сторону вечернего городского пейзажа, восседал кто-то важный. Как только я опустилась на сидение, кресло повернулось наполовину, передо мной явился профиль важного азиатского мужчины, держащего во рту сигару, по размерам сопоставимую с размерами его важности. Помимо него и того, кто привёл меня сюда, в комнате было ещё, как минимум, четверо охранников.
Плотный мужчина в возрасте, который явно был здесь за главного, сделал затяжку, выпустил дым в воздух и наконец отложил сигару в пепельницу. Он полностью развернулся ко мне.
Его губы пришли в движение.
— Вероника Михайловна, рад знакомству.
Говорил он не по-русски, зато каждое его слово сопровождалось переводом человека, выражающегося на русском с сильным акцентом.
— Не могу сказать того же, — ответила я и переводчик тут же перевёл фразу.
Мужчина усмехнулся. Ещё не видела, чтобы кто-то усмехался так лениво — с трудом дёрнув уголком губ.
— Что смешного? — решила спросить я.
— Ваша грубость, — последовал ответ в стиле очень непрофессионального дубляжа. Складывалось ощущение, что я смотрю некачественно переведённый сериал. По крайне мере, так думали мои уши. Если уши вообще могут думать…
— Вы ожидали, что я буду радоваться?
— Вовсе нет, — ответил мужчина, небрежно скривив губы.
Понимая, что гонять воздух нет смысла, я решила сразу перейти к делу:
— Что вам нужно?
Здоровяк поднял руку и, улыбаясь так, словно все лицевые мышцы были перекачаны ботоксом, помахал указательным пальцем.
— Мне нравится ваш деловой подход.
Я устало вздохнула. Разговор явно предстоит нелёгкий. Ещё неизвестно, что они сделают со мной после.
Так и не дождавшись ответа, я решила снова взять слово первой.
— Со мной была девушка. Что с ней? Где она?
— Ох… девушка… — туша зашевелилась в кресле. Усевшись поудобнее, мужчина потянулся к сигаре, воткнул её меж губ, щёлкнул пальцами, к нему тут же подошёл охранник с зажигалкой. Подкурив, главный соизволил вернуться к разговору. — Ваша подруга поступила некрасиво. Она продала имущество, по праву принадлежащее нам.
Я тут же вспомнила про апартаменты и дом в Швейцарии. Поняла, что все последующие слова будут излишни. Очевидно, это те самые люди, которые считают, что отец Дианы их ограбил. Считают небезосновательно… Единственное, что я смогла тогда спросить:
— Что вы с ней сделали?
— Пока что, ничего страшного. Но не обещаю, что это продлиться долго.
Нет, я не дура. Я прекрасно понимала суть этой встречи.
— Что я должна сделать?
Мужчина снова усмехнулся. Он обернулся к охраннику и сказал тому что-то на своём. Охранник усмехнулся тоже. Я сглотнула, стараясь не показывать, на сколько мне страшно.
Наконец мужчина снова вернулся ко мне.
— Вероника Михайловна, я хочу, чтобы вы вернули все причитающиеся мне деньги.
— Но как?
Мужчина поднял руку, слабо дёрнув кистью, призывая помолчать. Одного этого жеста уже оказалось достаточно, чтобы отпало всё желание говорить.
— Это не моя проблема, — последнее, что я услышала тогда.
Глава 27
Герман.
Относительно хорошо Герман чувствовал себя только спустя одиннадцать дней, после событий, произошедших в загородном доме. Первым, кто наведался к нему, был Михаил. Он сообщил, что все проблемы холдинга улажены, все компенсации выплачены и, по сути, они чисты.
— Наконец-то ты можешь сказать, что ничто не связывает тебя с отцом. Ты же этого хотел, дружище?
Михаил старался вести себя позитивно. Будь его воля, он бы хлопнул друга по плечу, но хлопать Германа в таком состоянии было противопоказано.
Но взгляд… — взгляд, который Михаил то и дело прятал от друга, ненадолго переставая отыгрывать роль весёлого и довольного человека, выдавал его с потрохами.
— Что с Вероникой? — словно чувствуя, что что-то не так, спросил Герман.
В голову Михаилу не пришло ничего лучше, кроме как переспросить:
— С Вероникой?
«Конечно с Вероникой, с кем же ещё!» — подумал Михаил про себя, но так и не смог придумать ничего такого, чтобы не волновать друга. Он уже даже пожалел, что решил его навестить. Снова на него свалилась проблема, разобраться с которой он не мог. Сказать как есть, что Веронику похитили — это не решение проблемы…
— Да, с Вероникой! — недовольно подтвердил Герман, чувствуя, что друг что-то скрывает.
— С ней… — Михаил дёрнул плечом. — С ней всё…
— Только не говори, что с ней что-то случилось, — пристально уставившись на друга, перебил Герман.
«Да я и не хочу говорить, — пронеслась очередная мысль в голове Михаила. — Но ты же сам меня вынуждаешь…».
— Слушай, дружище, — резко соскользнув с темы, залепетал Михаил, — тебе волноваться сейчас нельзя. Ты много крови потерял. Ты лежи тут пока, отдыхай. — Мужчина начал подниматься, собираясь уходить. — Я приду к тебе через пару дней.
Но не успел Михаил дойти до двери, как вдруг замер под напором требовательно произнесённого:
— Стоять!
Михаил медленно развернулся на сто восемьдесят. Он чудом не задрожал, хотя колени определённо готовы были подвести его с секунды на секунду. Нет, он никогда не был трусом. Но весь этот стресс, накативший за последнее время, оставил определённый отпечаток. Михаил не хотел быть тем, кто возьмёт на себя ответственность расстроить Германа в самое неподходящее время. Он всегда был рядом в трудные времена, всегда поддерживал Германа и помогал советом. Герман всегда слушал его. Даже начало отношений Германа и Вероники, можно сказать, было положено Михаилом. Это ведь именно он вложил в голову Германа семя — дескать ему стоит попробовать познакомиться с этой девушкой поближе. И вот теперь он — человек, который всегда выглядел в глазах Германа положительно, — должен сообщить ему дурную весть.
Михаил выдохнул, понимая, что не может вести себя так вечно. Герман уже сам всё прекрасно понял. Если бы Михаил обладал хоть малейшим актёрским талантом, может он мог бы выкрутиться без последствий, но и такой выход тоже был неправильным. Однажды он уже соврал другу. Когда же всё вскрылось, Михаил пообещал себе, что такого больше не повториться.
— Друг, — медленно возвращаясь в кресло для посетителей, сказал