Кузнечик превзошла меня.
Молли рулила, а я изучал ееё профиль. Смотреть было на что. Когда мы впервые встретились, она была неуклюжей девчушкой в явно ненужном ещё лифчике. Теперь же она подросла — пять футов, десять дюймов — где-то так. Светловолосая, хотя цвет волос с момента нашего знакомства она меняла раз этак с полсотни. Теперь же её шевелюра была своего родного, естественного оттенка и была относительно коротко — чуть ниже подбородка — острижена. Косметики — минимум. Телосложение — как у скульптуры работы гения, что, впрочем, было мало заметно, скрытое камуфляжными брюками, кремовой рубашкой и шоколадно-коричневой курткой.
Последний раз, когда я видел Молли, она была истощена, одета в лохмотья и вздрагивала от каждого шороха и движения, словно бродячая кошка… что было неудивительно, ведь она участвовала в тайной войне против группировки, называющей себя Фоморами, одновременно скрываясь от копов и Стражей Белого Совета. Она все еще была худой и немного дёрганой, её глаза пытались проследить за всем миром сразу, но она уже гораздо меньше напоминала туго сжатую пружину.
Она хорошо выглядела. Так хорошо, что где-то в глубинах зашевелилось что-то, чего не должно было быть, и я резко отвернулся.
— М-м-м… Гарри?
— Ты выглядишь намного лучше с тех пор, когда я видел тебя в последний раз, дитятко, — ответил я.
— Взаимно, — коротко усмехнулась она.
— Трудно было бы выглядеть хуже. Любому из нас, — фыркнул я.
Она бросила на меня взгляд:
— Ага. Мне намного лучше. Я всё ещё… — Она пожала плечами. — Я точно не маленькая мисс Постоянство. По крайней мере, пока. Но я работаю над этим.
— Иногда я думаю, что в этом наша суть, — сказал я. — Изо всех сил сражаемся с безумием. Пытаясь стать лучше, чем мы есть. Это очень важно.
Она улыбнулась и не проронила больше ни слова. Через минуту она повернула Кадди к частной парковке.
— У меня нет денег на парковку, — сказал я.
— И не надо.
Молли притормозила, медленно съехала по покатому съезду и махнула рукой дежурному, управляющему парковкой. Тот оторвался от книги, улыбнулся ей и нажал на кнопку. Ворота открылись, и Молли въехала внутрь. Она повела машину вниз по проезду и осторожно припарковала Кадди на одном из мест крытой стоянки.
— Ну вот. Приехали.
Мы вышли из автомобиля, и Молли привела меня к дверному проёму, ведущему в смежный жилой дом. Она открыла ключом дверь, но вместо того, чтобы пойти к лифтам, она повела меня к ещё одной двери рядом с входом. Открыв вторую дверь, мы спустились на два пролёта вниз, и пришли к третьей, последней. Я чувствовал магическую защиту на дверях и лестнице, даже не прилагая никаких усилий. Это была серьёзная связка охранных заклинаний. Молли открыла дверь и сказала:
— Заходи, пожалуйста.
Она улыбнулась Туку и добавила:
— Конечно, и твоя команда тоже.
— Спасибо, — ответил я, входя следом за ней.
У Молли есть квартирка.
У неё есть квартирка, достаточно большая, чтобы закатить вечеринку для Хью Хефнера.
Жилая комната была размером с баскетбольное поле с четырехметровыми стенами. Часть открытого пространства занимала кухня, отгороженная маленьким баром. В одном из углов комнаты имелся камин, вокруг которого был размещён гостиный набор мебели ручной работы, а в другом, более укромном — стол с рядом комфортных стульев и встроенные полки. Также имелись эллиптический тренажёр и скамья под штангу, и то, и другое явно дорогой европейской сборки. Деревянный пол, местами устланный коврами, наверняка стоившими дороже площади, которую они укрывали. Несколько дверей, ведущих из главной комнаты. Дубовые. Гранитная кухонная столешница. Газовая плита на шесть конфорок. Встроенное освещение.
— Адские колокола, — сказал я. — Ух ты. Клёвое местечко.
— Нравится?
Она сняла куртку и повесила её на спинку кушетки. Потом прошла в кухонную зону и достала из шкафа аптечку первой помощи.
— Нравится, — ответил я. — Ух. Откуда?
— Чёрные альвы построили для меня этот дом.
Чёрные альвы. Они были серьёзными клиентами сверхъестественного мира. Несравненные ремесленники, очень замкнутый и независимый народ, они не могли стерпеть никакой ерунды. Никто не хотел быть их противником. Великодушием они точно не страдали.
— Работаешь на них?
— Нет, — ответила она. — Он мой. Я расплатилась с ними за него.
Я снова моргнул:
— Чем?
— Это была честная сделка, — сказала она. Затем пробормотала что-то и махнула рукой в сторону люстры, висящей над столом в маленькой столовой. Та засветилась чистым белым светом, ярким, как сразу несколько ламп накаливания. — Неси его сюда, давай посмотрим, чем мы можем помочь ему.
Я так и сделал, как можно осторожнее переложив Тук-Тука из черепа на стол. Молли склонилась, разглядывая его.
— Прямо сквозь доспехи? Кто тебя так ранил, Тук-Тук?
— Кое-кто с большой жирной задницей! — ответил Тук, морщась от боли. — И с настоящим мечом. Знаете, как трудно убедить любого из вас, больших людей, сделать для нас меч, который мы можем использовать в бою?
— Я видел его снаряжение, — сказал я. — Твоё мне понравилась куда больше, генерал-майор. Выглядит превосходно и более стильно, чем у того безмозглого чёрного рыцаря.
Тук ответил с короткой свирепой усмешкой:
— Благодарю вас, милорд!
Тук с трудом освободился от пробитых доспехов, и с осторожной, умелой помощью Молли мне удалось обработать рану и наложить повязку. Она получилась некрасивой, и весь процесс Туку вряд ли доставил удовольствие, но был для него скорее неприятным и утомительным, чем болезненным. Как только рану забинтовали, Тук плюхнулся на стол и заснул.
Молли улыбнулась, достала из шкафа чистое полотенце и укрыла крошечного пациента. Тук схватился за полотенце, закутался им с головой и свернулся калачиком.
— Всё будет хорошо, — сказала Молли, поднимая аптечку. Потом она знаком показала последовать за ней на кухню. — Твоя очередь. Снимай рубашку.
— Только если ты угостишь меня обедом, — ответил я.
На секунду она застыла и я, было, подумал, что шутка не такая удачная, как мне казалось. Но затем Молли расслабилась. Она, выгнув бровь, молча взглянула на меня, так волнующе похожая на свою мать (женщину, в присутствии которой ни один разумный мужчина не посмел бы дурачиться) и скрестила руки на груди.
— Ну ладно, — сказал я, закатывая глаза. И выскользнул из разорванного смокинга.
— Боженьки, — посмотрев на меня, тихо сказала Моли. Нахмурившись, она осмотрела мою спину:
— Похоже, ты провел ночь, полную страсти.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});