— Мы должны спешить, — повторил мужчина. — Меня зовут Арин, я житель этого города и знаю, что начинается здесь с наступлением ночи. Вас хотят видеть в городе. — Голос его дрогнул. — Солнце уже низко. Скорей.
— Оуэн должен вернуться сюда, — с сомнением возразила Зельза.
— Если ты говоришь о рыжебородом с топором, то он уже не вернется, — ответил Арин, — а если и вернется, то ему нужно будет только крикнуть, чтобы найти вас. В этом городе так мало людей, что его голос наверняка будет слышен повсюду… Пожалуйста, пойдемте.
— Я думаю, нам лучше пойти с ними, — решил Кайтай. — Мы потом вернемся сюда. Хорошо, Арин, веди нас.
Их быстро провели по боковой улочке во двор с укрепленными толстыми балками воротами, которые Арин тщательно закрыл за ними.
— Привяжите животных здесь, — проговорил он, быстро оглянувшись, — похоже, их никто не видел, но рабам всегда не хватает мяса, и, если они заметили животных, они наверняка украдут их. Хотя это не имеет значения: все равно вы не уедете отсюда.
Он пошел в дом, и они последовали за ним.
Внутри были длинные пыльные коридоры, двери, ведущие в огромные пустые и закопченные комнаты с величественной обстановкой и картинами. В двух из тех, что они миновали, копошились живые люди: два-три человека, очевидно живущие там. Наконец они вышли в сводчатую залу, где ждали человек десять красиво одетых горожан.
— Вот путешественники, которые пришли с ним. — Теперь Арин говорил громче, так как страх его немного прошел. — Они ждали на площади у храма.
— Скажите, ваш товарищ и вправду принес живой череп? — жадно спросил один изможденный старик. — Это ведь был не настоящий череп, правда?
— Нет, — ответила Зельза, — это настоящий череп, если я правильно поняла, о чем вы говорите.
Среди присутствующих послышался говор: некоторым явно нужно было перевести слова Зельзы на их родной язык.
Заговорил Арин:
— Мы все — остатки высшей знати здешних мест… мы живы только потому, что наши… наши предки — среди ночного народа. Но даже это скоро перестанет помогать нам. Мы носим в себе страх нескольких поколений. И мы не видим способа изменить что-либо… и, сказать по правде, раньше нам было не так уж плохо, когда рабов здесь было множество. Но сейчас…
— Но сейчас случилось самое худшее: вы вернули нам дьявола-властителя, чтобы он вновь правил нами. Теперь нам уже никогда не освободиться от ночного народа, и город никогда не воспрянет, разве только по его воле, но это будет ад.
Кайтай и Зельза стояли под обвиняющими взглядами, но Кайтай мужественно посмотрел на них.
— Вы — трусы, — ясно зазвучал его голос. Он холодно улыбнулся и слегка приподнял арбалет, приготовив его к бою.
— Трусы, — повторил он. — Почему вы не поднялись и не уничтожили ваших ночных дьяволов?
— Это было невозможно, — ответил Арин. — Мы не можем проникнуть в их обиталище под землей. Оно залегает глубоко под городом, в больших пещерах, простирающихся очень далеко. И, даже проникнув туда, мы сможем поразить только два-три лежащих там тела, а нас они убивают когда захотят, невидимые. Может, кто-то из них и сейчас здесь. Нам этого не узнать, хотя у нас есть защитные талисманы…
— По дороге сюда мы видели ваших рабов, — снова заговорил Кайтай, — а вы, некогда сильные этого города, вы ничем не лучше их. — Он выразительно сплюнул на изразцовый пол. В группе послышался недовольный ропот, но ни один не двинулся с места.
— Чем же мы могли вам помочь, — спросила Зельза.
Арин покачал головой.
— Мы надеялись, что, может быть, вы знаете, что нам следует делать, — с грустью ответил он. — Вы были рядом с черепом. Вы могли бы узнать что-нибудь. Но теперь я вижу, что вы ничего не знаете.
— Мы пропали, — произнес изможденный старик и отвернулся.
— Ты верно сказал, желтолицый, — вдруг раздался голос от двери. — Трусы и рабы.
В дверях появилась высокая темная фигура человека с тонким лицом и сардонической усмешкой в глубоко посаженных глазах, и Кайтай, разом утратив маску твердости, испустил гортанное восклицание на родном языке.
— Ты!
— Саймон, — ответил тот. — Ну что ж, коллега чародей, давай соединим наши усилия против его величества правителя-дьявола. — Саймон рассмеялся, но смех этот звучал как хруст льда.
И вдруг другой, неслыханный, звук раздался из-под земли: он напоминал зов колокола, но такого мощного, какой трудно было себе вообразить, ибо звук его сотрясал стены. Пол под их ногами, казалось, тоже приподнялся и опал вновь, как волна в море; непонятное оживление встряхнуло на мгновение весь город. Откуда-то послышался шум падающих камней, вслед за ним закричали и смолкли голоса.
— Мирдин Велис изволят сидеть ныне на троне, столь долгое время пустовавшем, — звучно возгласил Саймон. — С этого дня сыны человеческие обречены на вечный ужас; теперь ночь сойдет на землю.
Он улыбнулся людям, испуганно сгрудившимся у стены, а затем Зельзе и Кайтаю.
— Ваш друг Оуэн скоро вернется, — сказал он. — Предсказание нельзя было изменить. Но, как я сказал… маленький чародей, давай бороться вдвоем.
17
Оуэн шел по винтовой лестнице, и ему казалось, что она висит в белесом тумане безо всякой опоры. Лестница вела все ниже и ниже, и ноша Оуэна становилась все тяжелее.
Навстречу то и дело попадались странные предметы: заржавленное оружие, груда костей и другие вещи, по которым уже трудно было определить, что они раньше собой представляли. Он подумал, что он не первый пришел сюда, но другим повезло меньше. Вдруг раздался голос… он шел из черной шкатулки в руках Оуэна.
— Осталось недолго, Оуэн из Маррдейла, — сказал он серебристым голосом Мирдина Велиса и засмеялся.
— Я рад это слышать, — ответил Оуэн и улыбнулся, но почему-то не ощутил никакой радости. Туман сильно сгустился, и от странного резкого запаха кружилась голова. Испарения отзывались болью в легких, его мутило. Это страх, подумалось Оуэну, и он постарался, как мог, отогнать его от себя.
Наконец он достиг дна и остановился, пытаясь оглядеться в ярком, призрачном свете, где не было ни теней, ни очертаний.
— Ну вот ты и пришел!
Она возникла прямо из тумана: чудесные длинные волосы развевались на ветру, которого Оуэн не чувствовал, глаза ее горели, будто подсвеченные каким-то внутренним огнем. Она была совершенно реальной… но Оуэн уже знал, что этого не могло быть.
— Ринель, — сказал он.
— Интересно все же, откуда ты знаешь мое имя, — вновь заговорила она, — или это секрет? — Ее глаза с плескавшимся в них огнем переместились на черную шкатулку. — А вот и наш грозный властелин. Сегодня он прибыл в экипаже поменьше обычного. О, Мирдин Велис, ты слышишь меня?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});