало всё: люди, небо, я сама. После получения багажа в аэропорту Минеральных вод охранник подвёл меня к такси.
— Дальше я сама, — сказала безжизненно. — Можете отчитаться хозяину, что выполнили работу.
Охранник помолчал секунд десять, пока вещи клали в багаж.
— Всего хорошего, Виктория Евгеньевна.
Я осталась одна у машины. Смотрела, как он уходит, и пыталась держаться, чтобы не рухнуть на землю и не начать кататься червём на глазах у людей. Меня бы приняли за сумасшедшую, и это было не далеко от истины.
— Едем? — спросил таксист.
Я села в салон, в последний момент вспомнив, что должна закрыть дверь. Надо же, а я успела от этого отвыкнуть… Мысли перекатывались пространно и вяло. Увидела, как к машине рядом идёт женщина с девочкой. Девочка вела на поводке собаку с красным бантиком на голове. Йорка. Поводок у неё в руках был розовый, на ножках девочки белые сандалики с ремешками, светлые волосы переливались на солнышке.
— Ессентуки, верно? — спросил водитель, заведя машину.
— Ей лет пять, да? — спросила я с хрипотой в голосе. Поймала взгляд мужчины. — Девочке. Вы видели девочку? У неё на платье вишенки. А у Инги на платье…
Осеклась, почувствовав его недоумение. С шумом, резко втянула воздух. Во рту стояла горечь.
— Нет, не в Ессентуки. Вы спросили, куда?
— Мне сказали, что вас нужно отвезти в Ессентуки.
— Мы туда не поедем. — Я назвала адрес брата в Нальчике. — Вам ведь всё равно. Если нужно, я доплачу.
— Да не надо, мне достаточно заплатили. Нальчик, так Нальчик.
А мне всё равно не было. В квартире игрушки Инги, наши фотографии, её рисунки. В квартире я и она. Все её первые слова и бесконечное множество её «мама». Глаза начало жечь. Я вытерла слёзы и отвернулась к окну. Если вернусь домой, и правда сойду с ума. Шесть лет назад не сошла — сойду сейчас. Если Захар хотел мне отомстить, у него получилось. Бах. Один единственный выстрел в грудь и его взгляд, который я не забуду до последнего вдоха.
Два часа, и я стояла у двери, не уверенная, что в квартире кто-то есть. Что, если я перепутала или у него изменились планы? Может, он в Москве с женой. У них, кажется, скоро трёхлетие свадьбы… Сжимала ручку чемодана и боялась позвонить. Уже успела пожалеть, что приехала. Только хуже же будет, если он всё-таки дома. Но стоило подумать уйти, дверь открылась.
— Вика, — брат посмотрел сперва на чемодан, потом на меня. — Что с тобой?
Я хотела сказать, что всё хорошо, но не смогла.
Отпустила чемодан, и тот упал, а я бросилась Ромке на грудь. Его руки сомкнулись за спиной. Я уткнулась в него и заревела белугой, не в силах больше держать в себе слёзы и боль.
Глава 18.2
Вика
Кухня в квартире брата была размером со всю нашу с Ингой съёмную. Ключи от нее мне сунул охранник пред тем, как я села в такси.
Я сидела над остывающей чашкой чая, к которому не притронулась, и отстранённо смотрела на Ромку. Разница между нами была всего несколько лет, а пропасть огромная. Близкими мы не были никогда. Он рано уехал от родителей, начал строить бизнес, а я… Я выучилась на медицинскую сестру и вышла замуж за Юру.
— Ты мне расскажешь, что случилось? — требовательно спросил брат.
Знала бы я, что ему рассказать. Не правду — однозначно. Я всё ещё помнила предупреждение Захара в прошлом и, пусть с тех пор узнала его совершенно другого, подставлять брата не хотела.
— Да просто… На работе проблемы, — соврала я, отведя взгляд. Всё же заставила себя посмотреть брату в глаза. — Я столько планов строила, а ничего не вышло.
Рома нахмурился.
— Хочешь сказать, что ты притащилась ко мне зарёванная с чемоданом из-за того, что у тебя не заладились дела в какой-то вшивой клинике?
— Это не вшивая клиника, — возразила я с горячностью. — Это медицинский центр с большими перспективами. Это новый уровень, Ром. Понимаешь? А я… — вздохнула. — Я всё потеряла. Всё.
— Говоришь так, как будто жизнь кончилась. Давай я тебя устрою на хорошее место, если тебе это так нужно. Пошуршу по своим.
— Не нужно. Не хочу я уже ничего.
— Если не хочешь, что рыдаешь?
Я опустила голову и сжала в кулак правую руку. Там, где должно было быть кольцо, не было ничего. Глаза заволокло слезами.
— Где Инга? Если ты с чемоданом, она где?
— Нас моя подруга встретила в аэропорту, — снова