- Просила же язык не распускать, - ворчит сварливо, но недолго. Я присасываюсь сильнее, и с ее рта начинают срываться стоны, а не ругань.
Не отпустил, пока не кончила. И лишь тогда наконец ее взял.
По телу прошла волна дрожи, стоило снова оказаться в ней. Ощущение, что всю жизнь не трахался, и волнение дурацкое, природу которого не пойму. Кажется, в первый раз меньше нервничал, чем сейчас.
Тела синхронизировались моментально. Движения идеально совпадали, доставляя неимоверное удовольствие. Мои опасения быстро кончить после такой долгой разлуки тоже были напрасными, напротив, я брал ее жадно и долго, будто не мог насытиться ей. Оргазм был болезненным, и совместным как всегда. Я сжал ладонями ее грудь, поцеловал плечо. Одна из ее любимых поз, на боку, на кровати, я сзади.
Ее рука накрыла мою, и она сместила мою руку ниже. Вдавила с свой плоский живот.
- Я хочу ребенка, Котик, - сказала негромко и нерешительно, но вцепилась в мою руку мертвой хваткой, не позволяя сдвинуть ни на сантиметр.
32 глава
Костя
- Я тоже этого хочу, - отвечаю, погладив кожу на её плоском животе. Вздыхаю и валюсь на спину, утянув ее на свою руку.
- Тогда зачем купил презервативы? - поворачивает голову ко мне и смотрит обиженно.
- Потому что один случайный ребенок у нас уже был, и из этого ничего не вышло.
Я присаживаюсь на кровати. Глубоко вдыхаю, шумно выдыхаю и лишь потом поворачиваюсь к ней.
- Мне страшно, Лиля. Я боюсь подвергнуть тебя риску снова. Еще больше я боюсь стать отцом еще одному нерожденному ребенку.
Вижу, как она сжалась вся. Блядь. Ну почему прозвучало так по-идиотски? Вся психотерапия коту под хвост. Так и не научился выражать свои мысли словами нормально.
- По-дурацки прозвучало. Вставай, идем.
Подрываюсь с кровати и ее поднимаю. Веду в последнюю комнату, до которой так и не дошли. С голыми стенами, как я и просил.
- Это, - поясняю, толкнув дверь, - это детская, Лиль. Ремонт в которой мы сделаем сами. Такой, какой ты захочешь.
Не так я себе представлял, что мы впервые ступим на порог этой комнаты. Я голый, Лиля в развратном белье и с полными слез глазами. Снова вздыхаю и прижимаю ее к себе.
- Я умоляю тебя, не плачь. Или знаешь, не слушай. Плачь. Плачь, пока тебе не станет легче. Не держи это дерьмо в себе, - обнимаю ее изо всех сил, пока она всхлипывает. Кожа быстро стала мокрой. И правильно. Нужно прожить этот момент и закрыть его. И открыть новый. Тот, в котором хорошее будущее возможно.
- Мы пойдем к врачам, вместе. Сдадим все анализы. Сделаем все, что от нас потребуется, чтоб все было... правильно? Чтоб мы знали, что со своей стороны мы все сделали. Понимаешь, о чем я, малыш?
Кивает. Отстраняется от меня и стирает слезы.
- Я выгляжу нелепо, - говорит вдруг.
- Чушь, - отвечаю уверенно, скользнув взглядом по ней. - Ты все еще самая желанная женщина на планете. Пойдем, ванную заценим. Пиздец в нее денег вбухано.
Хмыкает и сжимает мою ладонь. Я сжимаю ее в ответ. Со всем справимся. Главное, что она рядом.
После ванной мы переместились назад в зал и комфортно устроились на диване.
- Кушать хочешь? - повернул голову к ней.
- Ночь на улице, - хмыкает, - придется терпеть до утра.
Я беру со стола телефон и запускаю приложение с доставкой еды.
- Преимущества города, Цветочек, - подношу к ее лицу и показываю, что даже в пол одиннадцатого ночи еще много ресторанов открыты и готовы нас обслужить.
Пока Лиля выбирает еду, я выбираю фильм для просмотра. А затем прижимаю ее к себе и мы валяемся под пледом, пока благоухающая, горячая еда не приезжает прямо к нам домой.
- Ладно, - фыркнула перед сном моя упрямая любовь. - В этом что-то есть.
- Ты втянешься, - хмыкнул, прижав её к себе.
Привыкать к новому больно. Но верю, что она справится. За полгода за границей я привык к удобствам. Уверен, к Новому году и Лиля освоится. Особенно если чудо случится и у ей придется посещать доктора по приятному поводу.
Лиля
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Все будет хорошо, мой сладкий, поправляйся, - глажу собакена за ушком и улыбаюсь его заплаканной хозяйке. Непоседливый малыш сорвался с поводка на прогулке и угодил под колеса. Перелом лапки неприятный, но если будет выполнять все предписания, срастется и будет бегать как новенький.
- Вы святая, Лилия Матвеевна. Уже даже сторож ворчит, что закрываться пора, а нас с вами никак не выгнать, - заходит в мой кабинет Марина, наш администратор.
Марина женщина непонятных лет. Уже не девочка, но еще слишком молода, чтоб обозначать себя по имени и отчеству.
- Закончила, выметаюсь, - смеюсь, снимая халат.
Ворчать будет не только администатор, но и ожидающий меня дома муж.
По бумагам еще не муж, конечно. Но я прилепила к нему этот титул как только он сделал мне предложение. Будь моя воля, мы бы расписались и все. Но Костя не разрешил так все упростить. Заявил, что мысленно женился на мне ещё в четырнадцать, и ему совершенно до одного места этот штамп в паспорте. Но свадьба и красивые фото должны быть. Для истории.
Я вышла из вет. клиники и удивилась, увидев припаркованное рядом знакомое авто. Водительская дверь открылась и на улицу вышел отец моей любви.
- Почетная миссия доставить мадам за город выпала мне. Ты же не против, Цветочек?
Я улыбнулась и покачала головой. Было что-то особенное в том, как из его уст звучало это “Цветочек”. Что-то удивительно трогательное и немного порочное. Всегда перевешивало в сторону трогательного, когда он обращался так ко мне. И совершенно в другую сторону, если он называл так маму. Он делал это редко, но иногда срывалось. У папы пар из ушей шел, если это звучало при нем.
- Я не знала, что едем за город сегодня, - заметила удивленно, подходя к его автомобилю. Темный, тонированный внедорожник. Надежный и опасный. Папино влияние так и ощущается, хотя папа нынче больше предпочитает пикапы.
- Ты слишком много работаешь, милый ребенок. Канун Нового года же, - улыбнулся Тимур, кивая, чтоб ныряла в салон.
Я бросила взгляд на мигающие огоньки и меня осенило. Действительно же. Тридцатое. Вся эта неделя пролетела как день.
- А за Костей заедем? - спросила, пристегиваясь.
- Костя уже на месте. Поехал раньше, повез Глеба и Марину. Я задержался по делам и сын доверил мне самое ценное, - Тимур посмотрел на меня и улыбнулся такой улыбкой, что мои щеки самовольно зарделись, и я застенчиво потупила взгляд.
Я не знаю, как мама могла противостоять ему. Он всю жизнь со всеми разговаривал, как будто флиртуя. Даже с папой и дядей Глебом.
- Нужно было ему позвонить и предупредить, я бы не задержалась.
- И оставила этого бедного песеля без помощи перед праздниками? Нет, мэм, я не так хладнокровен. И не спешил, так что... Единственное, что мне не нравится, это синяки под глазами на этой божественно красивой мордашке.
- Вы точно знаете, как заставить девушку краснеть, - хмыкаю, второй раз вспыхнув, а он смеется на весь салон в ответ.
- Даже не пытался, - качает головой. - К тому же, ты прекрасно знаешь о моих возвышенных чувствах к тебе, будущая мать моих внуков...
Серпом по яйцам. Я не заметила, как у меня нервно дернулась скула. А он заметил.
- Цветочек?
Я делаю глубокий вдох, а затем максимально ровно выдыхаю.
- Я задел оголенный нерв?
- Вам бы в полицию, к Глебу, преступления раскрывать, - говорю негромко, пальцами постучав по ноге.
На какое-то время повисает молчание. При всей его наблюдательности, его тактичность никуда не делась. Он не бьет неудобными вопросами в лоб, как это делает папа. Он дает мне время заговорить самой.
- Если тебе неудобно, мы можем ехать в тишине или включить радио, - говорит в конце концов, но я вижу, как напряженно его пальцы при этом стиснули руль.