Фрида содрогнулась, чувствуя, как по спине пополз холодок. Как и любая нормальная девушка, она боялась колдунов, воле которых простой человек не мог воспротивиться.
— Оттар тоже говорил, что у Хайрегардов есть родственники-Устанары, — подсказала она.
Отец энергично кивнул:
— Значит, правда, потому что я слышал о том совсем от других людей. Да Хайрегарды и сами маги, насколько мне известно. Если выяснится, что Эрик зачат не без помощи колдовства, свадьбе не бывать. Я принесу извинения, но замуж за проклятого единственную дочь не отдам — кто знает, как это отразится на внуках? Тем более, после упоминания Мертвящей Розы…
Тяжело вздохнув, он поднялся и вышел.
***
Дворецкий встретил Дитмара Микарда по-прежнему учтиво, но попросил обождать в гостиной, а не провел сразу к хозяину. Граф не удивился — после утренней сцены могли и вовсе в дом не пустить, захлопнув двери перед носом. Конечно, избежать скандала таким образом нельзя, Дитмар обратился бы к герцогу за судом. Но делать этого не хотелось — слишком хорошо он знал, как лживы бывают современные молодые люди, когда дело касается денег.
Слуга возвратился быстро и пригласил гостя в кабинет. Дитмар поразился — Ругерт вовсе не страдал в одиночестве. Хозяин дома восседал за массивным столом, кресло у окна занимал его сын — уставился в пол, потирая длинными пальцами виски. Справа от Ругерта на диване разместились две женщины — дочери Ругерта, Хельга и Ингрид. Присутствовал и герцог — стоял, вальяжно облокотившись на каминную доску. В отличие от остальных, Эстольд производил впечатление безмятежного и даже довольного случившимся человека.
— Хорошо, что не пришлось отправлять за тобой лакея, — холодно проговорил Ругерт, не глядя на гостя.
Дитмар со злорадным удовольствием отметил, что давний приятель тоном выдал, насколько оскорблен. Лишь сейчас мертийский граф понял: его всегда задевало очевидное превосходство валадского сеньора. Да, он испытывал удовлетворение от мысли, что унизил этого гордеца, испытывал — и больше не собирался лгать себе. Он почти ненавидел Ругерта Хайрегарда.
— Я пришел, чтобы…
Старый князь жестом прервал его:
— Еще не все прибыли.
Дитмар молча отыскал себе место, усевшись возле камина рядом с герцогом. Через несколько минут в кабинете появилось новое лицо — епископ Франциск, невысокий и сухой мужчина сорока пяти лет, самый умный и просвещенный церковник в провинции. Вот и хорошо, подумал Дитмар, сразу проясним вопрос с черной магией, не придется подавать жалобу в Коллегию. А последним пришел человек, которого Дитмар никак не ожидал увидеть: старый арабский врач Махмуд айн-Шал ибн-Хаман, обосновавшийся в Сарграде лет двадцать назад. Старший Хайрегард звучным голосом произнес:
— Я попросил вас, уважаемые господа, собраться, дабы рассудить меня и Дитмара Микарда, графа дель Брадо. Тебя, Эстольд, я просил бы стать судьей. Сегодня утром я просил у графа дель Брадо руки его дочери для моего сына, но получил отказ, мотивированный нечистотой происхождения жениха.
В тишине все с неподдельным изумлением уставились на Дитмара, лишь молодой князь не поднял головы. Герцог насмешливо скривился, блаженно прищурился на огонь в камине, отчего стал похож на толстого сытого кота.
— Ну, ты даешь, Дитмар, — фамильярно заметил он. — Большей глупости я не слыхал ни разу. Наследник одного из самых знатных кланов страны — и недостаточно благороден? Хотя я рад, что этот брак расстроился. Эрика жаль, ну да ладно, переживет. Скоро поймет, что твоя курица ему не пара.
— Что вы имеете в виду? Потрудитесь объяснить, — ледяным тоном потребовал Дитмар.
Хотя герцогу и дозволено многое, граф вовсе не собирался выслушивать от кого бы то ни было оскорбительные намеки. Эстольд рассмеялся:
— Успокойтесь, мой вспыльчивый граф дель Брадо, — вежливое обращение лишь подчеркивало иронический тон. — Ты не в том возрасте, чтобы так волноваться. Я вовсе не хотел обидеть Фриду. Но посмотри на вещи беспристрастно. Твоя дочь — хорошенькая кукла без капли мозгов, зато с фанабериями.
— Вы забываетесь.
— Интересно, когда ты научишься не обижаться на правду? Вроде борода седая, а все как ребенок… — герцог пожал плечами, налил себе вина. — Послушай, Ругерт, что ты нашел в этом браке? Деньги, титул? Влюбиться в эту клушу Эрик не мог, а расчет здесь дурной. Подожди год, а? Керанг Эстивар свою девчонку как раз соберется замуж выдавать, вот мы их и… А хочешь, добьюсь обручения сейчас? Там хоть расчет хороший. Ты подумай — кровь-то королевская.
— Наша семья в родстве с Эстиварами, — заметил Дитмар.
— В каком поколении? В десятом? Керанг двоюродный брат короля по матери и родственник по отцу! В гербе ладья и корона. Он герцог дель Стайр. А чем можешь похвастаться ты? Двоюродной бабушкой первого Эстивара, у прародительницы которой в пятом колене воздыхатель гостил в Брадо?
Дитмар убил бы бесцеремонного герцога, но помнил, что слишком стар для поединков. К тому же, Эстольд всегда отличался прямотой суждений и оскорбительными шутками, граничившими с цинизмом. А что самое неприятное — прав стервец, Микарды никак не могут соперничать с могущественными герцогами Эстиварами дель Стайр.
— Не ссорьтесь, — сдержанно попросил Хайрегард-старший. — Мы собрались для другого. Граф дель Брадо, у меня язык не поворачивается повторить слова твоей дочери. Не будешь ли так любезен ознакомить всех с этой ложью?
А что, пожалуйста. После высказываний герцога Дитмар и сам бы охотно поделился услышанным со всеми желающими. И в первую очередь — подозрением в занятиях колдовством. Слушали его внимательно, не перебивая, но с явным недоумением.
— Какой бред… — проговорил герцог. — Все в одну кучу смешано — и незаконнорожденный он, и отец у него колдун… Что-то я не припомню, чтобы Хайрегарды отличались чем-то, кроме одержимости в бою. Купель его исторгла… Отец Франциск, ведь это ты крестил Эрика?
— Именно. Разумеется, с соблюдением правил, и двери в храме были открыты. И мне забавно слышать, что купель исторгла младенца из недр. Такого не мог сказать ни один образованный человек. Что касается проклятия Мертвящей Розы… — вежливый священник не смог скрыть презрительной усмешки. — Это название многие слышали, но не все ясно представляют, что оно означает.
— А кто-то у нас ведь был проклят Мертвящей Розой, а? — с живостью спросил Эстольд.
Пастырь покосился на герцога:
— Кто, кто… Да Эстивары! Главная ветвь. Причем дважды. Их наследственное безумие и есть проявление проклятья. — Пастырь хмыкнул: — Между прочим, среди невежд Мертвящая Роза считается почетным для златирина проклятьем. И одно то, что человек находится под этими чарами, невежды относят на счет королевского происхождения. Многие дорого бы заплатили, чтобы похвастаться фамильным безумием Эстиваров. Но только Мертвящая Роза на всякий сброд не накладывается.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});