Сегодня ночью я попытаюсь. Конечно, я могу ничего и не услышать. Я уже получила доказательство того, что они проводят вместе ночи. Но я хочу послушать, о чем они говорят. По-моему, Фидерстоун имеет пристрастие к портвейну и любит выпить после обеда. Может быть, в это время и стоит послушать, о чем они беседуют. Но тогда они будут осторожны. Ведь у слуг везде есть уши.
Вот так… Сегодня вечером я попытаюсь. Сейчас час ночи. Я так дрожу, что едва держу в руке перо. Но я должна записать все, пока это свежо в моей памяти. Я слышала, как они поднялись к себе, как раньше. Было уже за полночь. Мне показалось, Фидерстоун слегка покачивался. Наверное, сильно выпил. Я надеялась, что не настолько, чтобы стать сонным и неразговорчивым.
Я очень тихо прокралась в смежную комнату, широко распахнув в ней дверь, чтобы в случае необходимости можно было ускользнуть. Дверь своей комнаты я тоже оставила отрытой, чтобы можно было сразу вбежать в нее.
Мой почерк так нетверд. Я так напугана. Все сработало даже лучше, чем я ожидала. Фидерстоун был сварлив. Стоя на стуле и приложив ухо к щели, я слышала его совершенно отчетливо.
— Что с ней? — резко спросил он. Мачеха ответила:
— Говорит, головная боль.
— Эта дьяволица что-то задумала.
— Ты должен отказаться от нее. Пусть едет со своим шведом или кто он там.
— Ты меня удивляешь, Ло. Заходишь так далеко, а потом трусишь. Ты ведь не хотела избавляться от старика, верно? Смотри, сколько тебе понадобилось на это времени! Тебе нравится уютная жизнь. По-моему, тебе даже нравился старикан.
Мачеха спокойно ответила:
— Он был хорошим человеком. Я не хотела…
— Знаю. Хотела от всего отделаться, так ведь?
— Хватит спорить, иди лучше в постель.
— Тебе хотелось бы на этом остановиться. Бросить наш план. Ты ведь привезла сюда нашего ублюдка, верно? Ловко было сработано. О, все было так славно и удобно. Ты малодушная, Ло, вот что. Втираешься в дом, устраиваешь гнездышко для себя и мальчишки и хочешь, чтобы так все и осталось. А как же быть со мной, а?
— Ты кричишь, — заметила мачеха.
— Кто тут услышит? А теперь еще и братец возвращается. Что теперь будет с нашим планом?
— Уезжай, Десмонд. Оставь все как есть.
— Очень удобно для тебя, да? А как же я? Я должен жениться на девчонке. Ты получила старика. Это только справедливо. Девчонка не так богата, как мы думали… но и она сойдет.
— Она за тебя не выйдет.
— Надо ее заставить.
— Как?
— Вот это-то и надо устроить.
— Что ты собираешься делать? Соблазнить ее, изнасиловать? С тебя станется.
Меня захлестнула такая ярость, что я зашаталась. Стол дернулся под моими ногами. Я спрыгнула на пол. Они, должно быть, услышали шум. Я ринулась в свою комнату… И вот я здесь. Я так боюсь. Завтра же уеду из дома. Отправлюсь к миссис Мастерс и расскажу все, что знаю. И подожду там возвращения Магнуса. У меня так дрожит рука. Слова едва можно прочесть. Что это было? По-моему, какой-то шум. Шаги… Я слышу голоса… Что-то происходит внизу. Они идут…
РЕЙМОНД
Я потеряла счет времени, читая дневник Энн Элис. Когда я дочитала до конца, было уже совсем светло, наступило утро.
Я была там вместе с ней. У меня было такое ощущение, словно я знала ее и ее возлюбленного, ее мачеху и зловещего Десмонда Фидерстоуна. Я была совершенно потрясена, когда дневник резко оборвался, и сгорала от желания узнать, что же случилось той ночью. Я знала, что то была ночь ее смерти, судя по дате на ее надгробии.
Я чувствовала ее страх, шаги на ступеньках. Я видела, как она поспешно засовывает дневник в ящик, даже не закрыв его до конца, так что был виден кончик шарфика.
Что же произошло? Был ли ключ в двери, или она забыла запереть ее? О, нет, этого она бы ни за что не сделала. Она так настойчиво держалась за этот ключ. Но ведь после всего услышанного она должна была быть в совершенном ужасе.
Что же случилось?
И как странно, что я первой прочитала эти слова, написанные почти сто лет назад. Так, словно они были написаны специально для меня. Я первой обнаружила ее могилу, первой вошла в ее комнату и нашла дневник.
Я сгорала от нетерпения, желая сообщить Филипу о своем открытии. Даже подумала, не пойти ли разбудить его, но передумала. Я должна набраться терпения. Филип вставал рано, и уже в половине восьмого будет завтракать.
Я пришла даже раньше его.
— Филип, — воскликнула я, — прошлой ночью произошло нечто из ряда вон выходящее.
Потом я ему все рассказала, и Филип пришел в такое же возбуждение, что и я. Однако особенно его интересовала карта.
— Иди и принеси ее, — сказал он. Я так и сделала.
Брат пристально изучал карту.
— Я знаю этот район, — сообщил он. — Эти острова… Что ж, мы их знаем… Но этот Райский остров больше похоже на фантазию.
— Что ж, есть же Острова Содружества и Острова Товарищества. Почему бы не быть и Райскому острову?
— Я покажу ее Бенджамину. Он-то уж точно что-нибудь знает.
Мы оба почти ничего не ели. Мы были слишком взволнованы. Я предложила рассказать о своем открытии Бабуле М. Она будет просто выведена из равновесия, если ей не сказать.
Мы отправились в комнату к Бабуле, где она, как обычно, пила чай с тостами и джемом, подававшимися ей на подносе в постель. Это была ее единственная уступка возрасту.
Бабуля внимательно выслушала нас, и первым ее замечанием был упрек мне.
Мне же сказали не входить в комнату. Это могло быть опасно.
— Меня разбирало непреодолимое желание, Бабуля, — сказала я. — Я не могла ему противостоять.
— Посреди ночи! — добавил Филип.
— Вот я и взяла свечу и поднялась наверх.
— Очень смелый поступок, особенно учитывая разговоры о привидениях, — заметил брат. — Что бы ты стала делать, встретив обезглавленное тело, звенящее цепями?
— Когда ты прочтешь дневник, ты уже не будешь с такой беспечностью рассуждать о смерти, — серьезно ответила я.
Я поднялась в свою комнату и принесла им дневник. Они были потрясены.
— И ты всю ночь не спала, читая его! — воскликнул Филип.
— А ты бы как поступил? Начав, я уже не могла остановиться.
— Я бы подождал до утра.
— А что ты думаешь о карте, Филип? — спросила Бабуля М.
— Она выполнена не любителем. Я знаю этот район. Это совершенно очевидно. Однако я никогда раньше не видел этого Райского острова. Я хочу дать взглянуть на нее Бенджамину. Мы кое-что сравним.
— Интересно послушать, что он скажет, — заметила Бабуля М. — Оставьте мне дневник. Я его прочту.
Это было странное утро. Мне совершенно не хотелось спать, несмотря на бессонную ночь. Я снова поднялась в ту комнату. По сравнению с предыдущей ночью комната казалась другой. Наверное, потому что там были рабочие Я не могла найти себе места. Постоянно думала об Энн Элис. Все было так, словно я жила ее жизнью и в любую минуту ждала появления зловещего Десмонда Фидерстоуна.