Один из разбойников указал на лестницу, по которой поднялись Али-Баба и его товарищи.
— Но они вылезли из провала в земле! Может, стоит осмотреть его?
Али-Баба, жмурясь, озирался по сторонам. Похоже, бурю пережило немало запорошенных песком разбойников, хотя он был не в состоянии точно сосчитать их, пока глаза его не начнут видеть более отчетливо. Однако тревожился он не о разбойниках.
— Что с женщинами? — хрипло спросил он.
Главарь застыл.
— В моей разбойничьей шайке мы не говорим о провалах в земле! — Он хлопнул в ладоши. К нему подскочили двое. — Заберите его куда-нибудь и разрубите надвое.
— Но я спросил только потому, что вдруг там внизу есть что-нибудь ценное. Я думал лишь о выгоде для нашей шайки!
— Очень хорошо. Я буду милосерден. Можете разрубить его надвое его же собственным мечом.
Главарь вновь повернулся к Али-Бабе, которому в тот миг хотелось лишь одного: чтобы он никогда никому не задавал никакого вопроса ни о ком из смертных.
— Женщины, хоть это и не твое дело, в полном порядке, — ответил атаман, начиная вытряхивать песок из одежды. — Они были со мной. — Он принялся отряхиваться еще энергичнее, очевидно считая, что больше никаких пояснений не требуется, однако мгновение спустя снова повернулся к Али-Бабе. — Но я хотел потолковать с тобой, — сообщил главарь слишком вкрадчиво, чтобы голос его звучал искренне. — Я должен сообщить тебе одну неприятную информацию и одну великую мудрость. Что бы ты предпочел услышать сначала?
У Али-Бабы было ощущение, что это какое-то испытание и результатом его может быть только одно — мучительная смерть. Во время рассказа Аладдина дровосек даже позволил себе ненадолго расслабиться, и вот что из этого вышло. Теперь он должен следить за каждым своим шагом, ибо от этого, несомненно, будет зависеть его жизнь.
Главарь, с удовольствием лишающий людей зубов и пальцев за гораздо меньшие провинности, ждал. Про что спросил бы в первую очередь разбойник? Уж конечно, не про хорошее. Поэтому Али-Баба выбрал другой ответ, осторожно подбирая каждое слово.
— Думаю, я хотел бы сначала узнать плохую новость.
— Слова настоящего дегенерата! — отметил предводитель разбойников. — Ты на удивление быстро вживаешься в нашу гнусную шайку! — Он довольно неприятно улыбнулся. — Плохая новость состоит в том, что два наших новых разбойника заслужили повышение!
Али-Баба уставился на главаря. Если это худшее из того, что могло случиться, то, возможно, он зря тревожился.
— Да, несколько наших людей, похоже, потерялись, задохнулись или погибли от загадочных ран во время этой бури. Следовательно, ты теперь Разбойник Номер Тридцать Три, а твой брат в корзине — Разбойник Номер Тридцать Четыре!
Что ж, это было не так уж плохо, во всяком случае, если не принимать в расчет те самые очень подозрительные смерти, но в данный момент не они волновали Али-Бабу, ибо Разбойник Номер Один вновь выжидающе смотрел на него. Дровосек понял, что от него ждут следующего вопроса.
— А в чем, о атаман, — спросил он с куда более легким сердцем, чем в первый раз, — состоит та нечаянная мудрость, которой ты хочешь со мной поделиться?
Никогда еще дровосек не видел у главаря столь широкой и искренней улыбки.
— Нечаянная мудрость состоит в том, что ты должен испытать свою отвагу перед лицом смертельной угрозы. Раз уж нас больше не защищает наше магическое число сорок, я полагаю, что нет особой необходимости слишком трястись над моими новобранцами. В сущности, с этой точки зрения, разбойником больше или меньше — какая разница?
Словно для того, чтобы надлежащим образом подчеркнуть его слова, до них донеслись вопли человека, упомянувшего про пещеру перед своей нежданной смертью.
— Прекрасно, — продолжал Разбойник Номер Один. — Я рад, что ты согласился.
Он согласился? Но никакого иного выхода, не грозящего смертью, Али-Баба придумать не мог.
Главарь хлопнул в ладоши.
— Выдайте ему меч.
Трусцой выбежали двое, один из них — с мечом в руке. По крайней мере они успели обтереть с него кровь. Али-Баба уставился на острое орудие смерти.
— Он хоть знает, за какой конец его держать? — спросил человек с мечом.
Али-Баба торопливо припомнил все, что знал о мечах, и все его познания состояли именно в том, с какого конца рукоять. Он вцепился в эту рукоять так же, как, насколько он видел, держали мечи в руках другие. Рука его с мечом дернулась. Он не ожидал, что оружие окажется таким тяжелым.
— Ничего, научишься, — сказал тот, кто дал ему меч, — или нам придется подыскать другой клинок.
— Или, возможно, другого разбойника, — окончательно закрыл эту тему главарь. — Но ты не обязан пускать его в ход немедленно. Я думаю, мы можем дать тебе несколько часов, чтобы потренироваться.
— Эй! — донеслось с другого конца лагеря. — Мы видим караван! Он приближается с норд-норд-оста!
— В таком случае, — заметил Разбойник Номер Один, — возможно, он понадобится тебе прямо сейчас.
Глава двадцатая,
в которой караваны приближаются, но это мало что меняет
— Что за караван? — прокричал главарь в сторону дальних камней.
— Большой! — прилетел ответ.
Тут губы атамана дрогнули в предвкушении.
— Верблюды? — спросил он снова.
— Множество! — ответили ему.
Разбойник Номер Один запрыгал от радости.
— Да, этот меч тебе точно вскоре понадобится. Но не только он, да? — Предводитель разбойников взглянул на Али-Бабу, словно им обоим был известен некий общий секрет.
Хотел бы дровосек хотя бы предполагать, что это может быть за секрет такой.
— Самое время тебе наконец проявить себя! — хихикнул Разбойник Номер Один. — Но мы совершенно не хотим, чтобы ты кого-нибудь грабил.
Али-Баба не знал, как реагировать на подобную новость? Они не хотят?
— Во всяком случае, не сразу, — продолжал объяснять главарь. — Тебе выпала великая честь. Ты проведешь первый эксперимент по реализации нашей щедрой Программы Рефинансирования Караванов. Следовательно, ты будешь отдавать им золото, а не отбирать его. Уж с этим-то проблем точно не возникнет?
Али-Баба полагал, что нет. В конце концов, возможно, ему даже не понадобится меч. Он попытался сглотнуть, но в горле у него, казалось, совсем пересохло от песка.
— Разумеется, — продолжал главарь, — когда ты увидишь, куда они спрячут твои золотые дары, ты пойдешь и заберешь их обратно вместе с остальным золотом и драгоценностями, которые, возможно, окажутся рядом с твоими подношениями. — Главный человек в черном деликатно кашлянул. — Но и с этим у тебя как у разбойника проблем возникнуть не должно.
Дровосек нахмурился. Он полагал, что должно. Почему он не видит логики в словах атамана? Наверное, он слишком поторопился насчет ненужности мечей.
Главарь пустился в путаные объяснения того, что и как должно будет произойти: как Али-Бабе следует приблизиться к каравану, склонив голову и выставив перед собой дары. Неумение дровосека обращаться с мечом может даже пойти ему на пользу. Кто заподозрит человека, не владеющего оружием? А когда ничего не подозревающие торговцы примут дары и выяснится, где они хранят свои собственные сокровища, Али-Баба, которого зовут теперь Разбойник Номер Тридцать Три, подаст сигнал, громко произнеся что-нибудь, возможно вознеся хвалу торговцам. Как только он это сделает, остальные разбойники довершат дело. План настолько прост, что никаких проблем быть просто не может, верно?
— Конечно, ты должен знать кое о чем, — добавил в заключение атаман. — Я не люблю неудач.
С этим даже дровосек, с его небольшим опытом общения с разбойниками, мог согласиться целиком и полностью. Али-Баба поднял меч и попытался заткнуть его за пояс и при этом не порезаться.
— О брат мой! — вскричал из корзины Касим. — Быть может, я больше никогда тебя не увижу. Быть может, я бывал излишне суров с тобой. Я расскажу твоей жене, как ты умер.
Али-Баба не мог припомнить, чтобы брат когда-нибудь сказал ему хоть одно доброе слово. Значит, смерть его неотвратима?
— Похоже, ты не слишком рад, что тебе придется идти к тому каравану, — заметил атаман.
Али-Баба понял, что не сумел как следует скрыть свои эмоции. Но с другой стороны, если он все равно уже покойник, не все ли равно?
— Не волнуйся, — успокоил его главарь. — Мы не отправим тебя одного.
Значит, все страхи дровосека были напрасны? Это же совсем другое дело, если в качестве свиты его будут сопровождать человек десять бывалых разбойников.
— Благодарю тебя, о атаман, — с признательностью откликнулся Али-Баба.
Но первый среди разбойников жестом отмел его благодарности.
— Не за что меня благодарить. Ты это заслужил. — Он великодушно указал на корзину подле Али-Бабы. — Ты можешь взять с собой своего брата.