- Мы не смогли прочесть код,- выплюнул я, сжав кулаки.- Видим только идиотские картинки. Да и зачем тебе сокровища, к гробу то не пришьешь карман.
- Врешь, — Арнольд больше не был похож на доброго дедушку. Подскочил к Груше и дернул ее на себя, так резко, что я даже среагировать не успел. Она безвольно повисла в руках безумца.- Ты расшифровал код. Те цифры, что вы с этой дурой бормотали.
- Так у нас был крот, или ворона? Что же твоя нукерша их не записала или не запомнила? Хорошо ты бабу нам подсадил на хвост. Кто она? Твоя любовница? И Огурца эта дрянь увела, вам открыла дверь. Все как по нотам разыграли. Браво. Отпусти Грушу, и я назову тебе шифр. Но только после того, как она уйдет.
Я блефовал. Нас не отпустят, это ясно на все сто процентов. Арнольд кто угодно, но совсем не дурак. И то, что нам подписан приговор мне ясно как божий день, так же как и замершей от страха Аграфене. Черное пистолетное дуло так неестественно смотрелось возле трогательного белокурого завитка на ее виске.
- Она уйдет, а ты получишь желаемое, — твердо сказал я.
- Я без тебя никуда не пойду,- упрямица выставила вперед подбородок.
- Черт, сейчас не время играть в благородство и преданность, — мой рык прозвучал слишком грубо, и я сейчас себя ненавидел, — ты мне не нужна. Ты еще не поняла, что мы с тобой не можем быть вместе. Проваливай ко всем чертям, одни проблемы от вас с бабкой твоей. Мы с тобой никто друг другу, даже невзирая на общую кровь. Ты у меня украла детство. Так что в расчете, детка. Свобода – мой тебе подарок. Знать тебя не желаю. А знаешь, папуля, я передумал. Девка уйдет и ее бабка. А мы с тобой денежки поделим. Согласен на двадцать процентов от отцова клада. Из этой дуры больше не выжать ничего. Я записал ее часть кода, когда девка в отрубе была. Так что, думаю сделка выгодная.
-Герман, — простонала моя любимая киска,- что ты говоришь?
- Я не умею любить, Груша. А тем более, дорогая сестричка, баб, которые мою жизнь разрушили до основания. Да и как родственница ты мне не интересна и не нужна. Все, что я хотел, я получил.
Как я себя ненавидел сейчас. Смотрел на прозрачную слезинку, стекающую по любимой щечке, и был готов сдохнуть. Но так у меня был хотя бы призрачный шанс вывести эту дурынду из-под удара. И я им не мог не воспользоваться.
- Ай, молодца. Все таки ты взял от меня самое все лучшее. Только вот закавыка. Девка то черт с ней, отпущу, пусть валит на все четыре стороны. В конце - концов, я ж не зверь оборзевший. Но сначала ты мне скажешь первую часть кода. А насчет бабки я не уверен, что она уйти сможет. Резвая старушка, чуть угомонили. Она Марку вроде нос сломала. Ногой, представляешь? Шаолинь кудлатый, блин.
Я не слушал Арнольда. Смотрел на мою девочку. Из нее будто ушла вся жизнь. Отвернулся, чтобы не видеть боли в охряных озерах, уговаривая себя, что делаю все правильно.
- Лучше бы вы меня убили,- пролепетала моя любимая киска, раздирая мою реальность в кровавые лоскуты.
Глава 27Аграфена
Самую сильную боль причиняет не враг, а тот, кто обещал всегда быть рядом, но не сдержал своего слова.
Я уходила не оглядываясь. Чувствовала спиной взгляд Германа – презрительный и прожигающий до позвоночника, ледяной ненавистью.
- Я скажу цифры, только тогда, когда убежусь, что бабка и девка ушли,- прозвучал любимый голос.- Мне нужны гарантии.
- Я сама разберусь с нашими жизнями. Мне твое благородство ни к чему,- не повернув головы выплюнула я.
Ба лежала в холле, и у меня зашлось сердце. Всегда считала ее стойким солдатиком, но сейчас она выглядела маленькой и беспомощной сломанной игрушкой, раскинувшейся на полу. Над ней стоял чертов Гадик, смотрел на меня и глумливо ухмылялся. Переносица у придурка была разбита и нос из – за этого выглядел, как клоунский – красный и распухший. Видать Ба не промахнулась.
- Ну что, детка, покатаемся? Папуля велел отвезти вас куда подальше и выбросить, как дворовых псин. Но я думаю, что мы с тобой развлечемся, раз мой братец вот так легко от тебя отказался.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Чего тебе не хватило в прошлый раз наших развлечений? – приподняла бровь, борясь с, раздирающими глаза, слезами. Но показывать свою боль этому шакалу велика честь.- Что, Гадик, ты вспоминаешь с таким удовольствием? Полную задницу гвоздей, или то, как тебя жахнуло током? Верь мне, я могу устроить тебе такой парк аттракционов, что ты забудешь о других видах удовольствий. Желаешь попробовать?
- Сука, считаешь себя самой умной, а на деле просто никому не нужная марамойка, — в голосе Марка появились истеричные нотки.- Сама тащи свою старуху.
Я подошла к неподвижной Ба и попыталась ее поднять. С виду хрупкая и маленькая. Она оказалась каменно тяжелой. Поясницу прошила тонкая боль, когда я потянула ее на себя. Хлопнула входная дверь, но я даже не обратила на это внимания. Какая мне уже разница, кого принесло в это упырячье гнездо. Сейчас у меня было одно желание – поскорее унести отсюда ноги.
- Я помогу,- тихо сказала Вангелия, появляясь рядом.- Арнольд мне велел отвезти вас. Не доверяет сыночку своему. Марк, а ты бы приложил пузырь со льдом к носу, пока я буду делать за тебя такую простую работенку. Кому нужен хреновый артист, да еще со сломанным носом. Будешь играть алкашей и дед морозов? Чудесное амплуа.
- А тебе верит значит?- от горечи у меня защемило горло.
- Верит,- хмыкнула шарлатанка.- Я преданная собачка. Все барбосы преданы тому, у кого их сладкая косточка. Арни держит меня на коротком поводке. Но тебе это не интересно. А моя беда в том, что мне вдруг стало не наплевать. А сейчас заткнись, надо вас отсюда вывезти.
Вдвоем мы уложили Ба на заднее сиденье дорогой машины. Я хотела умоститься рядом, но...
- Садишься вперед,- приказала астрологиня, усаживаясь на водительское сиденье, — и без глупостей. Груша, я не шучу.
- Ой, тихо пискнула я, рассматривая что – то огромное, скрючившееся на полу, возле заднего сиденья,- это...
Вангелия приложила палец к губам, и показала глазами на маленький микрофон, скрытый автомобильным «козырьком». Значит не так уж и доверяют этой предательнице.
В руки мне лег клочок бумаги. Маленький, исписанный кривыми буквами. Я пробежала глазами по писульке и задохнулась. Ну конечно, никто не собирался нас отпускать. Приказ был совсем другим. Арнольд не отличается порядочностью, хотя о чем я говорю вообще. Да и зачем ему бомба замедленного действия, шляющаяся возле его прелести с тикающим часовым механизмом в башке? Значит и Герман скорее всего догадался обо всем, но позволил своему отцу избавиться от меня и Ба. Эх.
- Куда мы едем? – спросила, спустя полчаса бесцельной поездки.
- Приехали уже,- хмыкнула Вангелия, съезжая на грунтовую дорогу, ведущую в темные дебри придорожных посадок.
- Что ты задумала? – в моем голосе появился страх.
- Прости, Груша. Приказ у меня, не могу ослушаться.
Джип затормозил так резко, что меня кинуло вперед. В руках у Вангелии появился пистолет. Я сглотнула вязкую слюну.
- Выходи,- приказала она хлестко, наклонилась ко мне, дернула ручку дверцы и я кубарем вывалилась на мокрую траву. Выстрел прогремел в сумеречных дебрях, как раскат небесного грома. На меня посыпалась хвоя, с которой испуганно взмыла стайка черных крупных птиц. Я непритворно вскрикнула, только сейчас осознав, что подписанный нам с Ба приговор отнюдь не призрачный. Темная тень выскользнула из автомобиля, с моей Ба на руках и устремилась в заросли. Вангелия подняла руку с оружием, я закричала. Еще один выстрел придал мне ускорения. Я юрким ужиком метнулась туда, где скрылся, ну, конечно же, Огурец. Тоже мне, Тарантины, блин? Никакой фантазии. Могли бы в свой сценарий добавить хоть немного экшна. Хотя, клок волос, выдранный у меня Вангелией с корнем, очень жалко. И хочется плакать и биться в истерике. Но сейчас некогда.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})