— Но… может… так оно и было?
Питер взглянул на нее сумрачно, его глаза мерцали сердитым блеском. Позади него в колбе надувался пузырь размером с зонтик.
— Мисс Сибрас, вы считаете меня дураком? Я этого не люблю.
— Нет, не считаю. Но вы же могли ошибиться, разве нет?
— Нет, не мог. Во-первых, время не сходилось. Во-вторых, зачем было сдавать серьги уникальной работы в дешевую мастерскую и получать за них гроши? Зачем было делать это тайно? Почему, бес раздери, никто из них не подумал извиниться перед той несчастной служанкой, которую они с позором выкинули на улицу? Дело даже не в краже, как таковой, а в той лжи, которую они громоздили! Я ненавижу две вещи в людях: вранье и глупость.
Он замолчал, и Вирджиния не выдержала:
— Там… пузырь. Уже большой.
Он обернулся и с силой щелкнул по колбе. Пузырь взорвался и едва не заляпал все вокруг.
— Довольно, мисс Сибрас. Надеюсь, вы узнали все, что хотели.
— Да, спасибо вам, — вздохнула она. — Могу я узнать адрес той ювелирной мастерской?
— Да, это на Фроузен стрит. Она там одна, не перепутаете. И кстати, совсем забыл… У меня для вас подарок.
У Вирджинии от удивления перехватило дыхание. Подарки она обожала, потому что они всегда напоминали ей о детстве. Несмотря на то, что ее семья была небогатой, родители баловали маленькую Джинни милыми пустячками вроде ленты для волос, новых лаковых башмачков или большеглазой деревянной куклы. Как и к письмам, отношение к подаркам у Вирджинии было трепетное и бережное, она их хранила и часто перебирала. Ведь это та мелочь, благодаря которой понимаешь, что небезразлична людям, что ты не одна в целом мире. «Наверняка, что-нибудь из ювелирной мастерской, та самая красивая, но дорогая безделица, а значит, придется отказаться от подарка…» — с сожалением подумала Вирджиния. Отказываться ей совсем не хотелось.
— Не стоило… — промямлила она.
— Стоило. Я виноват перед вами — ушел с приема и бросил вас одну, — сказал Питер, подходя к шкафу. — Кроме того, вы подсказали мне решение проблемы, а это многого стоит.
Он повернулся к ней с небольшим чемоданчиком и добавил:
— Поэтому в качестве моих извинений и благодарности примите этот скромный подарок.
И протянул ей чемоданчик. Вирджиния недоуменно взяла его. Он был достаточно тяжел, на ювелирные украшения никак было не похоже. «Что же там?..» — подумала она и тут ее осенило. — «Шляпка! Ну конечно, тут шляпка!..»
— Я не могу принять, потому что это наверняка дорого и…
— Пустяки, — отрезал он. — Напротив, вы меня очень обяжете, если примите. Открывайте же.
— Но…
Она огляделась и, заприметив лабораторную тумбу, положила на нее чемоданчик. Затаила дыхание. Открыла. Сверкнули острые металлические грани и кривые отражения в них… Скальпели, ножи, пилки, ножницы, кусачки, молоточки…
— Что это? — в растерянности подняла она голову на лорда Фоллея.
— Как что? Хирургические инструменты. Для вскрытия. Вот, посмотрите… — он развернул чемоданчик и указал на гравировку на торце. — Лавочник, который их продал мне, заверил, что они принадлежали знаменитому повелителю тлена Францу Жако.
— Праха… — машинально поправила Вирджиния, не зная, что еще сказать.
— Повелителю праха, да. Он, правда, кончил плохо, его съели голодные выползни, но с вами, уверен, такого не случится.
И он подвинул чемоданчик к Вирджинии.
— Это очень мило, — выдавила из себя некромантка. — В смысле, ваша вера в меня. Но я не могу принять подарок, слишком дорого.
— Вам не понравилось, — озадаченно констатировал лорд Фоллей. — Почему? Инструменты устарели? Такими уже больше не пользуются?
— Нет, что вы!.. Как они могли устареть? Нет, конечно, нет… Просто это несколько неожиданно…
— Не лгите, — оборвал он ее. — Вы разочарованы, ожидали другого, подарок вам не понравился. Я прекрасно знаю, когда мне лгут, но увы, до сих пор не могу понять, что творится в женской голове при этом. И мне некогда это выяснять. Не сегодня. Потом. Когда-нибудь. Забирайте.
Он захлопнул чемоданчик, вручил его Вирджинии в руки, развернул ее за плечи к выходу и бесцеремонно вытолкал из своей лаборатории.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Нет, это очень ценный подарок, правда, лорд Фоллей, просто слегка неожиданно и…
Дверь за ней со скрежетом захлопнулась, отрезав свет от тьмы. Вирджиния оказалась в темном коридоре. Она прижимала к груди чемоданчик и не знала, смеяться ей или сердиться.
— Дуб дубом!..
В своей комнате она поставила чемоданчик под кровать с твердым намерением вернуть его завтра утром. А сейчас надо выспаться, чтобы на свежую голову обдумать то, что узнала. Но мысли об Амелии не давали заснуть. Почему она украла серьги? У нее была какая-то нужда в деньгах? Может быть, ее шантажировали? Например, Нагизаза? Тогда она могла быть сообщницей арвейки. А почему Сесилия покрывала ложь Амелии? Ее тоже шантажировали? Кто из них жертва, а кто преступник? Вирджиния перевернулась на другой бок, и вместе с этим переключились и ее мысли. Джеймс не поверил Питеру, что и неудивительно, если тот вел себя подобным образом. Пенек дубовый!.. Это ж надо было додуматься и подарить ей… А! Девушка ожесточенно взбила подушку и перевернулась на спину, невидяще глядя в белеющий потолок. Странно, что только сейчас обидные слова леди Сесилии догнали ее и больно ужалили. Платье, драгоценности, шляпка и даже туфельки, что были на ней на балу — все это чужое, не ее собственное. У нее ничего нет, даже собственных хирургических инструментов… А сегодняшний поход по магазинам, где Рэйчел великодушно одарила ее прелестными мелочами? Да на эти мелочи у нее бы ушло все жалованье за полгода!.. И даже если она надумает копить на платье, то выйти в нем ей все равно будет некуда… потому что в Болотном крае просто некуда выходить… Решено! Она найдет преступника и вернется в свое болото! Вирджиния снова зверски избила подушку и зарылась с головой под одеяло, после чего мгновенно уснула и не видела никаких снов, ни фиолетовых, ни серо-буро-зеленых в крапинку…
Завтракали рано. К десяти надо было успеть в дом Макбрайтов, на собеседование с секретарем. Вирджиния нервничала.
— Не думаю, что он осмелится что-нибудь сделать Рэйчел, — успокаивала ее леди Фоллей. — Да и зачем ему? Он же не видит в ней опасности, напротив, она пообещала ему работу… Кстати, Джинни, милая, Питер извинился?
— Эмм… да.
— Он сказал, как собирается заглаживать свою вину?
— Он уже… эмм… сделал подарок…
— Правда? Приятно слышать, что мой сын наконец-то вспомнил о манерах. Вам понравилось? Что он вам подарил?
Вирджиния теребила салфетку.
— Джинни?
— Инструменты.
— Что, простите?..
— Он подарил мне инструменты для вскрытия.
Леди Фоллей ахнула и гневно бросила салфетку на стол. Роскошные синие ирисы в вазе скукожились и поджали лепестки.
— Это уже переходит все границы!.. Нет, так дело не пойдет!..
— Не гневайтесь на него, он хотел как лучше! Он старался, выбрал дорогие, антикварные, которые принадлежали самому Францу Жако, — Вирджиния пыталась заступиться за Питера. — Даже у мастера Симони таких нет, и он бы наверняка мечтал их иметь…
— Джинни! Вы наверняка расстроились! Не надо потакать Питеру, вы должны быть с ним строгой. Бесполезно ждать, когда он догадается сделать все правильно! Надо брать все в свои руки! Говорить ему прямо и четко — хочу то и то! Потому что если не сказать, получается вот это!..
Ирисы осыпались, и леди Фоллей зазвонила в колокольчик. Служанка явилась мгновенно, словно поджидала за дверью.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Линдси, поменяй цветы. Мальчики уже встали? А мой сын? Пусть спустится. Скажи ему, что я желаю видеть его за завтраком.
Когда служанка ушла, Вирджиния попыталась смягчить гнев леди Фоллей.
— Не ругайте его, пожалуйста, я же все равно не смогу принять подарок и собиралась вернуть его…
В гостиную влетел Сэм, за ним ковылял его трехгодовалый братик, а самого младшего внесла нянька.