Читать интересную книгу Холера. Дилогия (СИ) - Радик Соколов

Массивные полотна высоких резных дверей, ведущих в таинственный полумрак торгового зала, распахнулись, и оттуда появился мужчина богатырского сложения. Стоило Женьке его заметить, как он сразу решил, что видит отца Елены. Было в их чертах весьма уловимое сходство. Вся фигура купца буквально излучала внутреннюю силу. Его движения, походка, поворот головы говорили о чувстве собственного достоинства. Он так оглядывал окружающих, будто собирался взвесить на своих внутренних весах и определить, кто чего стоит. По тому, как Агап посматривал на своего спутника, сразу было видно, что он его ни в грош не ставит.

Агап отличался от всех остальных своих собратьев по цеху тем, что совершенно не любил демонстрировать своего достояния. Известно про него было только то, что человек это весьма богатый и запасливый. Склады его никогда не ломились от запаса товара, и вместе с тем в них всегда оказывалось то, на что еще только намечался спрос. По слухам, специализировался купец на так называемой мелкооптовой торговле дешевыми тканями, оставив себе розничную торговлю самым дорогим товаром. Придерживаясь старомодных взглядов, торговец верил только наличным, с неохотой принимая даже ассигнации. Ничего и никогда он не отпустил в долг или того хуже под необеспеченный вексель. Его дюжая фигура, напоминавшая еще не созданного Васнецовым Добрыню Никитича, дышала мощью. Между бровями пролегла строгая складка.

Лицо купца было сурово, а острые глаза так и впивались в собеседника, бросая настоящий вызов. Редкий человек мог спокойно выдержать этот тяжелый взгляд. Вообще говоря, Агап Никитич слыл человеком непростым и совершенно не соответствовал тому образу, который обрисовала Елена Агаповна. Одевался Агап не соответственно своему купеческому званию, а как чиновник, что уже давно перестало служить темой пересудов. Как же быть иначе, коли имеешь модный магазин да отличного портного и полдюжины белошвеек, без которых приличному заведению не обойтись. К патриархальным обычаям, бытовавшим в среде мелкого купечества, Агап был не привержен, но и вовсе отпускать вожжи не собирался. В семье это был если не деспот, то просвещенный монарх. Агап Никитич дал своим дочерям приличное домашнее образование, но вот так просто пускать вопрос их будущей женитьбы на самотек не собирался.

Было у Агапа Никитича трое детей: две дочери и сын.

Супруга его — старшая дочь мелкого чиновника вступила в брак в очень молодом возрасте. Судьба распорядилась так, что она, родив вторую дочь, вскоре зачахла и отдала богу душу. Так и не остался Агап без наследника с двумя девками. Девицы удались рослыми и худущими. Сколько их не откармливала нянька, все было напрасно. Как говорится — не в коня корм. Агап, после смерти жены на дочерей махнул рукой, не видя в них никакого прока. Он предоставил им полную свободу, чем те бессовестно воспользовались и выросли чересчур самостоятельными. Жили девицы под приглядом приглашенной для их образования дамы. Мария Ивановна была выпускницей Императорского воспитательного общества благородных девиц и по результатам обучения чуть было не получила золотой вензель. Поступила она туда в шестилетнем возрасте, а закончила почти в восемнадцать. Годы не прошли напрасно. В головы юных девиц пытались вложить знания по обширному кругу предметов, местами успешно. О нравственности или философии, конечно речи здесь не шло. Вся атмосфера пронизывающая институт воспитывала в смолянках манерность и тщеславие. Умение танцевать и грациозно кланяться почиталось выше умения складывать и вычитать. Ученицы могли с успехом сделать прическу, но откровенно плавали в географии. Дети сановных родителей были всеобщими любимцами в отличие от своих менее родовитых товарищей. Они пользовались многочисленными поблажками и послаблениями. Так девочек приучали к ожидавшей их действительности. Будучи обычной дворянкой Мария хлебнула сурового воспитания полой ложкой. Этот опыт придал ей известную стойкость. Она уже в молодости поняла, что за показной справедливостью и благонравием таится несправедливость и лицемерие. Понимание этого пришло достаточно рано, но девушка не опустила руки и не замкнулась. Наоборот, она приложили все усилия, чтобы если не сделаться первой ученицей, то хотя бы получить максимум возможного. Ее успехи были настолько явными, что не могли не обратить на себя внимания всего института. К выпуску кроме истории, арифметики иностранных языков, танцев, светских манер, рисования и еще многого другого, что можно признать теорией, Мария Ивановна умела организовать домашние дела, знала толк в бережливости и умении экономно управлять домашним хозяйством. Она с неподражаемой тонкостью разбиралась в правилах хорошего тона и во взаимоотношениях между людьми. Играючи и с юмором сухопарая, временами строгая дама преподала девочкам искусство вести себя сообразно обстоятельствам. В одном месте изобразить слабость, а в другом поразить дикой необузданностью. Навык необходимый не только актрисам, но и желающим добиться своего красоткам.

Помимо этих уловок, которые легко впитывались хитрющими девицами, выучились они вышивать и шить, так что могли с успехом заменить белошвеек. Стоило поступить срочному заказу, как девушки с энтузиазмом вырывались из стен, отчего дома и отправлялись к швейной мастерской, чтобы поболтать и посплетничать с работавшими там белошвейками, ну заодно и помочь. Уж чего они наслушались в этом обществе, оставалось загадкой.

Сегодня, как всегда по утрам, после завтрака Агап отправился в свой магазин. Здесь под одной крышей был и склад и лавка и мастерская. Как известно, оставлять эту разношёрстную братию без пригляда никак нельзя. Чуть ослабь вожжи — вмиг за спиной сговорятся. Здесь старшинствовал Кирилл — известный пройдоха и говорун. Зло понятное и предсказуемое. Такому замену вмиг не сыскать. Агап Никитич с задумчивым видом спускался по ступенькам крыльца.

В этот миг луч солнца, отразившись от открытого окна, попал прямо в глаза богатому торговцу, и он был вынужден опустить веки. Спустившись по ступеням некогда изысканно украшенной лестницы, он поднял руку, призывая поджидавшие его дрожки. Убедившись, что кладовщик следует за ним он подошел к экипажу. Это крохотное происшествие привело к тому, что он совершенно не обратил внимания на высокого молодого человека, который с таким вниманием поглядывал на него и на дом. Провожавший его и подобострастно кланявшийся приказчик тоже не осмелился сосредоточить на нем внимание, хотя любопытство молодого человека граничило с бестактностью. Уход хозяина слишком радовал душу кладового старшины, чтобы останавливать его ради незначительной мелочи.

Проводив взглядом мощную фигуру владельца заведения, Женька решил, что такому богатырю не понравится, если человек, вылечивший его дочь, не наведается к нему. Где живет Агап, подробно рассказал Прокоп. Жилище купца располагалось неподалеку, надо было только вернуться назад и пройти чуток по центральной улице. Памятуя наставления, Женька шел медленно, часто останавливаясь и наблюдая за повадками уже появившихся прохожих.

Порядки у себя в доме Агап завел на манер дворянских, так что при входе в дом околачивался молоденький паренек, исполнявший работу привратника. Стоило Женьке подойти к дверям дома, как они перед ним сами распахнулись. Не спросив цели визита, одетый в ливрею слуга проводил гостя к хозяину. Принимал посетителя Купец в большом кабинете, который был олицетворением сурового нрава хозяина. Вся обстановка оказалась выдержана в сумрачных холодных тонах.

Крепкие зубы Агапа Никитича уже расправились с нехитрым завтраком. Он отставил кружку с горячим чаем и блаженно откинулся на спинку высокого кресла. Агап не понимал дворян, что питались в новомодных ресторанах или нанимали иноземных поваров. Сам он отдавал предпочтение простой домашней пище. Зачем выкладывать деньги за крошечные порции дурацких и непонятных деликатесов, когда можно есть по старинке — вкусно и дешево.

Конечно, он мог пойти и в трактир, чтобы говорить о деле или пустить пыль в глаза. Только когда речь заходила о еде, он понимал, что под французскими названиями прячутся те же самые продукты, только, по его мнению, безбожно испорченные.

Недоброжелательно осмотрев гостя, хозяин нехотя указал на стул, стоящий рядом со столом.

Обычно Агап возвышался над своими гостями. Излюбленным его приемом было нависнуть над собеседником и перекатываться с носка на пятку и обратно, демонстрируя собственную силу и властность. Только нынче этот прием не подействовал. Гость ничуть не уступал в росте и бестрепетно встретил чужой взгляд.

— Ну, присаживайся. — Тон Агапа не предвещал ничего хорошего. — Что, сговорился с моей непутевой дочерью как Петра извести, убивец. — Хозяин вперил свой бешеный взгляд в лицо молодого человека.