время мечтала стать пожарным, но вышла замуж, забеременела и стала шить.
Кто-то позвонил в дверь.
Аня пришла. Принесла вафельный тортик.
Выглядела доброжелательной. Дважды мне улыбнулась. Она принарядилась к нашему вечернему чаепитию. Надела черное пальто, не по погоде, с воротником под горло. Свою любимую рубашку в темно-зеленую клетку. Сережки-таблетки. Даже голову помыла. Волосы едва достигали плеч, но длинная челка закрывала половину лица. И оттеняла коронный взгляд исподлобья. Светло-карие глаза Ани казались янтарными на солнце. У неё был жесткий, злой взгляд. Тонкий шрам на переносице. Три родинки на щеке.
Высокие черные ботинки с грубой подошвой. На шнуровке. Змейки она не признавала. Что ж это за удовольствие от обуви, если от нее можно избавиться за секунду. Обувь должна быть вдумчивой. Громкой. Заявлять о себе.
Пока Аня расшнуровывала ботинки, я смотрела на нее и пыталась понять, зачем она все-таки пришла и чего хочет. Ногти на руках, как всегда, искусаны. Пальцы в мозолях. Аня много пишет, но никому не показывает.
Она выглядела спокойной, но я чувствовала исходящее от нее напряжение. Уж слишком она старалась быть приветливой. Расспрашивала Рину про её универ. Рассказывала о своих планах поступать в медицинский. Несколько раз даже пошутила.
Не к добру.
Если в первой сцене звучит идиллическая музыка, к финалу жди кровавое месиво.
– Завтра косплей-вечеринка в ДК, – Аня выразительно посмотрела на Рину, – мы там познакомились, помнишь? – Это уже мне.
– Можем сходить, – Рина пожала плечами, – только костюмов нет.
– Я бы постаралась, – Аня снизила голос до заговорщического шепота, – не могу гарантировать, но возможно, Морган появится на мероприятии. В крайнем случае, еще погостите. Таня только рада будет.
Я как раз потянулась за тарелками да так и замерла…
– Все будут торт? – Мой голос прозвучал нарочито бодро.
– Все, – благодушно махнула рукой Аня.
Я молча порезала торт на куски. На уродливые неравномерные куски. Тупой нож. Тупая ситуация.
– Вам помочь? – спросила Рина.
– Нет, – уронила нож, – чёрт.
– Бог ты мой, – протянула Аня, – ты что, не можешь прямо сказать, что тебе что-то не нравится? Надо рожу корчить! Если не можешь захостить Рину – надо было сказать сразу, и я бы нашла другие варианты. Нет же, согласилась, а теперь строишь из себя великую мученицу.
– Но я молчала…
Рина закатила глаза.
– Это Морган должен был сказать, что не хочет, чтоб я приезжала.
– У него дела по работе, – Аня закинула ноги на мой стул. Я промолчала.
– Он же работает в детском саду! – Рину явно раздражало поведение Ани.
– Какой-то тренинг для педагогов, – Аня пожала плечами, – не веришь мне, что ли?
Впервые за все время нашего знакомства она показалась мне глупой. И жестокой. Ужасная комбинация. Я не могла придумать, как бы оправдать её поведение. Аня совсем не казалась крутой. Очевидно было, что она хотела понравиться Рине, обычно она вообще не заморачивается по поводу своего внешнего вида. Принесла тортик. Зачем же она так себя ведет?
Мне часто казалось, что Аня так глубоко уверена, что недостойна того, чтоб её любили, что делает все, чтоб найти этому подтверждение. Демонстрирует себя с худшей стороны. Отталкивает тех, кому она важна. Провоцирует. Проверяет на прочность. Может, все-таки уйдешь от меня? Все уходят.
Аня наверняка считает, что Рина сама виновата. Захотела и приехала. Могла быть поумнее в своем возрасте. Она же уже учится в универе. Аня та ещё эйджистка. Это её слово. Человек, оценивающих других, исходя из их возраста. К тем, кто её младше, она относится с великодушной снисходительностью, к тем, кто старше, – с безжалостным высокомерием. У неё-то в их возрасте всё будет по-другому. Гораздо лучше. Ровесников не любит. Унылые. В общем, зуб даю, что она считает, что позволить себе влюбиться в парня по переписке – это жуткая глупость для двадцатилетней… Даже если этот парень – Морган. Приехать без приглашения. Должно же у неё быть чувство собственного достоинства. И этот дурацкий псевдоним – Рина Вертер. Как пафосно. Роман «Страдания юного Вертера», в котором главный герой кончает с собой, спровоцировал массовую волну подражающих самоубийств, прокатившихся по Европе. Через сто лет какой-то социолог обратил на это внимание широкой общественности, придумал термин «эффект Вертера» и спровоцировал ещё одну волну самоубийств. Стадное чувство оказалось сильнее инстинкта самосохранения. Предсказуемо. Зачем брать себе такой псевдоним?
Эти её зеленые кольца, амулет с лунным камнем на шее, тоже мне, королева драмы. Чем она вообще думает заниматься в жизни? Присматривать за туповатой сестрой?
Иногда мне кажется, что я могу предсказать всё, что скажет Аня.
Рина сама виновата, Морган ни при чем, чай невкусный.
Они уже давно сменили тему и теперь обсуждали, что в последнее время куча людей заводят енотов вместо котов, а я всё ещё смотрела на Рину и чувствовала что-то похожее на влюбленность.
Так всегда бывает, когда встречаешь нового друга.
Гремучая смесь из интереса, восхищения и страха не понравиться. Люди так стараются в начале отношений, что обязательно разочаровывают потом.
Мне нравилась плавность её движений, хрипловатый смех (пусть ему виной хронический бронхит, который она не лечит), облезший черный лак на ногтях.
Мне хотелось её рассматривать. Но не трогать. Она была слишком женственной.
Аня немного расслабилась.
Я впервые подумала, что может быть, дело не в том, что она лучше меня? Лучше Рины. Может быть, её снобизм необоснован? Конечно, она умная и талантливая, она интересно мыслит и не похожа ни на кого из моих знакомых, но разве это повод так себя вести?
Может быть, она просто трусиха? Ведь чтоб быть искренним, нужна недюжинная смелость. Быть искренним – совсем нелегко.
Может быть, если человек уверен в том, что его дом стоит на крепких сваях, он не боится звать гостей? Не боится оставлять двери в свою комнату открытыми. Потому что знает, что никто не сможет нарушить внутренний порядок. Потому что верит себе.
Может быть, каменные стены и заборы с колючей проволокой нужны тому, кто чувствует себя уязвимым? И это признак слабости, а не силы.
А главное, может быть, мой хрупкий карточный домик гораздо крепче, чем бетонный фасад Ани?
Рина взяла меня за руку.
У неё теплая ладонь.
Глава 12
Я проснулась под утро. Посмотрела, который час. Всё верно. 5:55. Мой мочевой пузырь всегда напоминает о себе в это время. Иногда мне хочется пить, но я не пью. Я слышала, что ночная жажда может быть признаком диабета. Я боюсь смерти.
Особенно, когда просыпаюсь в 5:55 и сижу на холодном унитазе.