Бинго.
Значит, 27 октября - удовлетворенно, как бывает при осознании выполненного большого дела, вернее немаловажной его части, подумал я и обернулся к выходу. И столкнулся с белесыми, подернутыми мутной пленкой глазами стоящего почти вплотную ко мне одержимого.
- М-мать! - вдохнул я, отшатываясь и взмахнув клинком. Одержимый как раз качнулся вперед, открывая пасть, и клинок полоснул наискось, ударив в нижнюю челюсть и заставив пасть захлопнуться. Из раны брызнуло тягучей черной жидкостью, словно вскрылся натянутый гнойный нарыв, в лицо мне дохнуло тошнотворным смрадом. От которого в том числе я и отшатнулся. Споткнувшись на загремевших стульях, собрав рукой с соседнего стола липкую паутину, я едва не упал. Тварь в этот момент прыгнула, но я - уже немного придя в себя, уклонился от когтей и рубанул по вытянутой лысой голове, раскалывая одержимому череп.
От испуга неожиданности я совсем забыл про задержанное дыхание, и машинально вдохнул. В голове вновь помутилось, накатила очередная паническая атака. Перед глазами упала серая мглистая пелена, и я, чувствуя слабость в отказывающихся повиноваться ногах, рухнул на колени. Осознавая, что мне сейчас нужно любой ценой выбраться из помещения, собрался было на последний рывок, но в нем не было нужды. Здесь, у пола, как при пожаре был чистый свободный воздух - а воздействующий на сознание едва заметный туман клубился выше, концентрируясь ближе к потолку.
Но задерживаться в кафетерии все равно не стал. Отодрав часть страницу первой полосы из Дейли Телеграф, с датой выпуска газеты в печать, я так и не поднимаясь, на четвереньках вышел на улицу.
«Господи, это было очень страшно и неожиданно» - поднимаясь на ноги, не удержался я от оценки происходящего, едва оказался снаружи, под высокими сводами пусть темного, но неба. Сказал, конечно, немного другими словами.
Голос подрагивал, а сердце буквально колотилось в горле. Причем испугал меня не сам факт нападения твари, не осознание собственной беспомощности после второй, более сильной панической атаки; я испугался оттого, что даже не почувствовал чужого присутствия за спиной. Свыкнувшись с отсутствием способностей, полученных благодаря дару владения, я совсем упустил что и ощущения чужого присутствия у меня пропали. И сейчас едва не оказался в… очень плохой, так скажем, ситуации.
Это мир теней, и местные тени… пусты. Просто оболочки. Именно поэтому я и не почувствовал чужого присутствия. Зато сейчас, после моего перфоманса, наверняка дал знать о себе очень многим. Шум, а также мои эмоции наверняка уже привлекли кого-либо, так что определенно нужно сматываться. Поэтому безо всяких задержек, лишь еще раз поразившись тому, как стало легко под открытым небом, едва стоило выйти из помещения, я побежал в сторону побережья.
Проскакивая через перекресток, поодаль краем глаза увидел движение. И грязно выругался, прибавляя хода - метрах в двухстах по перпендикулярной улицы двигалась тесная группа крысиной стаи. Теперь я уже побежал изо всех сил, совершено не заботясь о конспирации.
Позади послышалось верещание, и шорканье когтей по брусчатке - за мной устремилась погоня. Несколько раз обернувшись, я с облегчением заметил, что стая если и догоняет меня, то некритично, скорость крыс ненамного выше. И оглядываясь для контроля в очередной раз, едва не столкнулся сразу с двумя согбенными одержимыми тварями, выскочившими мне наперерез.
Рывком изменив направление движения, ушел от когтей первой, а вторую просто откинул с дороги плечом, словно регбист. Одержимый пролетел пару метров, падая, и влетел в стеклянную витрину. Грохота и брызг не последовало - изнутри витрина была в липкой пленке плесневелой паутины, сдержавшей разбившееся стекло, так что оно просто осело.
И практически сразу я получил подтверждение того, что заходить здесь под крышу зданий без открытых окон - плохая идея. Потому что оставшиеся на улицы ноги вбитого в витрину одержимого задергались, словно где-то внутри в него воткнули тазером с максимальной мощностью электрического заряда. Причем выше коленей тело твари я даже не видел - словно стена, обзор внутри закрывала клубящаяся мглистая пелена.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
А увидел я все это дело потому, что уже остановился и обернулся. Мне нужен был второй одержимый. Я ему тоже был нужен - тот как раз прыгнул на меня. Уйдя от длинных, мелькнувших сверху вниз в замахе прыжка когтей, я воткнул кулак ему в печень, и одновременно подрубил ножом ногу. Одержимый сразу потерял хищную грацию и дергано споткнулся. Оседая на колено, зашипевшая тварь пыталась снова бросится на меня, но подрубленная нога не позволила. А я уже бросился дальше, продолжая бег в сторону моря.
Оглянувшись через несколько секунд, понял, что задумка удалась - стая преследующих меня крыс живой волной, шевелящимся ковром накрыла раненого одержимого, разрывая его буквально в клочья.
Миновав несколько кварталов, продолжая бежать изо всех сил и со всей возможной скоростью, я наконец выскочил на пустырь перед морской цитаделью, которую покинул совсем недавно. И только сейчас подумал о том, какая же это, только что, с моей стороны была авантюра с походом сюда. Отстраненно подумал. Больше было удовлетворения от факта успешного исхода - победителей не судят.
На бегу успел оглянуться еще несколько раз, заметив десяток выбравшихся из разных дыр на шум тварей. Но море было уже рядом. Мертвое, недвижимое; зеркальная темная вода, точь-в-точь как в сердце гиблой топи. Поверхность идеально ровная - черное зеркало, ни тени зыби ветра или волнения.
Неподвижное море странно манило, но рассматривать и анализировать ощущения я не стал. Решил, что хватит на сегодня, и сделал наконец то, что мне хотелось совершить с самого с момента появления здесь - бросил кукри, пересекая границу миров.
Оказавшись на мягком песке живого пляжа, пробежался несколько шагов, с невероятным облегчением ощущая дуновение ветра на лице, ласкающее тепло солнца, запах моря - удивительно свежий и приятный после духа гиблой топи в мире теней. Долго расслабляться и наслаждаться себе не позволил, и чередой телепортаций сразу ушел под сень пальм. И уже оттуда, осмотревшись, направился к посадочной площадке.
Встретили меня довольно спокойно. Машина на стоянке к посадке предполагалась только одна - второй конвертоплан убыл в Латакию еще вчера. У трапа оставшегося, с приметным белым черепом и цифрами «13/XI» на черном киле, меня ждали Николаев и вся остальная команда в сборе - Эльвира, Валера, Модест и Наденька. При моем появлении явно прервалось активное обсуждение, и вся группа замолчала.
Полковник приветствовал меня сдержанным кивком, скупым жестом предлагая без лишних расшаркиваний проследовать внутрь. Следом за мной моментально забрались и остальные, после чего дверь захлопнулась. Машина сразу же, без малейшей задержки, поднялась в воздух. При этом я не увидел в салоне ни Иры, ни Ады. Хотел было задать вопрос, но был остановлен взглядом Николаева. Быстро стрельнул взглядом на Эльвиру и Валеру, но оба синхронно кивнули. И оба - взглядами, опять же, показали мне пока помалкивать.
Взлет оказался настолько быстрым, но при этом удивительно плавным, что я не удержался, прошел по десантному отсеку и заглянул в кабину пилотов. Ну да, на летных шлемах характерные рубленые пиктограммы - экипаж машины из неасапиантов, причем сразу оба пилота.
Очень странно. Такое, мягко говоря, в вооруженных силах не практикуется.
Конвертоплан между тем уже летел над водной гладью, причем совсем низко - едва не цепляя брюхом гребешки волн, явно уходя от внимания чужих радаров. Несколько минут такого полета, по-прежнему в полном молчании, и по отмашке Николаева, который наблюдал за нашим маршрутом на экране ассистанта, все поднялись. Видимо, порядок действий был согласован заранее, и один только я как обычно после начала сеанса в кино пришел, пропустив вступительный поясняющий ролик.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Вышли мы на улицу все вместе, на ходу, через распахнувшийся сзади десантный люк. Приземлившись, подняв кучу брызг, я вынырнул и глянул вслед удаляющемуся прочь конвертоплану.