Читать интересную книгу Китай – великая держава номер один? - Леонид Млечин

Чжоу Эньлай ночью отправил Мао телеграмму о происшедшем. Утром в резиденцию китайской делегации приехал Брежнев с членами Президиума ЦК извиняться за Малиновского. Но китайцы обратили внимание на то, что маршал не был наказан. Чжоу поклялся, что он больше никогда не приедет в Москву. И до смерти Мао вообще никто из руководителей Китая в СССР не приезжал. Только Дэн Сяопин сделал короткую остановку в Москве, когда в июле 1965 года ехал на партийный съезд в Румынии.

Для Брежнева это были первые важные переговоры международного характера. Он беседовал с китайцами искренне, хотел договориться. Но после окончания переговоров был настроен пессимистически: «Вполне возможно, что китайские товарищи смотрели на эти контакты как на своего рода "разведку боем", с помощью которой они попытались прощупать нашу стойкость в защите принципиальной линии КПСС… Мы и впредь будем со всей решительностью отстаивать принципиальные позиции нашей партии. Отступать от них нельзя. Мы не можем встать на путь обострения международной напряженности и вооруженных авантюр. Мы не откажемся от линии на повышение благосостояния трудящихся и развитие социалистической демократии. Как бы ни дороги были нам согласие и дружба с КПК, такую цену за них платить нельзя…»

Тем не менее первое время Брежнев не терял надежды на какое-то сближение. Он отозвал из Пекина советского посла Червоненко, который занимал жесткую позицию в отношении китайского руководства (личных претензий не было, в порядке компенсации Степана Васильевича перевели в спокойную и комфортную Прагу).

В конце июня 1965 года в Москву приехала делегация компартии Индонезии, которая полностью стояла на позициях китайской компартии. С советской стороны переговоры вели Брежнев и секретари ЦК Михаил Андреевич Суслов и Борис Николаевич Пономарев. Брежнев, по словам заместителя заведующего Международным отделом ЦК Карена Нерсесовича Брутенца, предложил забыть о прошлом, примирительно сказал: «Я новый человек. Вы знаете, что я никогда ни с кем из вас не ругался».

Но в Пекине довольно быстро возобновили критику советского руководства, обвиняя его в перерождении и отказе от социалистических идеалов. Чжоу Эньлай доложил Мао Цзэдуну, что Брежнев производит впечатление слабого руководителя. Но Мао, подозрительный по природе, насторожился. Не зреет ли все-таки внутри Китая заговор против него самого, который поддерживает Москва?

Профессор Пекинского университета Ли Даньхуэй считает, что 1964 год был поворотным для Мао. Он решил повернуть вооруженные силы не только против США, но и против СССР. Летом шестьдесят четвертого Мао определил подготовку к войне как главную задачу.

Маршала Хэ Луна, с которым разговаривал Родион Малиновский, арестовали. В 1969 году он умер в тюрьме. Через четыре года, когда Мао нуждался в поддержке своих генералов (см. «Проблемы Дальнего Востока», 2006, № 6), на заседании военного совета ЦК он вдруг сказал: «Мне представляется, что в вопросе о товарище Хэ Луне была совершена ошибка. И я должен нести за нее ответственность… Я прислушивался только к одной стороне, к Линь Бяо, поэтому и совершил ошибку… Вот ведь как получилось: я несколько раз прислушивался только к одной стороне, тут действительно нехорошо получилось. Тут я перед товарищами выступаю с некоторой долей самокритики. Критикую себя…»

Заместитель министра обороны, побывавший в мае 1965 года в Советском Союзе в командировке, тоже был арестован. Его пытали, требуя, чтобы он рассказал, кто из китайских руководителей и военачальников связан с Москвой.

Министр иностранных дел Китая Чэнь И рассказал иностранным журналистам, что царская Россия оккупировала немалую часть китайской территории, а советские руководители не желают вести переговоры на эту тему. Это был прямой вызов.

В феврале 1964 года Мао сказал северокорейскому вождю Ким Ир Сену: когда Советский Союз исчерпает все средства давления на Китай, чтобы заставить его покориться, «останется еще такое средство, как война».

С тех пор Мао стал выспрашивать иностранных гостей: «Как вы считаете, способна Москва начать против нас войну?»

Осенью 1964 года группа офицеров генерального штаба Народно-освободительной армии Китая провела рекогносцировку в Северном, Северо-Восточном и Северо-Западном Китае: изучали возможные направления ударов советской армии. Больше всего тревожило монгольское направление. От Монголии до Пекина всего пятьсот километров. Чем остановить советские танки? В декабре 1964 года началась разработка грандиозного плана строительства противотанковых заграждений на Северо-Китайской равнине.

Теперь Мао полагал, что не Соединенные Штаты, а Советский Союз представляет главную опасность для Китая. Товарищи по руководству призывали Мао после провала «большого скачка» заняться исключительно экономическими делами, чтобы исправить все ошибки. Мао же думал: не пойдет ли в таком случае Китай по пути Советского Союза? Куда заведет этот путь — к западному капитализму? К советскому ревизионизму? Не захватят ли власть в Пекине политики, которые захотят союза с Москвой? Не попытаются ли эти карьеристы и интриганы свергнуть самого Мао, чтобы он не мешал?

Его очень беспокоил вопрос: не располагает ли Советской Союз действующей агентурой в Китае? Но его подозрения были беспочвенны.

Во время войны советская разведка имела двенадцать легальных резидентур на территории Китая, восемь из них — в Синьцзяне, богатом урановой рудой, золотом и нефтью. После прихода коммунистов к власти московские чекисты помогали китайским товарищам в создании органов госбезопасности по советскому образцу.

Постановление политбюро ЦК ВКП(б) от 14 октября 1949 года:

«Вопрос МГБ СССР.

В связи с просьбой Мао Цзэдуна обязать Министерство государственной безопасности СССР (тов. Абакумова) направить в Народную Республику Китай для оказания помощи в работе органов государственной безопасности и их войск в качестве советников МГБ СССР тт. Иванова А. А. и Великанова П. С.»

30 мая 1947 года постановлением правительства был учрежден Комитет информации при Совете министров (Комитет № 4), который должен был вести и политическую, и военную, и научно-техническую разведку. В состав комитета включили Первое главное управление МГБ, Главное разведывательное управление Министерства вооруженных сил, а также разведывательные и информационные структуры ЦК партии, Министерства иностранных дел и Министерства внешней торговли.

Личный состав всех этих служб был сведен в единый аппарат, размещенный возле ВДНХ в зданиях, где когда-то работал Исполком Коминтерна. Впрочем, всем помещения не хватило, и нелегальную разведку пристроили в Лопухинском переулке.

Реорганизация стала результатом глубокого недовольства Сталина работой спецслужб. Годом раньше он сменил министра госбезопасности — вместо генерала армии Всеволода Николаевича Меркулова назначил генерал-полковника Виктора Семеновича Абакумова.

Но характерно, что Комитет информации при Совете министров возглавил не Абакумов, а министр иностранных дел Молотов, потом сменивший его на посту министра иностранных дел Андрей Януарьевич Вышинский. Вождь не хотел излишнего усиления Абакумова. Или не считал его способным руководить разведкой. Он вообще решил, что разведка напрямую должна служить дипломатии.

Сталин предполагал, что объединение создаст мощный разведывательный организм. Но Комитет информации тяготел к политическим делам, и первыми стали жаловаться маршалы и генералы, что их отрезали от разведывательной информации.

Сталин пошел военным навстречу. Главное разведывательное управление вернули в Министерство вооруженных сил. Объяснение было простым: «В силу своего специфического характера разведывательная работа в военной области не может должным образом проводиться в структуре Комитета информации».

29 января 1949 года Комитет информации при Совете министров стал комитетом при Министерстве иностранных дел — «для более полного использования информационных возможностей Комитета информации в области политической разведки, а также подчинения политической разведки задачам внешней политики СССР и текущей работе Министерства иностранных дел». Андрея Вышинского на посту председателя комитета сменил заместитель министра иностранных дел Валериан Александрович Зорин. Он среди прочего должен был помочь китайским товарищам.

Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) от 4 ноября 1949 года:

«Вопрос Комитета информации.

1. Обязать Комитет информации (т. Зорина):

а) командировать в Народную Республику Китай к 25 ноября с. г. сроком на один год 3-х преподавателей-специалистов для обучения разведывательной службе слушателей школы по подготовке работников информации, организуемой китайским правительством;