— Интересно, где?
— Джейн может спать в детской.
— Этого делать не стоит. Мы остановимся в «Хантингтоне», как было и в прошлый раз. Зачем лишний раз вас беспокоить?.. И когда же она нас ждет?
— Рождественские каникулы начнутся у нее, если не ошибаюсь, двадцать первого декабря. Почему бы вам не приехать к нам именно в это время?
— Она что — будет работать до этих пор? В ответ Берни улыбнулся:
— Меня всю жизнь окружали недалекие женщины… Она собирается работать до самых пасхальных каникул и только после этого выйти в отпуск. Ее будет замещать Трейси — ее лучшая подруга. Они уже обо всем договорились.
— Мешуггенех! Сумасшедшая! Ей в это время уже нужно будет лежать!
Он пожал плечами:
— Вряд ли. По крайней мере, доктор говорил, что она может работать до самого-самого… Лучше скажи — вы приедете или нет?
В глазах у матери засверкали озорные искорки.
— А как ты думал? Неужели я могу бросить сына в этом богом забытом месте? Берни рассмеялся:
— Я так его никогда не называл.
— Но это, согласись, все же не Нью-Йорк. Берни печально вздохнул и стал смотреть на стремительные потоки машин, несущихся мимо магазинчиков Мэдисон-авеню… Он по-прежнему был верен Нью-Йорку, считая Сан-Франциско местом вынужденной ссылки.
— Сан-Франциско — не самый плохой город, мама. Он до сих пор пытался убедить в этом самого себя. Да, он был счастлив с Лиз, но насколько им было бы лучше, живи они в Нью-Йорке!
Мать пожала плечами и грустно посмотрела на Берни.
— Скорей бы ты возвращался домой… Давно пора это сделать. Особенно сейчас. — Все думали о Лиз и ее будущем ребенке. Мать вела себя так, словно это был подарок, предназначенный именно ей и никому больше. — Береги себя, Берни.
Она крепко обняла его и со слезами на глазах направилась к подъехавшему такси.
— Мазел тов, и ей, и тебе.
— Спасибо, мама.
Он пожал матери руку, кивнул отцу и медленно побрел к своему отелю, думая о родителях, Лиз, Джейн… Нет, пусть он и жил в Сан-Франциско, он был редким счастливчиком. Проблема переезда заботила его сейчас не так сильно. В любом случае Лиз в этом году больше подходил климат Сан-Франциско. Непогода, гололед и снегопады еще успеют ей опостылеть. Берни вдруг подумал, что вновь пытается успокоить себя, убедить себя в том, что так лучше и для него, и для всех… На следующий день, когда он улетал из Нью-Йорка, шел проливной дождь. И все-таки он любил город и таким. Едва самолет взмыл над затянутым серой дымкой Нью-Йорком, Берни вновь вспомнил о родителях. Они наверняка тоже страдают из-за того, что он живет так далеко от них. Теперь, когда у него должен был родиться собственный ребенок, он относился к этому совсем иначе. Разве он позволил бы своему ребенку жить так далеко? Он откинулся на спинку кресла и заулыбался, вспомнив вдруг о Лиз и об их ребенке… Он не возражал бы и против того, чтобы это была девочка. Маленькая девочка, похожая на Лиз. Он заснул и спал до тех пор, пока самолет не начал снижаться.
Неделя в Париже прошла стремительно, оттуда он, как всегда, отправился в Рим и Милан. Затем последовали Дания, Берлин и наконец Лондон. Поездка оказалась на редкость удачной, когда же он вернулся домой и увидел Лиз, то не мог удержаться от смеха. Живот ее стал таким большим, что она уже не могла надевать свою обычную одежду.
— Что бы это значило? — спросил Берни с усмешкой.
— О чем это ты? — пожала плечиками Лиз, но тут же смущенно добавила:
— Не смотри на меня! Я сама себе кажусь противной!
— Что? Ты, наверное, сошла с ума! Ты никогда не выглядела лучше!
Берни нежно обнял ее и спросил как бы невзначай:
— Как тебе кажется, кто это?
Лиз улыбнулась и пожала плечами:
— Когда я ходила с Джейн, на этом сроке живот у меня был поменьше… Впрочем, это ничего не значит. — Она задумалась. — Может быть, это мальчик… Ты ведь хочешь мальчика?
Он посмотрел на нее, склонив голову набок.
— На самом деле мне совершенно все равно. Как будет, так и будет. Когда мы должны идти к доктору?
— Ты уверен, что хочешь этого? Она посмотрела на Берни так, что он моментально встревожился.
— Что это с тобой? — Но тут его осенило:
— Наверное, с тобой успела поговорить моя мамочка, так?
Лиз густо покраснела и растерянно пожала плечами.
— Пойми, для меня нет никого красивее тебя! Я хочу делить с тобою все — и хорошее, и плохое — понимаешь? Это наш с тобой ребенок, поэтому и там мы должны быть вместе. Разве не так?
Лиз облегченно вздохнула.
— А ты меня после этого не разлюбишь?
— Разве я могу тебя разлюбить?
— Прости… Прости меня… Это я так.
Раздался звонок в дверь. Это были Трейси и Джейн. Берни подбросил визжащую от счастья Джейн над головой и стал показывать ей подарки, привезенные из Франции. Прошел не один час, прежде чем Берни и Лиз вновь остались одни.
Они легли в кровать поздно за полночь, но и здесь продолжали говорить — о его работе, о магазине, о Европе, об их ребенке… Лиз теперь волновал только он, и Берни нисколько не обижался на это — ведь это был их общий ребенок. Берни обнял Лиз и забылся мирным, покойным сном.
Глава 15
Родители Берни приехали во второй день рождественских каникул. Лиз и Джейн встречали их в аэропорту. К этому времени Лиз была уже на шестом месяце. Руфь привезла с собой не только массу детских вещей от Бергдорфа, но и целую кипу буклетов, посвященных проблемам здоровья матери и ребенка, которые Лу принес из больницы. Руфь тут же принялась одаривать Лиз советами, восходящими едва ли не к ее бабке, и, едва взглянув на живот невестки, пришла к заключению, что родиться должен мальчик, и это не могло не вызвать общей радости. Прожив неделю в городе, родители вместе с Джейн отправились в Диснейленд, предоставив Берни и Лиз возможность отпраздновать свой юбилей наедине. Праздновали они его целых три дня. В первый вечер пошли в «Звезду», во второй — участвовали в грандиозном благотворительном вечере, устроенном магазином, в третий — а это уже был канун Нового года — вместе с друзьями направились в бар все той же «Звезды». Это время они провели прекрасно, однако, когда Руфь и Лу вернулись, Руфь тут же заметила, что Лиз выглядит ужасно: она была бледной, усталой и изможденной. Вдобавок ко всему Лиз уже месяц мучили боли в бедрах и пояснице.
— Почему бы тебе не свозить ее куда-нибудь?
— Пожалуй, я это действительно сделаю… Работа отнимала у Берни столько сил, что он просто не вспоминал о подобных вещах. Кроме того, год этот был на редкость напряженным, а время его обычной поездки в Нью-Йорк и Европу в точности совпадало со временем рождения ребенка. Берни предполагал отложить поездку на более, поздний срок, хотя подобная отсрочка могла привести к проблемам со снабжением магазина товарами.