- Вы?! - потрясенно прошептал Ларсон, тщетно пытаясь пошевелить затекшими руками.
- Удивлены, сержант? - Таатон уселся перед связанным землянином. - Хотя это я должен удивляться, на самом деле.
- Вы...украли Мазюкевича? Но зачем?
- Дорогой сержант, - засмеялся Таатон, - неужто вы полагаете, что мне нужна эта бездарная мазня за пять миллионов?
- Но тогда ...
- Прежде всего, - спросил Таатон, - что вы здесь делаете?
- Я здесь живу.
- Живете? - Таатон обменялся взглядами с остальными грабителями. - Невероятно!
- Ваша дочь знает? - в упор спросил Ларсон.
- Тойя? - улыбнулся Таатон. - Нет, что вы. Но придет время, ей все станет известно.
- Вы преступник!
- Ах, - засмеялся Таатон, - слова - то какие...- ротарианин вдруг заговорил резким чужим голосом, от которого Ларсон вздрогнул и уставился на директора музея. Он же слышал этот голос, когда хозяин дома разговаривал с новым жильцом. Так это был Таатон! А Ларсону казалось, что это у Теета...
- Я творец новой жизни, а не преступник, - продолжал Таатон. - Почему вы на меня так смотрите?
- Узнал ваш голос.
- А, понимаю, - кивнул Таатон, словно по волшебству меняя интонацию и тембр. - А теперь как? В Звездной Разведке я был специалистом по изменению голоса.
- Вы служили в ротарианской разведке? - выдохнул Ларсон. Ничего себе.
- Пока меня не отправили в отставку, - мрачно подтвердил Таатон. - Я стал Хранителем....
- Полиция, - вдруг тихо сказал землянин у окна.
- Что?! - Таатон схватился за бластер.
- Мобиль кружит вокруг будки видеофона , - продолжал наблюдатель.
- Вы полицию вызвали? - Таатон повернулся к пленнику.
- Я - признался Ларсон. И полиция тоже? Неплохо. Видно, для успокоения совести Туполис решил отправить патруль проверить звонок. Но Ларсон ошибался. Туполис отправил патрульных, чтобы те арестовали бомжа-нахала и доставили в отделение.
- Улетает, - прошептал землянин, припадая к окну.
- Они мне не поверили, - пояснил Ларсон.
- Почему? - подозрительно спросил Таатон.
- Мой внешний вид не внушил им должного доверия. Причесаться не успел...
- Кажется, вы не врете, - Таатон спрятал оружие в кобуру. - Как нога?
- Спасибо, - удивился Ларсон . - Побаливает слегка.
- Если мы вас развяжем, обещаете не делать глупостей?
- Вас десять человек, - улыбнулся Ларсон, а я одноногий инвалид. Боитесь меня?
- Хм, вы правы. Развязать!
Скрестив на груди руки, Таатон молча наблюдал, как подчиненные освобождают сержанта.
- Я посижу еще немного, - попросил Ларсон, растирая бедро.
- Конечно, сидите, - кивнул Таатон и, помолчав, добавил: - Сержант, вы понимаете, во что вляпались?
- По-моему, это вы вляпались, - парировал Ларсон.
- Мне импонирует ваш оптимизм, - Таатон еле заметно улыбнулся, - и вы симпатичны мне, Ларсон. Я хотел бы видеть вас среди своих друзей.
- Бандитом предлагаете стать?
- Ну что вы, - усмехнулся ротарианин. - Пора кое-что рассказать ...
Таатон кивнул землянину у окна. Тот вышел из комнаты и вскоре вернулся, держа в руках свернутый в трубку холст и маленькую черную шкатулку. Все это землянин положил на стол перед Ларсоном. Таатон развернул холст.
- Мазюкевич! - воскликнул Ларсон.
- Да, - согласился Таатон, открывая шкатулку, - а вот это кое-что другое.
Ларсон недоуменно смотрел на маленький лоскуток старой облезлой ткани с черным пятнышком посередине. И тут страшная мысль пронзила мозг сержанта.
- Это... - прошептал он, - это то, что я думаю?
- Вы все поняли, - Таатон не сводил родниковых глаз с пленника. - Это кусок, отрезанный от Священной Одежды Великого Сима, покровителя ротариан.
- Но для чего вы, Хранитель... - Ларсон запнулся, потому что в голову полезли совершенно невероятные мысли. Картина ограбления стала проясняться. Таатон и его люди похитили картину Мазюкевича лишь для отвода глаз, главная цель преступников заключалось в том, чтобы незаметно отрезать кусочек от Священной Одежды. Но зачем?
- Сержант Ли Ларсон, - серьезным голосом произнес Таатон, - должен признаться , что я надеюсь переманить вас на свою сторону... Не хмурьтесь, выслушайте. Идет война. Страшная война. И конца ей не видно. Мы до сих пор не имеем ни малейшего понятия, кто такие на самом деле моффы и где находится их родная планета. Вернее, примерно знаем, но только примерно! Вы потеряли ногу на Ротаре, освобождая мою родную планету. Мой народ и я так благодарны таким людям как вы. Но сейчас Ротар лежит в руинах, огромное количество жителей погибло, города разрушены, разорение и опустошение вокруг... Как никогда ротариане нуждаются в поддержке и вере. Скоро, очень скоро мы повезем экспонаты домой, на Ротар. Я летал туда недавно... тяжелое зрелище, скажу я вам. То, что создавалось тысячелетиями, перестало существовать. Население бедствует, продукты только по строгому распределению, и если бы не помощь Земли, на планете начался бы голод. Мы благодарны вам, но способны ли земляне растопить горечь отчаяния в наших душах? К сожалению, нет.
- Зачем вам кусочек одежды Сима? - глухо спросил Ларсон.
- Кусочек одежды с кровью, - тихо уточнил Таатон.
- Ну и что же? Я не...
Ларсон вдруг в ужасе уставился на Таатона.
- Знаете, - сказал ротарианин, - долгие годы подлинность Одежды повергалась сомнениям. Лишь недавно, с помощью сложных анализов, было доказано, что одежда действительно принадлежала Великому Симу, покровителю ротариан, тому, кто пролил кровь за нас, тому, кого называю Великим Богом планеты Ротар... Мы возьмем это святую кровь, получим ген, и Великий Сим родится снова!
- Безумец, - потрясенно проговорил Ларсон, - вы хотите... вы собираетесь...вы осмелитесь клонировать...БОГА?! Одумайтесь, Таатон, вы совершаете страшную ошибку, клонирование людей запрещено. Вам известно, клон хоть и похож на оригинал, все равно это другой человек, другая личность. Но клонировать Бога? Это безумие, безумие! Прошу вас, одумайтесь!
- Не будьте слюнтяем, сержант! - вспылил Таатон. - Поймите же, моему народу как никогда нужен Спаситель, и я помогу моему народу! Ротар будет спасен. Скоро мы отправим этот драгоценный лоскуток в лабораторию...
Понурившись, слушал Ларсон откровения этого безумного фанатика. Боже, как все-таки легко искренние помыслы хороших людей превращаются в страшные планы безумцев. Как часто преисполненный самых благих намерений человек совершенно не замечает, как намерения эти становятся адскими замыслами, от которых нет спасения, а позднее раскаяние уже не имеет никакого значения...
- Вы с нами, сержант?
- Я? - Ларсон с жалостью взглянул на Таатона. - Нет, я против вас.
- Это означает вашу немедленную смерть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});