Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ой, бедная моя девочка… какая у тебя жизнь сложная, какая ты несчастная, — издевательски запричитал Дейк, погладив меня по голове. — А знаешь, почему все это? Потому что спать надо было со мной, а не с этим демоническим отродьем!
— Отвали, дурак, — больно пихаю его ногой и разозлено отворачиваюсь.
— Брось, я шучу, — усмехнулся рыцарь.
— А я нет. Все, что со мной происходит, это наказание вселенной… это прекратится, когда я вернусь в свой мир. А ты, когда уйдешь от меня, начнешь встречать нормальных тупых монстров.
— Откуда ты знаешь?
— Просто знаю.
— Нет, откуда ты знаешь, что вернешься? Тебе каждый, знающий Демонтина, говорит, что он не отправит тебя обратно…
— Этого нет, не знаю… но надеюсь, — вздыхаю. — Я ведь не продержусь в этом мире слишком долго, погибну лет через десять от очередной случайности. Мне только и остается, что надеяться.
— Хочешь, задолжай мне быстро по-крупному, и после этого ученого еще вместе поездим, я какое-то время буду исправлять твои эти вселенские случайности?
— Нет. Спасибо, но после я поеду одна.
— Почему? — в голосе рыцаря послышались искреннее удивление.
— А зачем мне ты? — снова поворачиваюсь к нему. — Все равно ты скоро такими темпами накопишь денег на свое драгоценное поместье, женишься, остепенишься… а я что? Я буду тебе больше не нужна, и тогда уйду черт знает куда одна, совершенно не приспособленная к жизни в этом мире. Знаешь, уж лучше сейчас расстаться, когда все дела между нами будут действительно закончены, чем когда один из нас просто бросит другого, потому что не нужен или надоел.
— Ты так уверена в том, что я остепенюсь в своем поместье? Я польщен…
— Я уверена, что нам нужно расстаться после Демонтина.
— Но…
— Что «но»? К чему этот разговор вообще? Уж не хочешь ли ты сказать, что привязался ко мне? Дорогой наемный убийца, я ведь всего лишь девица, которая случайно спасла тебя от дракона и множество раз подвергала твою жизнь опасности. К тому же, ты скрывающийся от гильдии преступник, а я ведьма, и чем раньше я лишусь твоей опеки, тем быстрее смогу заставить себя использовать свои силы. Мы мешаем друг другу, надо бы это признать, несмотря на всю привязанность.
— Кто ты и что ты сделала с Бэйр? — вздохнул Дейк. — Она никогда так не говорила и не сказала бы.
— Это я так не говорила, а она, старая Бэйр, говорит и не такое… Пойми, Дейк, нам нужно будет расстаться. Хоть не навсегда, но расстаться. Я думала об этом, пока мы ехали, вчера и сегодня. Я чувствую, что это будет правильно для нас обоих.
4. Встреча
Юкка напряженно расхаживала взад-вперед по небольшой гостиничной комнате, то и дело замирая перед дверью, чтобы прислушаться к звукам, доносящимся из коридора. Она ждала глухих, немного шаркающих шагов, мелодии беззаботного свиста и шороха от пернатых крыльев, трущихся об узкие деревянные стены прохода… Но и на этот раз было тихо.
Глава гильдии нервно, даже с некоторым содроганием вздохнула и продолжила в тревожных предчувствиях бродить по комнате. Она ощутила как где-то под чешуей на руках начинался неприятный зуд. Юкка задумчиво поскребла когтями красивые бронзовые чешуйка.
В последнее время она постоянно ощущала тревогу перед каждой встречей со своим старым, очень старым другом… но сейчас эта тревога переходила в предчувствие неизбежного скандала.
Юкка застыла посреди комнаты, окунувшись в размышления и воспоминания.
Она познакомилась с ним примерно двести лет назад, когда знаменитый Воробей был еще слабым и невозможно нелепым существом, не умеющим ни читать, ни писать, а она сама — нищим карманником.
Это был конец осени и Юкка, чтобы не загнуться зимой от холода, устроилась служанкой на ферму одного человека достаточно безрассудного для того, чтобы позволить себе укрывать нелюдей от неусыпных слуг Клевора. И вот, как-то ночью к порогу дома, где работала ланка, как будто с неба вместе с дождем свалился странный крылатый гость. Он был ранен и его оставили на какое-то время, чтобы подлечился, потом началась зима и падший ангел, надеясь на убежище в это суровое время года, попросился у хозяев быть вторым слугой, при этом не потребовав никаких денег за свою работу. Его, конечно же, взяли.
Собственно, вместе прислуживая в доме, они с Юккой и познакомились, именно тогда, будучи молодыми и глупыми, обрекли себя друг на друга. Любовь до самозабвения между змеей и серафимом, что могло быть более нелепым в те опасные времена? Разве что происходящее с ними обоими после счастливых месяцев на ферме. Еще не растаял снег, когда крылатого упекли в темницу для демонов-иномирян, а Юкка, которая уже не мыслила себя без друга, следующие семьдесят лет своей странной непрекращающейся молодости потратила на поиски. Тогда ланк и связалась с гильдиями, запрещенными организациями и тайными обществами, отвергающими священные божественные идеи Клевора, опустилась в самые низы, чтобы с помощью запретных знаний вытащить свою любовь из темницы Аббатства Церкви Черных Куполов.
Потом, когда она все же вызволила ангела, уже просто не смогла отвязаться от гильдии, более того, и его, серафима с вечно детской душой, втянула в эту грязь. Так и родился Воробей. Юкка и представить не могла, на что способен демон, если научить его жестокости и убийствам, потому и научила, о чем жалела долгие годы после. Что-то, что давно сдерживалось внутри серафима, полезло наружу, и остановить это он уже не мог — он менялся, утопал в своей жестокости. Не выдержав жизни вместе с демоном, Юкка оставила Воробья и скрылась, оставив его наедине с тьмой и грехом, которыми он насквозь пропитался. Уход ланка подействовал лучше, чем масштабный скандал или проповедь умелого экзорциста, Воробей погиб в душе крылатого в тот же день, когда рядом не стало любимой. Что именно щелкнуло в голове демона, непонятно, но с тех пор, как оставил истерзанную душу без сил и опоры, он ни разу не возрождался. Воробей тогда исчез, хотя слухи о нищим и блаженном оборванце еще долго эхом разносились ко всем уголкам Скаханна.
Случайно встретившись с небесным после пятидесяти лет разлуки, Юкка не узнала в нем даже тени того, кого любила. Это было несчастное, измученное сожалениями существо с понурым крыльями и поблекшими глазами. Отчаянные попытки казаться довольным своим нищим и убогим существованием, нескончаемые запои в промежутках между спасением невинных, фанатичная набожность и при этом пугающая отстраненность от жизни. С первого взгляда Юкка тогда поняла, что недолго ему еще мучиться на этом свете: не убьют, так сам себя прикончит… Однако нет, с тех пор прошло двадцать лет, и ее друг по-прежнему жив. Он нашел силы для этой жизни в своей семье, в брате, которого уже давно похоронил, но который вдруг появился двадцать лет назад и сумел вытащить бывшего Воробья из состояния апатии… Апатии, но не из доходящего до абсурда фанатизма, с которым серафим летает и по сей день. Хотя, наверное, это странное стремление исправить свои ошибки, спасти потомков тех, кого убивал он и истреблял его жестокий бог, — все это и есть суть серафима, это и есть воздух, которым он дышит и который поднимает в небо его крылья.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});