закричала Катя, громадными шагами устремляясь к сыну.
Дима добежал быстрее жены, и поднял сына на поверхность, глубина небольшая, по колено. Сын трясся и бился в конвульсиях:
– Кать, что с ним? Бегом, позовите врача!
Катя понеслась в будку спасателей, а Дима перевернул Лешку, пытаясь очистить легкие от воды.
– Да он трясется весь, как будто припадок падучей, разве такое бывает от воды? – обсуждали люди рядом.
– Положи его на спину, да искусственное дыхание сделай! – выкрикнул полный мужик.
– Не несите вздор, ему воду нужно вылить, давайте я попытаюсь, – живо подбежала девушка и уложила Лешу животом на колено.
Вышла вода с пеной, а он продолжал трястись.
Подбежали спасатели:
– Пошла вода? Теперь на спину его, пульс есть?
– Дышит! Даже искусственное дыхание не потребуется, только вот почему судороги и бьется весь, болеет чем?
Через несколько минут Леша приоткрыл глаза, обвел взглядом окружающих пляжников, родителей и сестру.
– Что со мной, мам?
Катя обхватила сына:
– Все хорошо, сейчас пойдем в номер, полежишь немного, все пройдет родной мой. Как ты себя чувствуешь?
Вяло ответил:
– Пахло серой и громкий скрип в ушах, я хотел вас позвать и упал в воду.
В тот же день пришел доктор, осмотрел сына и настойчиво рекомендовал выполнить электроэнцефалограмму.
Срочно вернулись поездом домой, отпуск окончился мгновенно. Спустя несколько посещений врача, череду анализов и осмотров, Леше поставили диагноз – эпилепсия.
Тянулись месяцы, таблетки сказывались на развитии, Лешка стал хуже спать и говорить, появились сложности общения со сверстниками, с трудностями давались уроки на домашнем обучении, но риски приступа снизились. Катя смогла принять новое испытание, хотя и рыдала по ночам. Правда уже не обвиняла врачей, мужа, не роптала как в прошлый раз, принимая волю Попустившего скорбь. Дима же не смог справиться, терзал себя на работе и дома, перестал спокойно спать, отказался от походов в церковь с женой, погружаясь целиком в мрак уныния.
Катя переживала и пыталась приободрить:
– Димка, нужно что-то с тобой делать, как мертвец живешь, начни спортом заниматься или рисованием, разве закончилась жизнь, что ты так терзаешь себя?
– Угу, надо будет, – уставился в новостную ленту.
– Что «угу», давай вставай, пойдем в парк с детьми погуляем, хватит копаться в себе!
– В парк, так в парк.
– Да, достался муженек. Может тебя холодной водой обдать, чтобы в чувство пришел? Ну правда, не конец света. Да, Лешка неважно себя чувствует, но ведь таблетки помогают, я вчера весь вечер искала и уже сделала заказ, новые, что врач рекомендовал.
– Прости, я не могу это побороть, что-то внутри произошло, не охота утром глаза открывать, нет желания жить, да и вообще, внутри все шиворот-навыворот, как будто не я живу, а другой кто-то.
– Бороться нужно с собой, сколько уже прошло времени, а ты все таскаешь с собой этот «навыворот», сходил бы со мной причастился, да и выгнал бы его взашей. Я сегодня, пока вы спали, чуть не померла от страха, бегу из храма, а здесь скорая у подъезда, представь мои мысли.
– Фух…в храме тоже странности. Стояла утром, какая-то женщина ко мне подошла и заговорила, потом после причащения, у меня как будто бабочки внутри порхали и любовь, представляешь, любовь, у меня такого никогда не бывало! Да что ты с таким лицом то сидишь, – начала трясти мужа за плечи.
– Ла-а-адно, ладно, идем в парк, рад твоей новой знакомой, – зевая ответил Дима.
Добрались до парка, Варька с Лешей побежали на площадку.
– Ну вот, хотя бы погуляешь, сидишь за книжками, как будто не выходной, а подготовка к конференции. Ди-им! Ну-у, хватит тебе дуться!
– Да не дуюсь, не могу перебороть себя, давит, хоть с балкона прыгай. Родился бы бабой, наверное, сидел сейчас в пижаме, грыз шоколад и ревел сутками.
– Ну вот, шутить начал, значит не все так и плохо. Ва-аря далеко не убегайте, там лес, – крикнула Катя.
– Знаешь, а меня давно уныние не посещало. Зимой еще, когда читала святых, пробовала найти источник его, а ведь это – гордыня.
– Это как еще? – смутился Дима.
– Ну, ты мне тогда говоришь: «Катька, почему ужина нет», – а я думаю: «Ну вот, весь день с детьми, не успела ничего приготовить, а он мне претензии предъявляет, пусть сам попробует, как с больным ребенком сидеть». Ну и высказала тебе все, помнишь, наверное.
– Да помню, такое не забудешь, – ухмыльнулся Дима.
– А потом отправилась рыдать на кухню, думала полегчает. Куда там, мысль за мыслью, какой-то цепочкой начали заходить, без спроса: «Он тебя не любит, бросай, что ты с ним цацкаешься, разве такой должен быть муж?» Ой, долго я тогда беседовала сама с собой, а как набеседовалась спать не могла. А утром полностью без сил думала уже, не напиться ли, а может вены порезать и все поглядывала на ножик. Тогда и взяла преподобных отцов читать. Но ушла тоска лишь после исповеди!
– Не знал, ты хоть говорила бы мне, что ли, считал ты забыла это! Извини если обидел тебя тогда.
– Да брось извиняться, не в тебе дело. Вот отцы говорят, что приоткрыв душу, таким маленьким грешком бесы получают повод прилепиться, ведь они становятся одинаковыми по нутру с твоей гордыней. Ну вот, едешь ты в пробке и нахамил кому или в очереди услышал неприятное, да даже подумал плохо о том же начальнике, Зинке твоей, например, и все. А уж если приклеились, то ты их так просто не отцепишь сам.
– Ух ты, жена – богослов!
– Вот я и начала тогда такие ситуации стараться отслеживать.
– И как, получилось? – почесывал затылок Дима.
– Ну как видишь, я тебе не говорила, сама не была уверена, что это сработает, но вижу, что главное в этом деле не потерять мир, будь то начало ссоры, осуждение, взгляд косой, много чего меняет внутренний настрой, если пропустил, как вратарь мяч, то сердечко чувствует такой «осадок», мира нет, а если там его нет, значит заходи кто хочешь, вот бесы и заходят. Так что давай сходим с тобой на исповедь, причастишься, а там уже начинай работать над мыслями, а то и после причастия заново впустишь этих «ненужных гостей».
– Ну давай сходим, попробую. Дождь начинается, пойдем к детям.
– Лешенька, Ва-аря, вы где? Домо-ой пора! – крикнула Катя.
– Мам, мы здесь муравьям помогаем, они с травинкой застряли, – показал на муравейник Леша.
– Да, он их вообще палкой тыкал, а потом облизывал, говорит кисло. Фу, мам, скажи ему! – скривилась Варя.
Капли с деревьев наполнили воздух ароматами грибов, свежей скошенной травы, легкого тумана.