не стала. Как и с амаинтами, выбора бы у нее не было. Его никогда не было. Принцесса родилась не в той семье и не в той стране, чтобы на этот самый свободный выбор надеяться. А вот жалостливые взгляды этих амов Шарлинта видеть точно не желала. Видимо, амаинты искренне считали, что их полиандрическая модель семьи — мечта всех женщин, традиции же других народов грубы и прискорбны.
— Все в порядке? — тихо спросил ее Трейвент, когда принцесса, повернувшись, буквально уткнулась лицом ему в грудь.
— Нет, — выдохнула Шарлинта честно, позволив себе минуту слабости. — Нужно забрать вещи Иолы и девочек, а после общения со старостой, боюсь, что удержаться от причинения их родственникам какого-либо вреда не смогу.
Так называемые родственники девочек решили, что личная одежда детей, Иолы, и даже приданное, сшитое ей собственными руками для малышки, также часть наследства.
— Я сам разберусь с ними, маленькая, а ты лучше отдохни.
И разобрался. Принцессе было непонятно, каким образом ее сдержанный, чуткий, тактичный феникс смог повлиять на селян, но вернулся он с вещами. Еще и крохотные серебряные сережки принес и отдал Лив — единственное, что осталось в память о ее матери.
А Шарлинта действительно нуждалась в отдыхе. Спать по ночам у принцессы не получалось. Слишком сильно девушка боялась того, что в бессознательном состоянии ее снова потянет к амаирам. Поэтому раннему отъезду одним туманным осенним утром девушка искренне радовалась. Уже через пару часов Трейвент, заметив, что принцесса едва не засыпает, забрал ее к себе в седло. Потом передал невесту Икрею. А после короткого привала, на котором принцесса с трудом сжевала кусочек хлеба с сыром, девушка уже ехала с Равенелем. А затем принцесса проснулась уже утром, по обычаю в одном шатре с амаирами.
И почему-то больше ничего не смущало — было тепло, уютно и спокойно. Как дома. Принцесса все чаще думала о нем — о новом доме. Пыталась расспрашивать амаинтов, подключала обычно богатое воображение, но почему-то картинка все равно не складывалась. Как будто в ней не хватало каких-то самых важных деталей.
Осень все больше вступала в свои права. Ветер уже сорвал с деревьев часть ярких листьев, и встречные пейзажи все меньше радовали глаза. Принцесса наверняка мерзла бы ночами, но в ее полном распоряжении были три большие грелки. Во встречных водоемах умываться Шарлинте больше не давали. С утра в шатре уже стояло ведро с чистой и подогретой водой. Видимо, амаинты заботились об этом по очереди, так как просыпалась принцесса обычно в компании двух из троих братьев.
Иола и дети почти не покидали заранее утепленную повозку. Принцесса ежедневно проводила с ними часть дня, но не больше двух часов. Ехать верхом Шарлинте нравилось больше, чем трястись в повозке. И даже во время дождя она предпочитала прятаться не под плотным непромокаемым тентом, а под полами плаща кого-нибудь из своих амаиров. Это время Лин и ее женихи проводили за разговорами. Они, наконец, перестали выяснять отношения, и стали просто беседовать друг с другом. Икрей расспрашивал Шарлинту про детство, про двиртийских мальчишек, с которыми девушка тренировалась, про любые забавы и редкие проказы. И сам в ответ рассказывал о себе. Оказалось, что друзья и шалости у ее амаиров были разные, слишком большая разница в возрасте. У Равенеля с Икреем целых одиннадцать лет, с Трейвентом — семь лет, а самому младшенькому всего двадцать четыре года.
Трейвент тоже расспрашивал принцессу о детстве, но иначе. Не про события, а про испытанные когда-то чувства. А еще его интересовали привычки и пристрастия девушки — в еде, в проведении свободного времени, в книгах, в одежде, в украшениях. Был даже вопрос о мужчинах, единственный на который возмущенная принцесса отказалась отвечать. Ни к чему амаинтам знать, что никто не затрагивал ее душу до их встречи. И без того девушка слишком уязвима перед ними.
Равенеля интересовали последние три года, которые Шарлинта провела в отцовском дворце. Не сплетни, ходившие по дворцу, а подковерные интриги послов других государств и королевских чиновников. Принцессу считали слишком юной и неискушенной, и поэтому часто не замечали ее интереса к кулуарным разговорам и политическим играм.
Меж тем путешествие амаинтов подходило к концу. И новый дом, а значит и брачный обряд, с каждой минутой пути все приближались, зарождая в душе принцессу легкую панику и необъяснимую надежду.
Глава 9
Территория Первого дома встретила принцессу проливным дождем и неожиданной делегацией амаинтов на границе. Судя по реакции Равенеля, неожиданной даже для ее женихов. Девушка порадовалась тому, что в момент появления на дороге незнакомых трехипостасных, была верхом на собственном льорхе. На плаще принцессы стоял магический щит, по которому дождевые капли стекали, а не впитывались в тяжелую шерстяную ткань. Об этом еще утром перед выездом позаботился Икрей.
— Что-то случилось? — с беспокойством спросила Шарлинта у Трейвента, наблюдая, как старший амаир направился навстречу непрошеным гостям.
В полном одиночестве. Ни один амаинт не последовал за ним. И беспокоилась о Равенеле из всего обоза, как казалось, только одна непонимающая, что происходит принцесса.
— Случилось, но не у нас, — после длительной паузы, во время которой он, видимо, общался со старшим братом ментально, ответил посуровевший Трейвент. — Нам придется уехать, маленькая. Ненадолго. Тебя с девочками проводят до дома.
Шарлинта вцепилась в поводья так сильно, что пальцы побелели от напряжения, и на какое-то мгновение закрыла глаза. Она, конечно, понимала, что причина у амаинтов наверняка очень важная, и что-то объяснять у них, похоже, нет времени, но приехать в новый дом, уклад жизни которого она совсем не знала, одной, без них. Это было также страшно, как узнать, что ее отдают амаинтам.
Принцесса помнила, что Трейвент уже считал все эти ее эмоции, но все же перед остальными решила удержать лицо.
— Будьте осторожны, амаиры, — твердо ответила девушка, поднимая на трехипостасного уже достаточно спокойный взгляд. — Легкой дороги вам.
Трейвент скользнул потеплевшим взглядом по лицу принцессы. Шарлинта до этого и не знала, что можно вот так, просто глазами приласкать. Казалось, что на коже даже остался теплый след, как от нежного прикосновения.
— Не покидай территорию Первого дома, маленькая. Очень тебя прошу, — тихо добавил Трей, прежде чем с Икреем и еще десятком амаинтов направился