Михаил пожал плечами, на секунду отвлёкся от дороги, чтобы одарить Германа всезнающим взглядом, после чего добавил: — Простая логика, друг.
— Херня какая-то, а не логика, — не согласился Герман.
Не согласился он не потому что не верил словам друга, а потому что ему совсем не хотелось, чтобы Михаил оказался прав.
Поначалу всё было спокойно — половину дороги они преодолели без происшествий. Но уже на выезде из центральных районов города, Герман, сильно загруженный словами Михаила о вероятной слежке, заметил плетущийся за ними авто в зеркале заднего вида.
— Видишь? — спросил он друга, не отвлекаясь от наблюдения.
— Что? — не понял Михаил.
Герман обернулся к заднему стеклу.
— Прямо за нами. Уже третий поворот, а он всё не отстаёт.
Михаил присмотрелся.
— Не разводи панику. Просто здесь узкая улица, движение медленное, вот и плетётся. Это ещё ничего не значит.
— Ты же сам сказал, что за нами могут следить! — припомнил Герман.
— Ну сказал! Да, сказал! И что такого! Не доводить же до паранойи? За нами могли следить в больнице, но раз уж мы вышли, значит никто за нами уже не следит. Понимаешь?
Герман помотал головой, недоверчиво глядя на друга.
— Такую логику трудно понять.
Михаил отмахнулся.
— Не бери в голову.
Но Герман уже не мог перестать смотреть на преследующий их авто. Да и не смог бы, если бы даже очень сильно захотел, потому что этот проклятый автомобиль постоянно находился на виду — постоянно следовал за ними.
Через несколько минут Герман не выдержал.
— Сверни здесь, — сказал он, указывая на ближайший въезд во двор.
— Да ты спятил! — попытался было возмутиться Михаил.
— Я спятил? Сначала ты говоришь, что за нами может быть слежка, а теперь ведёшь себя так, будто ни хрена не происходит?! Ты уверен, что я спятил?
Михаил понял, что спорить бесполезно.
— Хорошо! — ударив по рулю, сказал он. — Хорошо, сворачиваю! Доволен?!
Герман молча кивнул и тут же вернулся к наблюдению.
— Ну что? Отстали? — глядя в зеркало заднего вида, спросил Михаил.
Авто притормозил у подъезда старой кирпичной хрущёвки. Дворовая дорога была на столько узкой, что на ней еле помещалась одна машина. Михаил нервничал не за то, что за ними могут следить, а за то, что сейчас во двор заедет ещё один автомобиль и тогда им придётся пытаться как-то разъехаться.
— Узкий дворик, — как бы намекая, сказал Михаил.
— Ага… — только и ответил Герман, не переставая таращиться в зеркало заднего вида.
— Ну всё? Доволен? Никто за нами не следит.
Не желая терпеть дальше, Михаил потянулся к селектору коробки передач и включил заднюю скорость. Автомобиль начал медленно двигаться назад.
— Наверное, я и впрямь переволновался… — уже было признал Герман.
Они проехали ещё пару метров, как вдруг из-за угла показался тот самый автомобиль, что всё это время плёлся за ними. Его появление Герман заметил сразу.
— Чёрт! — выругался он. — Говорил же!
Михаил переключил коробку, двинулся вперёд. Но и на этот раз смог проехать только пару метров — спереди на них выехал джип. Михаил махнул другу.
— Говорил же! — сказал он.
— Что говорил? — не понял Герман.
— Что не сможем разъехаться.
Брови Германа сошлись вместе, на лбу проступили морщины.
— Нет, не говорил.
Михаил понял, что успел только подумать об этом.
— Да… точно… не говорил…
И пока двое друзей разбирались по поводу — кто, что говорил, джип спереди остановился и из него вышли двое в чёрных водолазках и чёрных бронежилетах.
Друзья переглянулись. Они сразу поняли кто и на кого работают эти люди.
— Выхода нет, — обнадёжил Михаил.
Он отстегнул ремень, открыл дверь и вышел наружу. Герман проклинал друга несколько секунд, после чего понял, что проклинать вечно не получится. Нужно что-то делать. Он тоже отстегнул ремень и был вынужден покинуть автомобиль следом. Стоя на улице, Герман обернулся, понимая, что их пытаются зажать с двух сторон. Сил не было совсем. Герман понимал, что бежать — не выход. Оставалось только одно…
Герман набрался смелости и сделал шаг — шаг навстречу хорошо подготовленным головорезам. Они сошлись в пяти метрах от авто — двое на одного. Ещё двое окружили Михаила — те остались позади.
— Вы покинули место содержания, — произнесла безымоциональная физиономия в очках.
— Я что, заключённый?
— Госпожа Полякова будет недовольна.
У Германа сложилось ощущение, что он разговаривает с роботами.
— И что мне теперь сделать?
— Вернуться обратно.
— Я себя прекрасно чувствую, — соврал мужчина. — Я свободный человек. Разве нет?
«Опасно, очень опасно», — думал Герман. Он понимал, что не стоит злоупотреблять такими словами. В любой момент они могли бы сказать, что никакой он не свободный человек. Просто скрутили бы его и бросили бы в машину. А дальше уже никто бы не узнал, где его бездыханное тело было в последний раз.
Внезапно к Герману пришла гениальная идея.
— Могу я поговорить с госпожой Поляковой?
Головорезы переглянулись. Из-за тёмных линз очков было невозможно понять реакцию господ.
Наконец, один из них потянулся к заднему карману. Он вынул смартфон и набрал номер. Герман выдохнул. Он понимал, что расслабляться рано — звонить могут кому угодно, — но всё же надеялся, что звонят именно сестре Вероники.
Приветствия не последовало: как только на том конце ответили — ответили крайне недовольно, — мужчина открыл рот и проинформировал:
— С вами хотят поговорить.
Выслушав ответ, человек в очках протянул телефон Герману. Герман не стал мешкать и принял тот, сразу же приложив динамик к уху.
— Слушаю, — донёсся строгий голос.
— Это Герман Дмитриевич.
— Я ведь сказала: слушаю.
У собеседницы явно не хватало терпения.
— Я хочу помочь с поисками Вероники.
— Это невозможно, — коротко ответила девушка.
Герман понял — просто так не договориться. В дело